Нам, живущим - Роберт Хайнлайн

— Да, я знаю. Магистр Каткарт рассказал мне, что правительство печатает эти деньги, или, иначе говоря, рисует — неразменные бумажные деньги. Они ведь ничего не стоят?

— Мы решили, что деньги — это что-то, что всегда можно обменять на товары и услуги. Предполагается, что приобретающий такие деньги человек тоже в это верит. Следовательно, деньги остаются деньгами до тех пор, пока все верят, что это деньги. Существует критерий, определяющий, будут ли люди верить в деньги: можно ли выплачивать налоги из этих денег? Предоставит ли правительство в обмен на эти деньги что-то для вас полезное, например услуги почты? Если люди принимают деньги коллективно, как государство, примет деньги и каждый человек в отдельности. В том числе наши неразменные бумажные. Соединенные Штаты примут их в обмен на полезные вещи. А вот для вашего золота это уже не так. Золотом нельзя платить налоги. Удастся вам его обменять на что-то или нет — это все равно не деньги, и, возможно, это золото так и останется для вас просто безделушкой. Строго говоря, вся валюта Соединенных Штатов была неразменной бумажной с тех пор, как Соединенные Штаты приостановили платежи золотом в 1933 году. С тех пор золотой стандарт — просто выдумка для целей политики партии. Но я полагаю, что ваше главное затруднение — в понимании того, почему правительству необходимо создавать новые деньги и отдавать их потребителям. Чтобы понять это, прежде всего, необходимо понять математику отношений между ценами и покупательской способностью.

Пока мы не углубились в математическую теорию, сформулирую факт, который мы собираемся объяснить. В 1939 году и до того суммарная покупательская способность общества всегда была меньше, чем совокупная цена товаров, выставленных на продажу. Иначе говоря, перепроизводство с сопутствующими ему безработицей, нищетой, забастовками и всем прочим было хроническим состоянием. Вообще, понимание математической подоплеки этого явления не требуется, если наблюдается факт; точно так же, как не требуется устанавливать причину пожара, чтобы осознать, что дом горит и требует тушения. Я сказал, что перепроизводство носило хронический характер, и это равноценно заявлению, что у общества в целом не было денег, позволявших приобретать товары, находившиеся в продаже. Вы, безусловно, согласитесь, что именно такие складывались обстоятельства с 1929 по 1939 год. Эти обстоятельства обычно признавались, и правительство даже частично компенсировало разрыв между ценами и доходами при помощи прямых вливаний — просто раздавая деньги, а также создавая искусственно рабочие места для повышения занятости — то есть раздавая деньги, немного подсластив пилюлю морализаторством. Разумный подход, создавай правительство деньги из ничего. Оно же вместо этого заимствовало деньги у банков, которые как раз и создавали эти деньги из ничего. Глупо, потому что в результате рос национальный долг, который в будущем потребовалось бы возвращать, а деньги, нарисованные банками, были ни на йоту не крепче тех, что могло бы нарисовать правительство. Прошу понять, что деньги, одолженные правительству банками для создания пособий, начинали существовать только в момент, когда их одалживали. Банкиры извлекали эти деньги из пустых сейфов — буквально выуживали из чернильниц. В это, может быть, тяжело поверить, но такова буквальная истина. Всякий раз, когда банк в те дни одалживал деньги, он создавал их. Разумеется, президент Холмс успешно вернул эту практику в лоно правительства десятилетия спустя, но на тот момент она была совершенно неуместна.

Вернемся к перепроизводству. До 1929 года, в период после мировой войны, прежде чем рынок рухнул, разрыв между производством и потреблением поглощался различными способами: огромный скачок частного кредитования или долга, особенно в области оптовых закупок; эксплуатация зарубежных рынков, в основном в Центральной и Южной Америке — что означало обмен товаров на бумагу с рисунками, которая позже оказывалась негодной; и потери, понесенные практически всеми фермерами и многими бизнесменами. Видите ли, многие деловые предприятия терпели крах даже во времена процветания, и в этом случае их товарные запасы распродавались дешевле реальной стоимости.

Такое состояние в годы мировой войны легко понять. Когда идет война, максимальных мощностей производство достигает ради военной машины, а излишки сжигаются. Разумеется, создается невероятная долговая нагрузка, которую впоследствии необходимо каким-то образом компенсировать. Перед мировой войной многие годы экономическая ситуация походила либо на процветание двадцатых, либо на депрессию тридцатых. В любом случае производство постоянно опережало потребление, а с излишками боролись обычными способами: создавая долги, разрушая стоимость товаров через банкротство, экспортируя больше товара, чем импортировалось, уничтожая товары в военное время и сжигая урожай в мирное.

Случай, когда объем экспорта превышает объем импорта, заслуживает отдельного упоминания. Много лет он считался идеальной экономической ситуацией, хотя любой ребенок укажет на абсурдность такого положения, и однако его называли разнообразными красивыми словами: благоприятный золотой баланс, благоприятный торговый баланс, американский план, краеугольный камень американского процветания. В школах это подавалось как естественный закон.

— Да, — задумчиво сказал Перри. — Вспоминаю, как меня этому учили в средней школе. В учебнике по географии целый раздел был посвящен тому, как это важно.

— Строго говоря, такой подход не просто порочен, но и глуп. Каждый народ стремился продать больше, чем купил, и в этом крылась главная причина всех войн новейшей истории. Глупость этой идеи вроде бы очевидна, однако природа финансовой системы сделала эту идею неизбежной. Поскольку производство всегда значительно превышало потребление в этот период,[13] народу требовалось избавляться от излишков как можно активнее или же столкнуться с экономическими неприятностями у себя дома. Способов избавляться от излишков существовало множество — взять хотя бы протекционистские тарифы и субсидирование торгового морского флота.

История знает лишь один период, когда данное конкретное финансовое заблуждение соответствовало потребностям страны, и то был период освоения западных рубежей. Такая система банкротила людей и делала их нищими, жертвы перемещались на запад и способствовали развитию страны. Принято считать, что миграцию на запад вызывало перенаселение, но это лишь до некоторой степени правда. На востоке во времена первопроходцев никогда не было слишком тесно — земель и сырья хватало, но в это время уже существовала финансовая система, автоматически создававшая разрыв между покупательской способностью и производством, а значит, и класс безработных, которые ехали на запад с вереницами крытых повозок, чтобы реабилитироваться в более простых экономических условиях. О да, класс безработных у нас существовал уже во времена Эндрю Джексона, только мы их называли пионерами!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});