Кровь и крест - Ольга Крючкова

Одри многозначительно хмыкнула – ночью с двумя мужчинами… Это не так уж плохо…

* * *

Курт делал вид, что пьёт много вина и пива. На самом деле он сливал горячительные напитки в бурдюк из овечьей шкуры, привязанный с внутренней стороны плаща, в котором приходилось париться в тёплую погоду. Затем он выходил, чтобы совершить естественную нужду и отливал содержимое бурдюка.

Курт открыто демонстрировал свой роскошный перстень и щедро расплачивался за выпивку. Майордом схватил девицу, прислуживавшую в корчме, за пёструю юбку.

– Красотка, как тебя зовут? – он посадил девицу к себе на колени, демонстративно поигрывая перстнем.

– Я – Гретта, сударь, – ответила девица рассеяно, она была явно поглощена изысканным украшением.

– Красивая вещица, нравится? – Курт ещё раз покрутил перстнем перед Греттой, тот расточал блеск и смотрелся великолепно.

– Да, сударь. – Она тут же сделала вывод – господин богат, раз может позволить себе такие украшения.

– Принеси-ка мне ещё вина, да самого лучшего! Пиво надоело!

– Да, сударь, как прикажете…

Гретта принесла откупоренную бутылку вина, налила хмельного напитка в чашу Курта и подсела к нему, одарив томным взглядом, а затем предложила:

– Сударь, может быть, проведём эту ночь вместе?

Курт улыбнулся, достал из кошеля серебряную монету.

– Вот возьми, Гретта. Сегодня я проведу ночь у Одри, она живёт здесь неподалёку, а уж завтра наведаюсь к тебе. Возьми – это аванс, чтобы ты не забыла о своём обещании, завтра получишь ещё.

* * *

Весть о том, что в корчме сидит богач, расплачивающийся серебром, облетела тут же все окрестные дома. Девицы, промышлявшие древним женским ремеслом, с завистью передавали друг другу новость, как непутёвая Гретта подцепила состоятельного господина. А пуще всего досталось «старухе Одри» – и чем она мужиков берёт? Девицы сошлись на том, что она ворожит, не иначе как ведьма.

Досидевшись в корчме до сумерек, Курт встал, пошатываясь, расплатился и направился к дому Одри. Её дом стоял неподалёку, но надо было пройтись по дороге в направлении Мюльхаузена и свернуть направо. Курт плотно запахнул плащ, под ним с левой стороны висел небольшой арбалет, и он предусмотрительно держал оружие наготове.

«Место оживлённое и хорошо просматривается, здесь вервольф не нападёт, скорее всего, он выждет до темноты и попытается забраться в дом – так вернее…» – размышлял он по дороге.

Войдя в дом Одри, Курт приказал своим сподручным установить охотничий капкан около двери, а самим затаиться.

Затем он нарочито громко приказал Одри:

– Налей-ка мне вина!

Одри послушно наполнила чашу и поставила на стол. На самом деле в плетёной бутыли был виноградный сок. Майордом махнул пару чаш и запел песенку о красавице, которая не дождалась своего жениха с войны и умерла от тоски.

Нагорланившись вволю, Курт обнял Одри и увлёк её на ложе. Настал ответственный момент, «охотник на вервольфа» прислушивался к каждому шороху и как бывший егерь был преисполнен уверенности: чудовище следило за ним на протяжении всей дороги от корчмы до дома Одри и теперь притаилось под окном.

Курт подмигнул Одри и раскатисто захрапел.

Время шло… Неожиданно задвижка на двери открылась…

Одри, не помня себя от страха, притаилась под одеялом. Курт взвёл арбалет и нацелил его прямо на дверь, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок.

И вот дверь, слегка скрипнув, отворилась. Нечто проникло в дом… И почти сразу же раздался душераздирающий вопль – вервольф попал ногой прямо в медвежий капкан. Тотчас же, словно из воздуха, появились сподручные Курта и ловко накинули сеть на свою добычу. Вервольф взревел, тщетно пытаясь выбраться из капкана и сети.

Сподручные Курта держали арбалеты наготове, помня о приказе фрайграфа: взять вервольфа только живым. Курт зажёг факел, дабы получше рассмотреть добычу. Он увидел нечто, облачённое в волчью шкуру, беспомощно барахтавшееся в сети; из ноги, зажатой в капкане, текла кровь.

– Так, так! Всё-таки медвежий капкан – отличное средство от вервольфов, получше всяких там серебряных наконечников для стрел! – высказался Курт, осматривая добычу. – Ну что, сам заговоришь или тебе помочь? – он приставил арбалет к голове вервольфа, из-под шкуры появилось человеческое лицо, искажённое болью.

Курт надрезал сеть кинжалом.

– Какой талант загублен, прямо шпильман! Нет, чтобы рассказывать сказки и жить, чем Бог пошлёт!

Курт высвободил голову добычи и стянул с неё волчью меховую маску.

– Ба! Ну, кто бы мог подумать! Дитрих! Вот это встреча! Вот фрайграф обрадуется!

Сподручные майордома также удивились: перед ними корчился от боли егерь Дитрих, он же – вервольф.

– Стало быть, Дитрих, мало тебе зверья в угодьях фрайграфа, ты решил ещё и на людей поохотиться! Конечно, у лесных обитателей нет толстых кошельков!

Дитрих молчал, лишь гримаса боли искажала его лицо.

– Что, больно? – поинтересовался Курт. – Сейчас тебе будет ещё больнее, – Курт приставил арбалет к чреслам Дитриха.

– Не-е-е-т!!! Господин майордом! Пощадите меня! Я сделаю всё, что пожелаете!

– Так уж и всё?! Какая сговорчивость! – Курт обернулся к своим сподручным, те дружно засмеялись. – Сделаешь, никуда не денешься! А скажи мне, Дитрих, чем ты терзал свои жертвы?

Дитрих пошевелил правой рукой, пытаясь продеть её через дырку в сети.

– Вот так приспособление! Что это? – удивился Курт.

Показались длинные металлические пальцы, а вернее сказать когти, вылезавшие из кольчужной рукавицы. Курт такого никогда не видел, но слышал о подобных охотничьих перчатках, предназначенных для захвата крупного и среднего зверя. В угоду господину на потеху выпускали медведя, и отчаянный храбрец боролся с ним вот в таких перчатках без оружия, но их уже давно не использовали, популярность подобных развлечений канула в Лету.

– Где ты нашёл перчатку? – поинтересовался Курт.

– В старом охотничьем доме, где я жил. Должно быть, её бросили много лет назад за ненадобностью. Нашёл перчатку, примерил, а дальше – сами знаете.

Дитрих солгал. Он не стал рассказывать Курту и его людям, что у него была связь с некой Тиной из селения Фирфайх, и эта самая девушка принесла ему перчатку как бы в шутку. Примерила ему на руку тоже как бы невзначай, а затем и предложила свой план. Богатство – вот к чему стремилась Тина, богатство любым путём. Дитрих был настолько увлечён красавицей, что не стал её выдавать. Затем по её же наущению он сошёлся с Греттой, прислужницей из корчмы, втянув девушку в свои тёмные дела.

– Что и говорить, умён! – презрительно бросил Курт. – А с Греттой ты давно крутишь?