Американские боги - Нил Гейман

Из-за плотного темного облака выглянула луна. Висела она возле самого горизонта, вот-вот закатится, но тем не менее света, который она отбрасывала на снег, было вполне достаточно для того, чтобы оглядеться вокруг.

Они только что выбрались из большого, выкрашенного в черный цвет товарного вагона, который был прицеплен к длинному составу, стоявшему на тупиковой ветке. По обе стороны от железнодорожного полотна был лес. Вереница вагонов тянулась вдаль, сколько хватало глаз, и исчезала за поворотом, за деревьями. Его держали в поезде. Давно следовало догадаться.

— Так как ты, блин, все-таки меня нашла? — спросил он у своей покойной жены.

Она покачала головой, медленно и удивленно.

— Ты светишься, как маяк в долгой и темной ночи, — объяснила она. — Это было совсем не трудно. Ну давай, иди уже. Чем быстрее будешь идти и чем дальше отсюда уйдешь, тем для тебя же лучше. Карточками кредитными не пользуйся, и все будет в порядке.

— А куда мне идти?

Она запустила руку в спутанные волосы, откинув их с глаз.

— Вон в той стороне есть дорога, — сказала она. — Делай, как считаешь нужным. Если понадобится — угони машину. Иди к югу.

— Лора, — начал он, поколебался, а потом продолжил: — Ты вообще понимаешь, что тут происходит? Кто все эти люди? Которых ты убила.

— Ну да, — ответила она. — Кажется, понимаю.

— За мной теперь должок, — сказал Тень. — Если бы не ты, я бы по-прежнему торчал в этом вагоне. Не думаю, чтобы у них на мой счет были какие-то правильные планы.

— Ага, — кивнула она. — Я тоже так не думаю.

Они пошли прочь от товарняка. Тень вспомнил про другие поезда, которые ему доводилось видеть раньше, — черные, без окон, металлические вагоны, что тянулись за милей миля, выстукивая колесами в ночи одинокую железнодорожную ветку. В кулаке у него был зажат доллар со Свободой, и ему вдруг вспомнилась Зоря Полуночная и то, как она смотрела на него в лунном свете. Ты спросил ее, что ей нужно? Самый правильный вопрос, который нужно задавать мертвым. Иногда они отвечают.

— Лора… Что тебе нужно?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Да. Очень.

Лора посмотрела на него мертвыми голубыми глазами.

— Я хочу снова стать живой, — сказала она. — Чтобы не эта полужизнь, а по-настоящему. Я хочу быть живой по-настоящему. Хочу слышать, как сердце бьется у меня в груди. Чувствовать, как кровь течет по жилам — горячая такая, соленая, настоящая. Ты, может, подумаешь, что это глупость, ведь ты не чувствуешь, как в тебе течет кровь, но, поверь, когда она течь перестает, это сразу понимаешь. — Лора потерла глаза, запачкав лицо полузапекшейся кровью. — Понимаешь, мне трудно, очень трудно. Знаешь, почему мертвые выходят только по ночам, а, бобик? Потому что так легче сойти за живого — в темноте. А я не хочу сходить за живую. Я хочу жить.

— Я не понимаю, от меня-то ты чего хочешь?

— Сделай так, чтобы я ожила, милый. Придумай что-нибудь. Я знаю, ты можешь.

— Ну хорошо, — сказал он. — Я попробую. А если у меня получится, как я потом тебя найду?

Но ее уже не было рядом, и в окружающем лесном пейзаже не было вообще ничего, кроме тусклого мерцающего света, подкрасившего один край неба, чтобы показать ему, где восток, и еще, сквозь пронизывающий декабрьский ветер — одинокий крик: не то последняя ночная птица отходит ко сну, не то проснулась первая дневная.

Тень повернулся лицом к югу и пошел вперед.

Глава седьмая

Поскольку индуистские боги бессмертны только в весьма специфическом смысле — ибо рождаются и умирают, — они переживают большинство великих жизненных дилемм, выпадающих на долю человека, и подчас кажется, что они вообще мало чем отличаются от простых смертных… а от демонов — еще того меньше. И все-таки индусы расценивают их как совершенно особый класс существ, по определению отличный ото всех прочих; это символы, до которых не может возвыситься ни один человек, сколь бы «архетипичной» ни была история его жизни. Это актеры, которые разыгрывают роли, реальные только для нас; это маски, за которыми мы видим наши собственные лица.

Венди Донигер О’Флаэрти. Индуистские мифы

Уже несколько часов Тень шел на юг: по крайней мере, ему хотелось надеяться, что он двигается именно в южном направлении по узкой, едва различимой дороге, которая вела его сквозь леса южного Висконсина. То есть, ему хотелось надеяться, что это именно Южный Висконсин. Один раз на дороге показалась пара джипов с зажженными фарами, и он нырнул в кусты и подождал, пока те не проехали мимо. По земле стелилась утренняя дымка, ему по пояс. Машины были черные.

Минут тридцать спустя он услышал отдаленный гул летевших с запада вертолетов и тогда вообще свернул с дороги и пошел лесом. Вертолетов было тоже два; Тень залег в ложбинке под упавшим деревом и слушал, как они проносятся мимо. Когда вертолеты удалились, он высунулся, наскоро оглядел серое зимнее небо и с удовлетворением отметил, что вертолеты тоже выкрашены в черный матовый цвет. Из-под дерева он не вылезал, пока не стих шум пропеллеров.

Земля под деревьями была присыпана тонким слоем невесомой снежной пудры, которая хрустела под ногами. Он с благодарностью вспомнил Лору: химические грелки не давали замерзнуть рукам и ногам. А он и без того окоченел: душой, и сердцем, и рассудком. Он чувствовал: окоченение слишком далеко зашло, слишком глубоко забралось к нему в душу.

Так чего ты сам-то хочешь? — задавался он одним и тем же вопросом. И ответа не было. Поэтому он просто продолжал идти, шаг за шагом, все дальше и дальше, пробираясь сквозь лес. Деревья казались знакомыми, пейзаж временами вызывал ощущение совершенного дежавю. А что если он ходит кругами? А вдруг он так и будет идти, идти, идти, а потом остынут грелки, закончатся шоколадные батончики, он сядет и больше никогда уже не встанет.

Он вышел к широкому ручью, который местные называли «рукав», а произносили «рука», и решил просто пойти по течению. Все ручьи впадают в реки, все реки впадают в Миссисипи, и если он будет идти, не меняя курса, или украдет лодку, или построит плот, то рано или поздно окажется в Новом Орлеане, — а там тепло; эта мысль показалась ему утешительной и, вместе с тем, совершенно неправдоподобной.

Вертолеты больше не появлялись. Интуиция ему подсказывала, что люди из тех двух вертолетов не охотились за ним, а просто подчистили все лишнее на железнодорожной ветке с грузовыми составами и улетели восвояси. В противном случае они бы вернулись: тут бы сейчас и ищейки были, и сирены, и вообще вся эта поисковая параферналия. Но вокруг было тихо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});