Мой Рагнарёк - Макс Фрай

— Это не похоже ни на что! — Изумленно сказала Доротея. Она была где-то рядом, но я не видел даже ее очертаний. Впрочем, я вообще ничего не видел, кроме густого золотистого света, из которого было соткано это древнее наваждение…

— Здесь столько света… Что, мы уже на небесах? — Неожиданно спросил князь Влад откуда-то из-за моей спины.

— В каком-то смысле. — Хмыкнул я. — Во всяком случае, люди, которые жили несколько тысячелетий назад, вполне могли бы счесть это место «небесами»…

Интересно, кому из богов египетского пантеона принадлежит этот храм?

Ответ последовал почти немедленно — признаться, я совершенно на него не рассчитывал!

— Уходите отсюда, чумазые, а не то я обрушу на ваши неразумные головы все пески Нубийской пустыни! Не мешайте мне подобающим образом расчленять брата моего, Осириса. — Грозно потребовал низкий глубокий голос. Он раздавался со всех сторон, и все же это был не хор, а один-единственный голос.

— Теперь это называется «нейтралитет»! — Усмехнулся я. — Ну-ну…

— Судя по всему, это храм Сетха. — Невозмутимо заметил Анатоль. — Насколько мне известно, за таким экзотическим занятием, как расчленение «брата своего Осириса», можно застукать только его.

— Ага. Мое фирменное везение! — Буркнул я. — Он еще и обзывается, сволочь! «Чумазые» мы, видите ли… Тоже мне, нашелся блюститель личной гигиены! Нет, чтобы нарваться на кого-нибудь безобидного…

— Насколько я помню, среди богов Древнего Египта вообще не было «безобидных». — Возразил Анатоль. — Впрочем, Сетх и правда самый крутой в этой милой компании… Что будем делать?

— Ничего из ряда вон выходящего. Будем идти дальше. — Твердо сказал я. — Я сейчас — что-то вроде трамвая, дружище. Могу двигаться только по заранее проложенным рельсам. Ничего не поделаешь: эти чертовы «рельсы» проложены именно здесь!

— А как насчет «всех песков Нубийской пустыни»? — Испуганно спросила Доротея. — Вдруг действительно обрушит?

— Пусть только попробует! — Нахально заявил я. — Я ему покажу кузькину мать!

— А что, мать этого незнакомца — настолько уродливая женщина, что ее облик может напугать даже демонов пустыни? — С неподдельным интересом спросил Мухаммед.

— О, она — настоящее чудовище! — Не моргнув глазом согласился я. Наш бредовый разговор поднял мое настроение до максимальной отметки, так что я окончательно решил: плевать я хотел на этого зануду Сетха, мое дело — идти своей дорогой с наглой мордой, а там — будь что будет!

Еще какое-то время — мне показалось, почти целую вечность! — ничего особенного не происходило. Мой дромадер нес меня вперед сквозь невероятную, смутную, дрожащую плоть медленно оживающего наваждения. Я неподвижно сидел на мягко покачивающейся спине Синдбада и равнодушно ждал, чем все это закончится. Я ощущал совершенно неописуемое спокойствие — оно казалось мне не просто состоянием души, а чем-то большим: очень материальным, почти осязаемым. Я чувствовал, что надежная броня моего оцепенения каким-то образом защищает всех нас — и меня самого, и моих «генералов», и людей, следующих за нами, всех до единого — подобно тому, как ровное дыхание канатоходца помогает ему сохранить равновесие на головокружительной высоте.

Мы все стали одним существом, чем-то вроде этого самого канатоходца, и только мое ровное дыхание удерживало наше общее тело над пропастью. У нас был великолепный невидимый щит, прикрывший нас от гнева древних существ, обитающих в этом невероятном месте. Сетх больше не пытался высказать нам свои претензии: сейчас он был бессилен. Он ждал.

Внезапно я обнаружил, что уже вернулся в привычный мир, где нет никакого мерцающего тумана, зато над головой синеет стремительно темнеющее небо, на котором загораются первые искорки звезд, в лицо дует теплый ветер, и можно услышать, как скрипит песок под мозолистыми ногами верблюдов. Мои спутники были рядом, теперь я снова мог заглянуть в их лица, так что мне показалось, что наше маленькое приключение уже благополучно завершилось. Я так обрадовался, что опустил поводья. Синдбад тут же остановился и начал деловито оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь подножного корма — интересно, что он рассчитывал здесь найти?!

— Тебе следует отъехать подальше, Владыка. — Тактично шепнул Джинн. — Если ты будешь стоять на этом месте, может случиться давка. Ты наверное забыл, сколько людей следуют за тобой, и всем им не терпится поскорее покинуть опасное место…

— Действительно забыл! — Виновато признался я. Синдбад неторопливо затопал вперед, не дожидаясь особого приглашения. И тут я сделал чудовищную ошибку: обернулся назад, чтобы убедиться, что моя армия все еще благополучно следует за мной — а куда, интересно, они могли подеваться?! В то же мгновение я всем телом ощутил, как дрожит и тает спасительный шлейф моего невероятного спокойствия, только что окутывавший всех, кто шел за мной — словно застенчивое чудо не смогло выдержать моего пристального взгляда.

— Говорил же вам, чумазые: уходите прочь, пока не поздно! — На сей раз гневный и торжествующий голос Сетха донесся до меня издалека — с призрачной территории его храма, через которую как раз проходила моя армия. Небо над храмом внезапно потемнело — это выглядело, как аккуратная черная клякса на синем фоне сумерек.

Чернота казалась мне живым существом, разумным и рассерженным. В отличие от самого Сетха, в существование которого я по-прежнему не очень-то верил, поскольку не мог отделаться от легкомысленной идеи, что он всего лишь безобидный персонаж древних мифов, это пятно темноты было настоящим противником — абсолютно непостижимым, но чертовски опасным.

— Смотри-ка, он действительно собирается выполнить свою угрозу. — Удивленно заметил Джинн. — Не думал, что до этого может дойти! Надо бы…

Я уже не слушал. Меня захлестнула тяжелая ледяная волна невероятного гнева — вот уж сам от себя не ожидал! Душка Макс куда-то подевался, вместо него власть в моем удивительном организме временно захватил весьма неприятный, но грозный тип, уже немного знакомый мне по разного рода передрягам. В критических ситуациях обычно выясняется, что он — это я и есть. Сей факт не вызывает у меня особого восторга, но куда денешься от себя, любимого… Этому сердитому варианту Макса ужасно не понравилось, что какой-то «всеми забытый божок» — цитирую дословно! — отважился противостоять его армии. Так что он собирался немедленно разобраться с «этим выскочкой Сетхом». Черт, к моему величайшему изумлению, у него — то есть, у меня! — были все шансы на победу…

Я сам не очень-то понимаю, каким образом мне удалось оказаться в самом центре черного пятна, повисшего над храмом. Подозреваю, что я просто взмыл в воздух, как истребитель с вертикальным взлетом и немного полетал над пустыней, словно был каким-нибудь очередным суперидиотом, сошедшим со страниц комиксов — страсти-то какие! Чернота над храмом вела себя как живое существо. Она ненавидела меня так, что от ее ярости у меня ныл живот, и отчаянно сопротивлялась моему вторжению.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});