За тысячи лет до армагеддона (СИ) - Сопов Валерий

Жуткое похмелье и хмурое небо, а так же неторопливая походка Черного настроили меня на философский лад и я впал в маразм размышлений.

Заканчивался пятый цикл нашего прибывание на Земле 2. Именно такими, трехсотлетними циклами я привык отмечать прожитые эпохи. В конце каждого цикла мы все — троица попаданцев с Земли Изначальной и единственный местный, чудом выживший Атлант — Ахмет, вынуждены были совершать мучительную процедуру полного обновления личности. Процедуру, которая предполагала складирование текущих воспоминаний и эмоций, всего того, что и составляет основу личности, куда-то на внешний носитель. После чего полную очистку памяти и последующую обратную выборочную загрузку воспоминаний.

Непонятно, что при этом служило тем самым фильтром, который напрочь лишил меня знаний об философах эпохи Возрождения — по утверждению Юрки ранее я обожал ставить собеседника в тупик цитатой из того же Мишеля Монтея или Томмазо Компаннелы- и деталях сохранило в мозгу образ глубоко мною нелюбимой Марго. Вплоть до нюансов кройки ее обычной юбки — карандаша.

Теперь же имена Монтея и Компанеллы мне совершенно ни о чем не говорят, и узнал я о них впервые, исключительно со слов того же Юрки.

Да бог с ними, с философами. Каждая реинкарнация приводит к потери большей части знаний, которые не были использованы в текущем цикле. Так что от Андрея, который попал на Землю 2 около полутора тысяч лет тому назад, считай что и ничего не осталось. Нельзя сказать, что новая личность мне была чем-то неприятна. В конце-то концов, плохо относится к самому себе — это какое-то извращение. Вот только складывается впечатление, что при всех этих трансформациях личности сохраняется неприкосновенным некое ядро, которое и дает оценку новому я. Оценку не эмоциональную, типа нравится-не нравится, а скорее функциональную. И эта оценка заставляет настораживаться. Эта оценка намекает на то, что я со временем утрачиваю свежесть восприятия и впадаю в состояние этакого безразличия, свойственного скорее машинам, нежели людям. Вот смеху то будет, ежели цикле этак на десятом я превращусь в аналог андроида, которому по ночам станут сниться электрические овцы.

Впрочем не будем о плохом. Поскольку есть и хорошие новости. Жека утверждает, что еще немного и он таки найдет способ нас убить. Окончательно и безвозвратно. Чем не повод для радости. Правда прозвучавшее из уст моего приятеля «еще немного» может составлять и сто лет и десяток трехсотлетних циклов. А люди, как говорят на Земле Изначальной, так долго не живут. Так ведь то люди.

Есть и еще одна оптимистическая новость. Попав на Землю 2, тогда еще мы думали что находимся на Земле Изначальной, только в прошлом, мы поставили перед собой задачу форсировать прогресс, так чтобы пройти двенадцати тысячелетний период в десять тысяч лет. Вот эту задачу нам точно выполнить удастся. Причем со значительным опережением графика. О чем говорить, ежели за полторы тысячи лет по местному летосчислению мы от первобытно общинного строя, с его каменными орудиями труда, каменными же наконечниками у копий и охотой на мамонтов, добрались до эпохи раннего феодализма. Характеризующийся наличием баронов и графов, а так же прочей аристократией, вплоть до Королей и Императоров, отягощенной распущенностью нравов и неумеренным алкоголизмом масс, особенно в среде маргинальных слоев общества. Последнее меня особенно возмущало. Поскольку после вчерашней пьянки и сопутствующего ей мордобоя, отчаянно трещала голова и я в который раз зарекся пить с карточными шулерами на спор — кто кого перепьет. Тем более, что я был один, а их пятеро. Правда последнее положительно отразилось на моем бюджете, поскольку кошельки своих оппонентов я конфисковал по праву победителя в поединке. Что позволило мне не только рассчитаться с хозяйкой гостиницы, но и оплатить счет, выставленный конюхом за содержание Черного. А тот жрет овса как не в себя. К тому же сломал денник, пытаясь ночью проникнуть к красотке Алхакетинке, белой масти, случайно оказавшейся поблизости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет я конечно понимаю, — попытался урезонить я Черного, — Шуры-муры. Любовь морковка. Но надо же и о последствиях думать. А ежели жеребята появятся. И хорошо, если мастью в отца или мать. Ну а не приведи черт, станут пятнистые. Как далматинцы. Белые в черных пятнах.

