А как бы было хорошо! - Елена Михайловна Иванова

несет.

Рита подошла к столу, выставила чашки с кофе и спросила:

– А может, кто чая хочет?

– Нет, нет, Риточка, все хорошо, – улыбнувшись ей, ответила Татьяна. – Мы и твоего знаменитого кофейку попьем…

Рита чуть было не сказанула, где в этом городе варят по-настоящему вкусный кофе, но вовремя осеклась, чтобы не проговориться. Она как дала себе слово лишнего не озвучивать, так его и держала. А высказаться каждый раз ее страшно тянуло, так, что и не передать. Но, поскольку она все-таки сдерживалась, этим она, во-первых, собой гордилась, а во-вторых, берегла свои же нервы. А это куда как важней…

– Нонна Владимировна, – обратилась она к хозяйке, – у меня там еще тортик вчерашний остался, принести?

Нонна кивнула Тане, и та с удовольствием согласилась:

– Неси, неси, Риточка. Твои тортики я каждый день готова уплетать.

И когда Рита удалилась, Татьяна вдруг встала на ее защиту:

– Мне все-таки кажется, что ты к ней несправедлива.

– Тань, – оборвала ее Нонна. – Об этом я сегодня уж точно не хотела бы говорить.

– Похоже, я зря приехала, – рассмеялась Татьяна. – Ну ладно, хотя бы тортик мне обеспечен…

– Да, действительно, – согласилась Нонна. – Давай сейчас почаевничаем спокойно, а потом пойдем в мою комнату и поговорим там о деле. Я созрела, не буду больше артачиться, все…

Довольная, Татьяна кивнула, Рита между тем принесла свой десерт, и подруги напряженно стали его поедать, будто готовясь к трудному экзамену.

Наконец, с перекусом было покончено и они, как по команде, поднялись наверх, в спальню Нонны.

– Ну что, начнем? – устроившись в кресле, спросила Таня.

– Начнем, – обреченно ответила Нонна.

– Значит, так! – заявила Татьяна. – Ваше финансовое положение не вызывает никаких сомнений, в том смысле, что оно безнадежно.

– Ну, так уж категорично я бы не стала утверждать, – вдруг возразила ей Нонна, на что Татьяна тут же не согласилась:

– Положение надо хуже, да некуда…

– Вообще-то да, – также неожиданно, как только что возражала, вдруг согласилась Нонна.

– Дальше, – продолжила Татьяна. – У тебя, конкретно у тебя, есть вполне реальная возможность все исправить. Для этого ты просто должна подать заявление об открытии наследства после Петра.

– Да, Иван – сын Петра, – подтвердила Нонна, и ты это знаешь. Но, Таня, этого больше не знает никто. Как ты себе представляешь…

– Никто и сейчас этого не узнает, – перебила ее Таня. – Так что нечего тут и представлять.

– Как это? – удивилась Нонна.

– А так, – подтвердила Таня. – Заявление нотариусу от имени Ивана подаешь ты одна, и ты не обязана об этом никого ставить в известность.

– Ну надо же! – поразилась Нонна. – А что потом? Потом-то все равно все узнают…

– Это «потом» будет через шесть месяцев, – покачала головой Татьяна. – А за это время чего только не произойдет.

– Например, меня обвинят в организации убийства Петра, – съязвила Нонна. – Мотив налицо.

– Ну ты же к этому непричастна? – с возмущением поинтересовалась Таня.

– Ты еще спрашиваешь! – парировала Нонна.

– Ну тогда и беспокоиться не о чем.

– Вот в этом я не была бы так уверена, – возразила Нонна. – Вспомни, как нас в кутузке почти сутки продержали. Это при том, что мы вообще никакого повода не давали.

– И это не повод, – заверила ее Татьяна. – Ты что, специально рожала ребенка, чтобы потом убить его отца?

– Они тебе еще и не то докажут, – ухмыльнулась Нонна.

– Нон, это несерьезно, – подтвердила свою мысль Таня. – Никто тебя в этом не обвинит.

– Хорошо, если так, – засомневалась Нонна. – Ну а как я родство докажу?

– Элементарно, – воскликнула Таня. – Генетическую экспертизу с его братом сделаешь, и все.

– Легко сказать, – проворчала Нонна, – а как его заставить, он что, думаешь, делиться захочет?

– Можно, в принципе, и эксгумацию потребовать, – в задумчивости сказала Таня. – Но тогда все вскроется.

– Нет, это точно не вариант, – озадачилась Нонна и отрицательно покачала головой.

– А по поводу брата мы можем Катерину привлечь, – быстро придумала Таня. – Она все и устроит. Факт.

– Ну да, она знает нюансы, да и как смотивировать человека, тоже, – согласилась Нонна.

– Даже такого, как Алексей, – сказала Таня.

– Тем более такого, как Алексей, – поправила ее Нонна. – Это же ее контингент.

– Ты только ей такое не скажи, – рассмеялась Таня. – Я-то думала, ее контингент – это мы.

– Мы, конечно, кто же еще, – подтвердила Нонна. – Главное, что она поможет. Это наш человек.

– Ну вот, видишь, все не так страшно, как ты думала, – заявила Таня.

– Страшно, и еще как! – не согласилась с ней Нонна. – Я, похоже, теперь потеряю и сон, и покой.

– Только не это, – вознегодовала Таня. – Тебе еще детей растить. Так что здоровье тебе еще понадобится.

– Факт, – подхватила Нонна Татьянин сленг и почему-то захотела поесть. На нервной почве, видимо. – Я бы не против еще перекусить, – доложила она Тане, – давай по такому случаю натрескаемся?

– Ты думаешь, поможет? – сыронизировала Таня.

– Я думаю, я бы не отказалась.

Подруги спустились в зал и попросили Риту их накормить. И та не заставила себя долго ждать, поспешила исполнить.

А пока суть да дело, Таня вспомнила про газетную статью.

– Кстати, мы с тобой так и не обсудили городские сплетни, – воодушевленно сказала она.

– Думаешь, время пришло? – попыталась пошутить Нонна.

– Пришло, пришло, – подтвердила Татьяна. – Я про Агаркову.

– О, это нечто, – с пол-оборота возбудилась Нонна. – Мало того, что она Петру замену нашла, так еще и обокрасть его решила.

– А про замену ты откуда знаешь?

– Так я видела их своими собственными глазами, – все больше и больше распалялась Нонна.

– Ну и ну, – подивилась Татьяна. – А ты говоришь, оставить все, как есть!

– Ну да, – с готовностью подтвердила Нонна. – Так, глядишь, и делить будет нечего.

– Но какова наглость! – снова возмутилась Таня. – Позариться на чужое богатство, когда у самой денег куры не клюют.

– Слов нет, наглость она и есть, – раздосадовалась Нонна. – Надеюсь, ее привлекут по всей строгости?

– Вот ее-то точно привлекут, – заявила Таня. – И вот у кого точно есть мотив. У нее, а не у тебя.

– Надеюсь на это, – согласилась Нонна.

Рита накрыла на стол, и подруги накинулись на еду будто явились с голодного мыса, а Рита и рада: значит, вкусно, если так уплетают.

Она все последнее время, предвкушая, что скоро так или иначе покинет своих теперешних хозяев, очень их жалела.

Жалела то время, которое у них прослужила. Жалела достижения, которые несомненно у нее были. И жалела даже несносный хозяйкин характер, на который, казалось бы, можно было бы многое списать, но она не списывала. Она жалела, и ничего с этим не могла поделать.

Потому что пойти в свою, новую жизнь ей хотелось не