Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А сам-то как сюда попал?
— Это, брат, тоже долгая история. Я здесь сейчас на доследовании…
Дверь отворилась, и в камеру вошёл контролёр.
— Вынос параши, потом отбой. До семи утра вставать с кровати и говорить друг с другом запрещено. — Последнюю фразу он адресовал новичку.
Феликс лежал и думал. После трёх дней одиночки, присутствие рядом живого существа казалось просто счастьем. Анатолий, хотя и не вызвал пока доверия, своим балагурством и шутками как-то отвлекал и успокаивал. Но за эти первые тюремные дни в книге жизни Феликса закрылась глава под названием «Детство». Хулиганистый и смешливый парнишка раз и навсегда сделался молчуном и тихушником. В его почти уже сформировавшемся характере появилась ещё одна черта — осторожность.
— …Ты, Феликс, не гоняй, ты спи, — услышал он тихий голос соседа. — Думай о том, что жизнь везде продолжается. Время пройдёт, и пообвыкнешь даже в тюрьме. А вот руки из-под одеяла вынь.
— Ой, да! Мне и в одиночке так говорили. А почему?
— По-качану. Не ясно, что ли? Может, ты под одеялом бомбу варганишь… или так дрочить начнёшь, что от качки тюрьма рухнет. Ну, всё — спим.
* * *Соседом по камере у Вани Микояна оказался степенный пятидесятилетний мужчина, представившийся Сергеем Михайловичем — бывшим главным технологом химического предприятия в Московской области. С его слов, сидел он уже больше восьми месяцев и сейчас ожидал решения ОСО. Ему предъявлялось обвинение во вредительстве, что в военное время могло потянуть и на вышку. В чём заключалось вредительство, Вано так и не понял из туманных объяснений Сергея Михайловича про какую-то оплошность, допущенную по его недосмотру в технологическом процессе.
Химик сразу же начал приставать с расспросами — взрослого мужчину очень заинтересовало, за что оказался в тюрьме его малолетний сосед с таким звучным именем. И Ване мучительно не терпелось с кем-нибудь поделиться, а выбора не было — лишь этот технолог, старавшийся осторожно заглянуть в душу юного сокамерника. Понемногу юноша разговорился — рассказал об убийстве, посетовал, что согласился на просьбы друга дать пистолет… Но тут сосед необдуманно порассуждал вслух:
— Ваня, как же твой отец, действующий член ГКО и Политбюро, бросил тебя на произвол судьбы и не уберёг от ареста?… Или, может, Анастас Иванович тоже здесь?
Парень этого тона не поддержал и замкнулся. С этой минуты стало ясно, что у наседки контакт с подопечным не сросся.
* * *Длинными коридорами и замысловатыми переходами Ваню привели в большую комнату, где за резным дореволюционным столом сидел крупный мужчина в хорошо сшитой генеральской форме. Выглядел он чуть за сорок. На правой щеке ухоженного лица багровел шрам, а в густых волнистых волосах, зачёсанных назад, уже появилась проседь. Генерал изучающе посмотрел на парня и показал на стул, стоявший напротив. Чуть в стороне, за маленьким столиком, сидел стенографист с погонами младшего лейтенанта.
Когда арестованный сел, следователь довольно спокойно начал беседу:
— Ну что ж, давай знакомиться. Представься, пожалуйста.
— Микоян Вано Анастасович, 1927 года рождения, ученик 8-Б класса 175-й школы.
— Адрес места проживания?
— В этой тюрьме, в камере 92.
— Это хорошо, что не падаешь духом и шутишь, но меня интересует адрес, где ты проживал до ареста.
— Кремль, Коммунистическая 33.
— Ну вот, так уже лучше. Теперь я тоже представлюсь. Моя фамилия Влодзимирский. Зовут — Лев Емельянович. Я — комиссар государственной безопасности, начальник следственной части по особо важным делам НКГБ СССР. Можешь называть меня либо «гражданин следователь», либо по имени-отчеству… Обвинительное заключение тебе предъявили. Знаешь теперь, за что арестован? Вину перед страной чувствуешь?