Черный возмущенно подо мной фыркнул, демонстративно отнеся мои претензии к разряду гнусных инсинуаций. Типа, ты на себя лучше посмотри. Сам пьяница и распутник. И туда же. Корчит из себя зерцало добропорядочности.

Я, после некоторого осмысления афронда со стороны собственного коня, был вынужден согласится с его доводами. И предложил заключить временный нейтралитет. Во всяком случае до того момента, когда мы попадем в замок моего старого друга — Графа Сугана. А такими темпами нам еще часа два плестись по старой грунтовке, рассчитывая, что погода над нами сжалится и мелкий назойливый дождик не перерастет в полноценные хляби небесные.

Я же снова в своих мыслях вернулся от частного к общему. Передо мной во всю ее монструозную высь встала проблема. Пришло время для очередной реинкарнации. Образ Вечного Жида, пускающего изо рта слюни и столетиями слоняющегося среди людей, пугая тех своими завываниями и безумным взглядом, оставался тем надежным жупелом, который и сподвигал всех нас-попаданцев на эту не слишком — то приятную процедуру. Альтернатива выглядела удручающе. Или периодическая мозговая клизма, или Вечный Жид в аутентичном исполнении. За это время каждый из нас разработал и опробовал свою методику реинкарнации. Юрка начал с глиняных табличек, куда тщательно заносил малейшие детали из своей памяти. Сейчас это целая библиотека состоящая из тысяч томов рукописных книг, выполненных на самом настоящем пергаменте тщательно оберегаемых в его тайном логове Отца Гор. Причем я не поручусь, что часть материала, используемого для выделки пергамента, не представляет из себя человеческую кожу. Ахмет и того проще, разработал этакий краткий справочник из основных событий, предыдущего периода, в которых принимал непосредственное участие, густо дополненного вставками рецептов по изготовлению своего любимого пойла, а так же описанием ближайших друзей, куда входили Я, Жека и Юрка. Возникшие при таком подходе изъяны в памяти бывший Атланд предпочитал заполнять историями преимущественно литературного характера, черпаемыми из источников сомнительного художественного достоинства. Неудивительно, что одно время он на полном серьезе утверждал в, что в предыдущей жизни его звали Одиссеем и он здорово стреляет из лука. Как в этот мир попала легенда войне за Трою, не слишком понятно. Возможно, что именно я в свой цвет цветочно-конфетный период и рассказал ее Любаве.

Свои наработки были и у Жеки. Оказалось, что наш друг обладает неким поэтическим даром, что позволило ему создать набор саг и поэм, которые охотно заучивали дамы из его ближайшего окружения. А таких в гареме у Жеки насчитывалось не один десяток. С тем чтобы впоследствии вернуть все это поэтическое богатства своему повелителю. Для меня всегда оставалось тайной, как Жеке удавалось сохранять свою власть над многочисленными подданными, в том числе и гаремом, в то время, когда сам он находился в полубессознательным состоянии. С Юркой понятно. Фанатики Отца Гор неукоснительно выполняли все заветы своего Гуру. Ахмет в период реинкарнации просто перебирался под Юркино крыло. А вот как Жека обеспечивал лояльность своего окружения для меня всегда оставалась тайной.

Сам же я в подобных случаях находил себе преданного ученика и изображал впавшего в маразм отшельника. Правда свою первую реинкарнацию провел с помощью Любавы. После чего закаялся иметь дело с женщинами. Особенно с такими, которые в тебе души не чают.

О своей первой девушке в этом мире я не слышал уже два цикла. Последние новости — это то, что она где-то на востоке таки создала Империю амазонок и пошла войной на весь мир. Правда добиться славы Чингисхане ей так и не удалось. Просто растворилась во времени и пространстве вместе со своими амазонками, оставив после себя разве что мифы и легенды. Я потом, во время путешествия по Восточной Сибири, несколько раз встречал выбитые на скалах изображения, символизирующие ее Империю. Герб, можно сказать. Смилодон на фоне Черного Замка. Причем сделано все с невероятным художественным вкусом и тщательностью. Самого Черного Замка уже давно не существует, а вот эти наскальные рисунки возможно проживут еще не одно тысячелетии.