Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Лукашенко, не говоря ни слова, поднялся и ушел. Остальные шарахнулись от меня, как от чумного. Правда, через несколько дней президент письменно одобрил несколько предложений моей группы, отданные на его рассмотрение еще до совещания»167.

Действительно, первое время Лукашенко еще соглашался слушать своих «яйцеголовых», как он выражался, советников с их «умничаниями» по поводу рынка и объективности экономических законов. И даже поддерживал их, подталкивая правительство к реформам. Отчего всем казалось, что он впитывает рыночные идеи и учится на ходу.

Он действительно учился. Но учился другому.

Чему он учился

Едва придя к власти, Лукашенко увидел и понял для себя главное: однажды предпринятые рыночные шаги необратимы, рынок — это стихия, управлять которой привычными по совхозу административными методами невозможно. Интуиция подсказала ему, что эти шаги для него губительны. Рынок, едва в него вступаешь, неизбежно побуждает общество к демократическим преобразованиям.

Вот и получилось, что надежды президента на реформы, способные вытащить из провала экономику, сменил интуитивный, животный страх перед абсолютной, с точки зрения бывшего директора совхоза (советского хозяйства), неуправляемостью рыночных отношений. Рынок и демократия, которыми нельзя будет управлять, казались ему неизбежно ведущими к потере власти. Ведь если что-то от Александра Лукашенко не зависит, значит он, Александр Лукашенко, не властен над этим. А он шел именно за властью, намереваясь «прийти всерьез и надолго», как сам сказал однажды в каком-то интервью.

Но здесь важно не только это.

Всегда интересны и важны мотивы. Например, зачем Лукашенко понадобилось так подставить свое правительство, публично выставив его «антинародным»? Можно же было иначе.

Но иначе Лукашенко не мог и не хотел.

Не мог же он вдруг отказаться от своих установок! Он вообще не привык отменять собственные решения. А если все-таки пришлось отступить, то лучше всего это сделать, свалив вину на кого-то, найти козла отпущения.

Но только ли в амбициозности характера, в неумении признавать ошибки здесь дело? Не было ли еще одной цели?

Убежден — и все последующие события, даже весь президентский путь Лукашенко меня в этом убеждают — что цель, вполне откровенно выраженная, у нашего героя была…

Ему нужно было попросту «опустить» правительство, точно так же, как Булахова, Гончара, а потом и всех остальных из прежней команды. И в новой команде всех этих «умников» надо было сразу сломать, указав им их место.

Единственным из правительства, кого такое сразу не устроило, был Виктор Гончар, буквально через неделю после памятного заседания правительства подавший в отставку.

Помню свой разговор с ним в середине ноября того же 1994 года — еще до его отставки. Гончар сказал:

— Правительство было готово уйти, если бы Александр Григорьевич отказался от рыночных реформ.

В разговорах в кабинете (он подозревал, что его прослушивали, но разговаривал со всеми, с кем не был близок лично, только в кабинете) Гончар называл президента либо по должности, либо по имени и отчеству. Я переспросил:

— Все? И Мясникович?

Гончар улыбнулся:

— А почему вы спросили о Мясниковиче?

— Потому что если даже Мясникович готов уйти, то это действительно серьезно168.

— И Мясникович, — выдержав паузу, сказал Гончар.

Но он напрасно утешал себя подобного рода иллюзиями: в отставку Гончар ушел один. Это произошло в начале декабря, чуть более недели спустя после нашего с ним разговора.

Глава третья. Закрепляясь на позициях

Послушно гибкая «вертикаль»

Еще не подмяв под себя правительство, но уже показав, кто в доме хозяин, нужно было укрепить свои властные полномочия, оставить за собой право единоличной корректировки политического и экономического курса. А для этого, прежде всего, обрести возможность полного контроля над всей системой исполнительной власти.

И одним из первых законопроектов, вынесенных Администрацией президента на сессию Верховного Совета, становится проект изменений и дополнений в Закон о местном самоуправлении.

До сих пор руководители на местах были относительно независимы от центральной власти. Согласование с «центром» ушло в прошлое. Пусть на свои должности они и не избирались населением регионов, но обязательно были депутатами местных советов. Юридически это обеспечивало им статус неприкосновенности, и никакой подотчетности президенту у них практически не было.

Лукашенко как бывший директор совхоза и депутат районного совета не понаслышке знал, сколько властных полномочий у любого председателя исполкома. Именно поэтому на пресс-конференции накануне решающей сессии Верховного Совета «Лукашенко сообщил, что он будет настаивать на создании властной вертикали, подчиненной президенту. Если парламент воспротивится этому, он будет вынужден назначить параллельно председателям исполкомов своих представителей. И тогда старые структуры превратятся в ненужные придатки»169.

Он действительно настоял, и Верховный Совет соответствующее решение принял.

Так в республике началось создание вертикали исполнительной власти, практически не подчиняющейся никому, кроме президента.

Часть депутатов Верховного Совета сразу осознала, какой мощный рычаг они передали в руки недавнего коллеги. Группа парламентариев обратилась в Конституционный суд с просьбой рассмотреть вопрос о соответствии нового закона Конституции.

И это обращение, хотя формально ответчиком и был Верховный Совет, стало первым реальным столкновением Президента Беларуси с другими ветвями власти в стране.

Коллизию описывает судья Михаил Пастухов:

«Мы увидели, что эти изменения идут вразрез с Конституцией, что фактически речь идет об уничтожении местного самоуправления, поскольку председателей райисполкомов должен назначать президент. Мы как добросовестные юристы дружно, большинством голосов высказались за предложение приостановить действие этого закона.

Александр Григорьевич в это время отдыхал в Сочи. К нашему удивлению, он прервал отпуск и прибыл в Минск. Тут же состоялась первая встреча Конституционного суда с президентом. Он пришел к нам в суд — это в первый и последний раз он был в суде — с Синицыным, Гончаром и охраной:

— Ну ребята, ну что же вы делаете?! Я должен поднимать государство из руин, мне нужна твердая власть, мне нужен рычаг, которым я могу все это поднять, а вы вставляете мне палки в колеса. Я ж за каждого из вас голосовал. Вы ж вроде бы все свои. Хлопцы, ну чего это вы?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});