— Гражданин следователь. Из обвинительного заключения я ничего не смог понять. Там только написано, что я вместе с другими ребятами из школы обвиняюсь по статье 58 и по статье 19. А в чём именно состоит обвинение, там не написано.
— А ты не догадываешься, за что вас арестовали?…
— Я знаю ещё только про арест Серго. Вы нас вместе с ним обманули и нечестно сюда привезли.
— Что значит, нечестно?
— Сами знаете — даже переодеться не дали. А товарищ Берия и товарищ Меркулов…
— Они тебе не «товарищи»!
— Лаврентий Павлович и нарком госбезопасности меня уже допрашивали и сказали, что я виноват, но мой проступок останется на моей совести, поскольку я несовершеннолетний… А потом со мной беседовал следователь Шейнин. И он тоже не говорил, что я преступник.
— Ты, Вано, эти разговоры брось. Отвечай на поставленный вопрос.
— …Если ещё кто-то из моих знакомых арестован, то не знаю, за что. А я совершил очень плохой поступок, имеющий отношение к смерти Нины Уманской и Володи Шахурина.
— Ну вот, и расскажи о нём поподробнее. Не стесняйся. Времени у нас достаточно. Ты должен понимать — то событие было чрезвычайным. Нам необходимо всё выяснить и запротоколировать.
— А зачем же арестовывать?… Через полтора месяца. Я что, убегу куда-нибудь?
— Гражданин Микоян, здесь вопросы задаю я! И запомни, такое поведение ни к чему хорошему не приведёт. Или мы будем работать, или тебе придётся сильно пожалеть.
— Нет, я согласен отвечать. Но, пожалуйста, задавайте мне конкретные вопросы.
— Ну а как ты был связан с убийством Уманской?
Ваня подробно повторил свой рассказ в кабинете отца сразу после убийства. Влодзимирский слушал до конца, не перебивая.
— Это интересно, но ты ушёл от ответа на вопрос — почему Шахурин стрелял?
— Это только он знал. Я могу лишь догадываться. Я же описал его характер… Наверное, Володя очень не хотел Нину в Мексику отпускать. А что она могла сделать?
— Так, с этим всё пока ясно. Теперь расскажи про «Четвёртую Империю»? Как она появилась? Кто в неё входил?
— …Думаю, Шахурин подговорил ребят создать «тайное общество» из-за своей властности. Я старше на класс, и поэтому он предложил, чтобы мы руководили вместе. Но мне это было неинтересно, и я отказался. А ему очень нравилось командовать. Всё, что ребята делали в школе или после уроков, — сдавали нормы ГТО, водили машину, стреляли в тире, в олимпиаде участвовали — он оформлял, как действия в «тайном обществе».
— А кто туда входил?
— Володины одноклассники и Серго.
— Поимённо, пожалуйста.
— Да я на заседаниях ни разу не был. Вы у них сами спросите.
— Представь, что ты следователь, что твоя работа — выяснять причины и детали такого серьёзного преступления, как убийство молодой девушки, усугубленное страшными обвинениями убийцы в предательстве Родины… И вот сидит напротив тебя человек, вложивший в руки этого убийцы оружие, но вместо того, чтобы искренно помочь следствию полностью восстановить всю картину событий, все мотивы преступления и сопутствующие обстоятельства, он разглагольствует о том, что и без него понятно и известно… Как бы ты на моём месте посмотрел на такого обвиняемого? Как на раскаявшегося в своем поступке человека, желающего помочь органам, или как на преступника, всеми силами пытающегося уйти от ответственности?!
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Ларец Самозванца - Денис Субботин - Исторические приключения
- Феномен украинского «голода» 1932-1933 - Иван Иванович Чигирин - Прочая документальная литература / Исторические приключения
- Под кардинальской мантией - Стэнли Джон Уаймен - Исторические приключения
- Хакон. Наследство - Харальд Тюсберг - Исторические приключения
- Золото короля - Артуро Перес-Реверте - Исторические приключения
- Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов - Исторические приключения / Попаданцы / Периодические издания
- Как-то разЪ - Пётр Андреев - Исторические приключения / Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы
- Кровавое наследство - Мэри Брэддон - Исторические приключения
- Третий удар. «Зверобой» из будущего - Федор Вихрев - Исторические приключения