Видящая во снах - Ольга Владимировна Которова

в дверь постучали, и вошел один из оперов, Илья Семенов.

– Всем доброе утро, – поздоровался он, прошелся по кабинету и положил тонкую папку на стол к Морозову.

– Доброе. Это что? – поинтересовался Леня, беря папку.

– Ну ты же мне сказал найти ту девчонку с фото, помнишь? Я нашел. Здесь досье на нее. С утра мои парни съездили к ней на работу, только вот ее там не оказалось, как и в квартире. Коллеги говорят, она должна была позавчера в первую смену выйти, но так и не пришла. Правда, в вечер перед работой девушку видела соседка, когда с собакой гуляла. А что с ней случилось потом, никто не знает.

Илья замолчал, а Леня и Скоблев переглянулись.

– То есть она тоже пропала, – пробормотал Морозов.

– Тоже? – переспросил Семенов.

– Да. Пропала еще одна девушка, – ответил ему Рома.

– Будем искать их?

– Если только неофициально. Мало времени прошло, да и заявлений о пропаже нет.

– Роман Русланович, нужно что-то решать, – вклинился Леня.

– Так, вы тут тогда решайте, работайте, а я пошел. У меня дел невпроворот. Буду нужен – наберите, – кивнув следователям, Семенов вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Скоблев сидел на месте не больше минуты, а затем поднялся и подошел к висящей на доске карте с отмеченными местами убийств.

– Что мы имеем? – сказал, внимательно всматриваясь в карту. – Последняя жертва – а она последняя, я уверен – пропала. Значит, на днях обнаружится новый труп, и возможно, убийца скроется навсегда. Та, которая могла бы хоть чем-то помочь, тоже пропала, и девушку необходимо найти, – Рома замолчал. Он смотрел на точку на карте, обозначающую детский дом. Интуиция просто вопила, что заведение действительно связано со всем этим. Найти хотя бы маленькую зацепку – и Скоблев сможет раскрутить весь клубок. Но найти никак не получалось.

Внезапно в голову пришла очень нехорошая мысль. За ее реализацию вполне вероятно вылететь из органов, но Рома должен был это сделать.

– Идем, – кинул он Лене, уже разворачиваясь к двери.

– Куда? – уточнил младший коллега, но Скоблев не ответил, выходя из кабинета и направляясь к операм. За помощью.

***

Несколько автомобилей подъехали к железным воротам и остановились в ряд.

– Вы уверены? – переспросил Леня, всю дорогу молчавший.

– Нет. Но другого выхода не вижу, – покачал головой Скоблев, и мужчины вышли из машины.

 Они поднялись по ступеням двухэтажного деревянного коттеджа, и Рома нажал на звонок. Через несколько минут дверь открылась. На пороге стоял Юрия Никифорович, облаченный в костюм-двойку и идеально белую рубашку.

– Опять вы? – с явным презрением произнес Маслеников. – И что вам нужно на этот раз?

– Обыскать ваш дом, – сказал Скоблев, смотря прямо в глаза мужчине.

– Обыскать? Да вы в край ополоумели! – последнее слово Маслеников буквально прошипел. Юрий Никифорович даже немного наклонился вперед, ближе к следователям. – А ордер на обыск у вас есть?

Губы директора детского дома разошлись в довольной улыбке. Но та увяла, стоило Роме достать из кармана джинсов и бросить через плечо Масленикова прямо в дом небольшой сверток.

– Ордер мне и не нужен, – Скоблев усмехнулся.

– Вы что делаете? – возмутился Маслеников, глядя на белый сверток, перемотанный прозрачным скотчем.

– Порядочный мужчина, директор детского дома – и храните наркотические вещества. Ай-яй-яй! Ваше мнение, коллеги? – обратился Рома к операм.

– Кажется, это героин, – ответил Семенов.

– Я тоже так думаю. Обыскать дом! – приказал Скоблев и первым, подвинув Масленикова, вошел в дверь. За ним последовали остальные.

Подойдя к свертку, Рома подобрал его и сунул обратно в карман джинсов.

– Мы быстро, – улыбнулся следователь, смотря, как Юрий Никифорович звереет буквально на глазах.

– Хорошо, ваши действия с наркотиками помогли пробраться в мой дом. Но вы тут ничего не найдете, уверяю, – высокомерно произнес директор.

– А где найдем? Может, подскажете? – уточнил Скоблев.

– Где угодно, но только не здесь, – хмыкнул Юрий Никифорович, а потом обернулся к Морозову. – Ладно этот, но ты же, Леня, знаешь меня и мою жену. И ведь был таким хорошим мальчиком, а теперь предаешь тех, кто дал тебе дорогу в будущее?

– Простите, работа есть работа, – ответил молодой следователь, пожимая плечами, и пошел вслед за операми. Юрий Никифорович тоже не стал стоять на месте.

Рома же отправился в комнату, в которой при прошлом посещении дома Маслениковых заметил «Анатомию человека». Подойдя к полкам, выудил ту самую книгу. Переплет старого и потрепанного издания, казалось, вот-вот развалится на части, а страницы пожелтели.

Быстро пролистав, Скоблев поставил книгу на место и стал рассматривать остальные. Дойдя до конца полки, тяжело вздохнул. Что он хотел там найти? Подсказку? Возможно. Но ее не было. В доме царила идеальная чистота, не придерешься. Разве только к запаху старости и мочи, пропитавшему стены.

– Роман Русланович, мы закончили, – раздался голос Семенова, и столичный следователь едва заметно кивнул. Кажется, надежда, за которую цеплялся Скоблев, пропала. Растворилась, как поутру туман, и правды теперь не узнать.

В груди Ромы все сжалось. Он еще никогда не чувствовал себя настолько беспомощным.

– Провалилась ваша попытка повесить на нас с женой обвинения, да? – довольно проговорил Маслеников.

Скоблев резко обернулся, не находя слов для ответа. Рома не любил признаваться в проигрыше, да и обычно не проигрывал. И даже сейчас, когда всем было ясно, что он облажался, внутренний голос все равно не сдавался и призывал продолжать в том же направлении.

– Ладно, уходим, – тихо скомандовал Роман и хотел уже пойти на выход, но взгляд зацепился за тоненькую книжонку на самом верху полки. Никто бы ее и не заметил, если бы яркий луч солнца не привлек внимание к чему-то золотому.

Скоблев быстро подошел к полке.

– Не смейте ничего трогать! – раздался за его спиной взволнованный голос Юрия Никифоровича.

Но Рома, кажется, даже и не слышал. Привстал на носочки, ухватившись за золотую плетеную закладку, потянул книгу на себя и прочитал вслух:

– «Магические обряды. Книга жизни».

Осмотрев темно-красную обложку, открыл книгу. Текст оказался непонятным. Буквы неизвестного языка, написанные от руки черными когда-то чернилами, выцвели и сейчас выглядели светло-серыми. Брошюрой явно часто пользовались: некоторые страницы истрепались, местами виднелись следы от пальцев.

Рома пролистал до того места, где лежала золотая закладка, и тут же наткнулся на знакомый цветок, нарисованный от руки. Он уже видел его, и не раз.

– Пассифлора, – тихо сказал следователь и посмотрел на Масленикова. Тот стоял молча, как и все, и уверенным взглядом смотрел на Скоблева, словно бросая ему вызов. – Чья это книга?

– Моей жены. А что, иметь книги запрещено?

– Нет. Но я ее забираю.

Конечно, по одной брошюре