Млечный Путь №2 (2) 2012 - Коллектив авторов

Тут я успокоился окончательно. После шараги, поработав месяца три, я пошел в армию. Улан тоже. Он загремел в Афган и подорвался там на мине. Обиднее всего было то, что до дембеля оставалось всего ничего. Мне дали отпуск, чтобы я смог с ним проститься. Гроб был запаянный, и я не видел лица Улана. А было ли оно? Может быть, там и не Улан вовсе, а с мира по нитке – я слышал, что часто даже нельзя определить, кто именно в этих ящиках – куски мяса складывают в беспорядке. На похоронах присутствовал офицер той части, в которой служил Улан. Говорят, что они всегда бывают на похоронах, чтобы родные не вздумали вскрыть цинк. Один знакомый сержант говорил, что внутри эти ящики больше не на гробы похожи, а на консервные банки с тушенкой. Мать Улана, похоже, повредилась рассудком, она что-то кричала и хотела спрыгнуть в могилу, когда стали засыпать. Ее удержали, хотя надо ли было это делать? Ее увезли в дурку сразу после похорон.

Дядя Вася тоже был с нами. Ему так же было на вид лет семьдесят. Он молчал, и только когда я стал с ним рядом, то услышал, как он шепчет:

– Ну откуда же я мог это знать!

Вечером после похорон я зашел к старику. Мы молча выпили водки, и после некоторого молчания он сказал.

– Наступают тяжелые времена. Ты не собираешься оставаться в армии?

Я пожал плечами.

– Не надо, – сказал дядя Вася. – Лучше иди куда-нибудь на завод работать.

– Почему? – не понял я. – Война, наверно, скоро закончится. Я слышал, что вроде бы собираются выводить войска.

– Будут другие войны, – дядя Вася пристально на меня посмотрел. – На Кавказе например. В Таджикистане.

– О Таджикистане я ничего не слышал. А на Кавказе вроде бы спокойно, если вы о тех беспорядках, что там творились недавно.

– Нет, это была не война, а так, репетиция. Война на Кавказе будет долгая и страшная. И вообще, СССР скоро развалится на куски. Да что там СССР… – дядя Вася замолчал.

– Раз вы умеете предсказывать или там, помнить будущее… Почему же Леньку не предупредили?

– Откуда же я мог знать? – сказал дядя Вася. – Человек может помнить только то, что знает. И знать только то, что помнит. Согласись, что даже если бы и знал Леньку несколько миллиардов лет назад (или вперед?), я бы его просто не запомнил.

Я тупо кивнул. Дядя Вася помолчал и добавил.

– А я ведь только на втором круге.

* * *

Не знаю, почему дядя Вася не рассказал мне всего. Может быть, просто пожалел. Отслужив в армии, я уехал в Москву и долгое время его не видел. Но через много лет мы с ним встретились. После Апокалипсиса, который никто не предсказывал. Даже майя ошиблись, и 2012 год мы пережили без особых потерь, если не считать локальных стихийных бедствий. Ни один человек не знал, что произойдет. А если бы и знал, то ничего не смог бы изменить.

Просто мы все разом перешли на следующий виток. За одну ночь от цивилизации не осталось ничего, кроме горстки напуганных людей. Земля снова была молодой, а мы, те, кто остался, пытались выжить. Нас было мало, и мы искали безопасное место. Мы, несколько человек, сумели пробиться к аэродрому и поднять в воздух вертолет. Те несколько часов, что мы летели в никуда, на планете творилось невесть что. Все рушилось, горело, взрывалось и проваливалось под землю. Несколько раз нам с трудом удавалось найти топливо. А когда мы добрались до океана, я понял, что нет уже ни Евразии, ни Африки, ни других, знакомых нам континентов. И даже Гондваны с Лавразией нет. Едва мы отлетели от берега на порядочное расстояние, как суша ухнула в воду. На остатках топлива мы добрались до острова, на котором нашли еще несколько таких же групп, спасавшихся от конца света. Конечно, дядя Вася был в их числе.

И только тогда я все понял. И теперь я знаю, что это за остров. Именно о нем поведает миру Платон много миллионов лет спустя. Возможно, даже на основе моих записей.

А дата… я не напишу здесь, когда все это произошло. Или произойдет? Незачем потомкам это знать.

Кирилл Луковкин Лицо

Однажды В. почувствовал: что-то не так.

Это произошло в один из тех редких моментов, когда ему удалось отвлечься от нудной и утомительной работы, занимавшей почти все дневное время. Отложив бумаги, В. посмотрел в окно и задумался. Внутри его подтачивало смутное беспокойство, странноватое ощущение неправильности, несовершенства мира. Вот только в чем заключается неправильность, он понять не мог. И это еще больше усиливало его беспокойство. Когда причина ясна, с ней можно как-то бороться или осмыслить ее. Но когда она скрыта, завуалирована, это напоминает ловлю тумана в мешок – решительно непонятно, с какой стороны к ней следует подступиться. За окном все было вроде бы нормально: небо наверху, земля внизу, люди ходят на двух ногах, солнце круглое, а не квадратное.

Но что-то явно было не так.

В. решил пока отложить тревожные мысли и вернуться к повседневным занятиям, благоразумно рассудив, что чувство вернется. Он продолжал выполнять свои служебные обязанности, последовательность и распорядок которых оттачивал не один год работы в ведомстве, а именно: составлял отчеты, заключения, аналитические записки, резолюции, направлял запросы, писал протоколы, заключал договоры, сдавал документы в регистратуру и делал много чего еще, на что уходил почти весь рабочий день. В. относился к своей работе весьма добросовестно и считался одним из лучших, хотя выполнял ее без особого рвения.

Во время обеденного перерыва, покупая булку с вареньем, В. внезапно осознал, с чем связано его беспокойство. Поблагодарив продавца, он отошел в сторону и присел на скамейку. В. основательно закусил, подышал воздухом, пролистал газету. Затем уставился на набережную, прислушиваясь к себе. С каждой минутой он все отчетливее понимал, что же его так тревожит. А тревожил его продавец. В. казалось, будто он уже где-то раньше видел этого человека. Вернувшись к лавке, он обнаружил, что та закрылась на перерыв. Скоро обед закончился, и уже ему самому пришлось идти на службу.

Вторая половина дня оказалась загруженной, и из-за суеты В. позабыл наведаться в лавку вечером. Всю обратную дорогу домой он рассеянно наблюдал за зимним городом и пешеходами. В голове вертелась странная мысль. Правда, поймать ее было очень трудно; это напоминало факт из однажды прочтенной книги, о котором ты знаешь, но никак не можешь его вспомнить. Например, название страны или имя одного из персонажей.

Время шло, но мысль так и не оформилась. Тогда В. решил отвлечься. По выходным он гулял с супругой, посещал синематограф и картинную галерею. В тот раз, возвращаясь с выставки, молодая пара натолкнулась в дверях своего дома на почтальона. Тот поклонился и торопливо зашагал по улице, придерживая рукой тяжелую сумку с корреспонденцией. Поднявшись на четвертый этаж, В. запоздало понял, что же его так удивило. Лицо почтальона! Он уже где-то видел это лицо… Возможно, среди толпы или в конторе. В. знал, что в психологии чувство повторяющейся ситуации или контакта с другим человеком называется «дежавю». Если встреча повторяется, тогда где же она произошла в первый раз?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});