Шелк и сталь - Кэтрин Харт

Умывшись и одевшись, Брендон преподнес Лорел подарки. Первой Лорел развернула кожаную сумку с аппликациями в виде цветов кактуса. Внутри лежали деньги, и немалые.

— О Брендон! — воскликнула восхищенная Лорел. — Сумка, конечно, прелесть, но что мне делать с таким богатством?

— Меня все время мучило чувство вины — ведь я увез тебя чуть ли не раздетой. Купи себе все, что пожелаешь: платья, белье, ночные рубашки, юбки, кофточки, шарфы — одним словом, что душе твоей угодно.

— Я и так уже приоделась в Чиуауа, да и ты мне купил несколько платьев в Мехико, — улыбнулась Лорел.

Брендон, тоже улыбаясь, замотал головой.

— Нет, нет, красивой жене подобает иметь красивые туалеты. Потрать деньги на что хочешь, любовь моя.

Во втором пакете — поменьше — что-то перекатилось, когда Лорел взяла его в руку. Лорел с нетерпением разорвала бумагу и подняла крышку футляра. С ее уст сорвался вздох восхищения, задрожавшими пальцами она осторожно дотронулась до сверкающего серебряного кулона тончайшей работы на изящной серебряной цепочке. Внутри него помещалась пара целующихся голубей из бирюзы. Рядом лежали браслет и клипсы такой же работы. Завершало гарнитур маленькое кольцо с аналогичным рисунком.

Лорел от избытка чувств онемела. Глаза наполнились слезами радости, она кинулась Брендону на шею, прижалась и осыпала его лицо поцелуями.

Он, полузадушенный, все же расхохотался.

— Сдается мне, ты довольна, — усмехнулся он.

— Довольна?! Я в восторге! — воскликнула она. — Вещицы очаровательные, всегда буду их любить. Спасибо!

Он помог ей надеть обновки, отстранился и, любуясь, осмотрел ее.

— Ты права, любимая! Они прелесть, как и ты, любовь моя!

— А теперь пошли в конюшню за подарками тебе. — Лорел схватила Брендона за рукав. — Мигуэль спрятал их от тебя подальше.

Брендон был совершенно потрясен. Он гладил тонкую кожу седла и внимательно рассматривал серебряный орнамент с изображением пейзажей.

— Таких подарков я еще в жизни не получал, — вымолвил он, налюбовавшись. — Красота бесподобная!

И тут его осенило, — Да, но ведь это стоит, наверное, состояния! — сказал он с озадаченным видом. — Где ты взяла деньги?

— Это мой секрет, — поддразнила его Лорел. — А что, ты разве не слышал поговорку — дареному коню в зубы не смотрят? Правда, в данном случае речь не о самом коне, а о седле для него.

Улыбка на лице Брендона потухла, глаза потемнели и недобрым взглядом вонзились в лицо Лорел.

— Где ты достала деньги, Лорел? — спросил он уже грозно. — Неужели вошла в контакт с отцом? Написала ему и попросила денег на карманные расходы?

Удивленная и не на шутку рассерженная, Лорел тоже повысила голос.

— Интересно, как могла я свершить подобный подвиг, когда ты установил слежку за каждым моим шагом? — вскричала она. — Я не могу выйти за ворота ранчо без провожатого, который глаз с меня не спускает.

Но Брендона было не так просто сбить.

— О, я знаю, дорогая, сколь изобретателен бывает твой умишко. Стоит тебе только захотеть — и ты найдешь тысячи способов отправить письмо втайне от всех. Да и мудрствовать особенно не надо — достаточно попросить кого-нибудь опустить его в ящик.

— А я, представь себе, не просила! — сердито заявила она, преодолевая в себе желание стукнуть его по голове, чем — безразлично, но лучше чем-нибудь потяжелее, лишь бы проломить эту тупую башку. — И благодарю за «умишко». Хотя пока что я проявляю куда больше здравого смысла, чем ты, вот даже сейчас, например!

— Тогда откуда у тебя деньги на такие дорогие подарки? — гремел Брендон. — Я требую ответа.

— А ты попробуй сам додуматься, до следующего Рождества как раз хватит времени. — Лорел кипела от злости, глаза ее сузились. — Если от любопытства Бобик сдох, то, может, и тебя постигнет та же участь! Видит Бог, ты ее заслужил!

— Не искушай меня, Лорел, — проворчал он сердито.

— Ты форменная скотина! Злая, тупоголовая, бессердечная скотина! — Выплеснув таким образом свою злость, Лорел особенно остро ощутила боль обиды. Надо же так встретить ее подарки! Она с трудом сдерживала слезы, но подбородок предательски дрожал. Попыталась было отшатнуться от него, но он властно задержал ее.

— Нет, куда ты, мы тут хоть весь день простоим, но ты скажешь, откуда деньги!

— Хорошо, изволь, но каким же дураком ты будешь выглядеть! Мигуэль с приятелями обыгрывал тебя в карты, а выигрыш отдавал мне. Они нарочно тебя подставляли, чтобы мне не просить деньги на подарки у тебя же.

Изумленный Брендон от неожиданности разжал руки, и Лорел немедленно отскочила в сторону.

— Ну что, довольна теперь твоя душенька? — поинтересовалась она издевательским тоном.

Вид у Брендона был совершенно сраженный.

— Прости меня, Лорел! Прости! Я просто никак не мог взять в толк, как ты наскребла такую кучу денег.

— Я, Брендон, раскинула своим умишком, — съязвила она. — Не очень-то высокого мнения ты о моих умственных способностях. Не скажу, что для меня это. новость, но обидно все же, что ты так низко меня ставишь!

— Что ты, Лорел, — вздохнул он покаянно, — я тебя просто обожаю. Уж поверь мне. И поверь, мне стыдно, безумно стыдно, что я возвел на тебя напраслину. Прости, если можешь. Я и впрямь скотина неблагодарная — чего только не наговорил, а спасибо за чудесный подарок так и не сказал.

Глаза Лорел, расширившиеся от огорчения, сверкающими лужицами выделялись на ее лице.

— Когда же ты, Брендон, поймешь, что я тебя люблю? В твоих руках мое сердце, а дороже у меня нет подарка ни для кого. Но ты изо всех сил стараешься порушить нашу любовь. Твои подозрения — что ни день — разъедают ее.

— Знаю, — согласился Брендон. — Но я стараюсь исправиться, любимая.

Он медленно приблизился к ней, словно опасаясь, что она отвернется, и когда она разрешила обнять себя, вздохнул с глубоким облегчением и притянул к себе как можно ближе.

— Я люблю тебя, Лорел!

— Да любишь ли? — тихо спросила она, кладя голову ему на грудь. — Может, ты так долго желал меня, что принимаешь вожделение за любовь?

— Любовь к тебе — единственное, в чем я не сомневаюсь в этой жизни ни на секунду. Порой она сводит меня с ума, внушает подозрения, вынуждает ревновать и даже нападать на тебя совершенно незаслуженно, но ведь это все от огромного чувства.

— Как бы я хотела верить этому, Брендон, — вымолвила Лорел, глядя на Брендона нежными глазами. — Мне это просто необходимо.

Неделю спустя в доме Мигуэля встречали тысяча девятьсот шестой год. Задолго до двенадцатого удара часов Лорел опьянела от праздничной обстановки, музыки, танцев и… пунша, который лился рекой. Брендон понял это, лишь заметив, что малейший пустяк приводит ее в состояние крайней веселости и смешит до слез. То и дело раздавался ее звонкий хохот, а красивое лицо разрумянилось много больше обычного.