Однажды в лунную полночь - Кэрол Финч

— Да? — Он обернулся, выжидая.

— Нет, так, ничего…

Люсьен закрыл за собой дверь, и Микаэла, встав с постели, принялась собирать разбросанное белье. При взгляде на деревянную спинку кровати ей начали вспоминаться странные подробности. В этот момент Микаэла готова была поклясться, что когда-то уже лежала в этой каюте, только не на кровати, а под ней. Странные шутки играет с ней ее воображение!

Недоверчиво обводя взглядом каюту, Микаэла сделала открытие, что может назвать любую вещь здесь не только по-английски, но также по-французски, по-испански и на латыни. Разве она знает так много языков?

Микаэла потерла виски. Может, это от удара о спинку кровати, когда Люсьен споткнулся, открылись какие-то потайные шлюзы памяти? Чего бы только она не отдала, лишь бы узнать побольше о своей жизни до брака — никто вокруг не мог понять, как мучительно жить без воспоминаний.

Почему-то ей казалось, что Люсьену не хочется, чтобы она помнила свое прошлое, а может, для него лучше, чтобы она все забыла?

Стараясь прогнать назойливые мысли, Микаэла поспешно натянула на себя платье. Пожалуй, она не была бы столь подозрительна, если бы знала наверняка, что Люсьен любит ее. А вдруг у нее была интрижка, пока ее муж находился в плавании, и именно поэтому он так настаивает, чтобы она держалась в его отсутствие подальше от мужчин?

Микаэла наказала себе не забыть расспросить обо всем этом Вэнса; хоть что-то о ее прошлом ему непременно должно быть известно — не зря же он говорит на эту тему так неохотно. А может, именно с Вэнсом у нее был роман и этот ребенок, что растет у нее в чреве, вовсе не от Люсьена?

Микаэла поспешно сошла с трапа и села в экипаж. Мучительные вопросы приводили ее в совершенное смятение. Но как ни печальна могла оказаться на поверку истина, она узнает все до конца — в этом Микаэла уже поклялась себе, и она ни за что не отступит!

* * *

Люсьен и Микаэла приехали в порт с первыми лучами солнца. Накануне Люсьен много раз порывался растопить внезапно возникший между ними лед отчуждения, но это ему так и не удалось.

— Ты расстроилась оттого, что я не беру тебя с собой в Бостон? Если хочешь, мы можем поехать вместе…

— Нет, я остаюсь. — Микаэла, дав Люсьену выйти, поудобнее устроилась на сиденье и поплотнее закуталась в плащ. — Я и так шагу не даю тебе ступить. Думаю, нам обоим надо немного отдохнуть друг от друга. — Она задумчиво опустила голову.

— А по мне, так все идет хорошо. — Люсьен порывисто коснулся ее руки. — Я буду скучать по тебе…

— Правда? Почему-то мне показалось, что тебе не терпится уплыть от меня. — С этими словами Микаэла дернула вожжи, и экипаж отъехал.

Какое-то время Люсьен напряженно смотрел ей вслед. Неизвестно откуда у него возникло твердое ощущение, что жизнь в очередной раз готова круто повернуться и ничего хорошего этот поворот ему не сулит. Чувство покоя таяло с каждой минутой. О Господи, она на прощание едва взглянула на него! И это какое-то непонятное выражение, промелькнувшее в ее зеленых глазах…

Люсьену казалось, будто он стоит на зыбком песке и земля каждое мгновение готова разверзнуться, чтобы поглотить его. Позднее, поднявшись на капитанский мостик и глядя на исчезающие за горизонтом шпили монастыря Святого Михаила, он с сожалением подумал о том, насколько же коротка дорога от рая до распахнутых врат ада.

* * *

Встретившись на большом балу в Чарлстоне с доктором Торли, Микаэла заставила себя улыбнуться. На вопрос о здоровье она ответила, что у нее все в полном порядке: ссадины зажили, шрамы затянулись. Но душа ее продолжала болеть.

Последние несколько дней ей вновь и вновь являлась девочка, разгуливающая по смутно знакомым местам, а порой, в самые неподходящие моменты, перед ней возникали и иные лица. Откуда они? Может, это родственники? Но о ее семье и детских годах, похоже, никто ничего не знал. Тогда каким образом она очутилась в Чарлстоне?

— Как насчет того, чтобы потанцевать, мадам? — подойдя и поклонившись, спросил у нее Вэнс.

Микаэла перевела взгляд на молодого человека и отчего-то подумала: сейчас на этом месте должен стоять Люсьен. Она до сих пор никак не могла заставить себя поинтересоваться тем, что ее так тревожило.

— Вэнс, можно задать вам один нескромный вопрос? — медленно кружась под звуки вальса, наконец отважилась спросить Микаэла.

— Ну разумеется!

Для храбрости она набрала побольше воздуха в легкие.

— У нас с вами был роман?

От изумления Вэнс сбился с ритма и едва не наступил ей на ногу.

— Что вы сказали?

— Не было ли у нас с вами…

— Да слышу, слышу. Но разве можно задавать такие вопросы здесь, где у всех ушки на макушке. — Негромко проговорив эти слова, Вэнс увлек Микаэлу в сторону от танцующих. — Если вы не придержите язычок, сплетен не оберешься — вспыхнут, как пожар.

— Ну так все-таки, было или не было? — настойчиво повторила Микаэла.

— А вам хотелось бы? — прищурился Вэнс. Микаэла кинула на него уничтожающий взгляд:

— Разумеется, нет. Просто мне надо знать все, что случилось в недавнем прошлом. И если не у нас с вами, то, может, с кем-нибудь другим? — Она настороженно огляделась, словно пытаясь рассмотреть среди гостей кого-то, с кем у нее могли быть шашни за спиной Люсьена. — Я до сих пор не могу понять: почему мой муж так странно посмотрел на меня, когда я в шутку сказала, что, пока он будет в Бостоне, всегда найдется кому меня развлечь? И почему никто здесь не знает, как и где я провела детство? У меня что, есть семья в Новом Орлеане? Откуда эти смутные образы? Как зовут тех, чьи лица вновь и вновь мелькают передо мной? Вэнс, расскажите мне то, что знаете, — умоляюще проговорила Микаэла, — и не бойтесь огорчить меня. Мне просто необходимо знать все, иначе я с ума сойду!

Вэнс видел муку в ее глазах, ту муку, на которую Люсьен не хотел обращать внимания. Неужели он не понимает, насколько жестоко скрывать от жены правду? Так она и впрямь с ума может сойти!

Прихватив пару бокалов пунша, Вэнс знаком велел Микаэле следовать за ним на галерею, где можно было поговорить наедине. Заставив ее выпить целый бокал, он сразу передал ей второй.

— Боже, неужели все так скверно? — испуганно спросила она.

— Это вы сами решите. Вот, выпейте-ка еще — это успокаивает нервы, а потом я расскажу все, что мне известно.

Собираясь с мыслями, Вэнс никак не мог решить, с чего же лучше начать. Теперь ему стало понятно, почему Люсьену так трудно было сказать правду. Откуда бы ни начинать, по дороге все равно встретятся ухабы. Нервно меряя шагами галерею, Вэнс отбрасывал один вариант за другим.

— Господь милосердный! — прошептала Микаэла. — Неужели у меня были романы чуть не со всеми, кто здесь собрался? Что же я тогда за женщина?