Сибирская жуть-7 - Андрей Буровский

Более универсальна история про мальчика, который себя плохо вел в лесу. Универсальна она в том смысле, что истории про загадочные силы, наказывающие людей, ведущих себя некорректно, рассказывают и полевики, и туристы.

Эта саянская история про мальчика, который вместо того, чтобы пописать под кустик, зачем-то взял и пописал в реку.

В одном варианте легенды на другой день этот мальчик возвращался в лагерь из похода, перепутал, по какой тропинке идти, и плутал больше десяти километров. В другом варианте легенды мальчик в возрасте старшеклассника даже ночует в очень опасном месте, на узком карнизе между грохочущей горной рекой и отвесным склоном: он так устал, что уже не реагирует на опасность.

Но это — вариант очень типичной легенды экспедишников о наказании того, кто ведет себя неправильно в лесу, в горах и на воде. И если даже тут все чистая правда — кто сказал, что это именно саянская рука водила бедного мальчика по горам? Приписывать это именно той самой руке, которая сожрала бутерброд, — домысел чистейшей воды.

Есть и другая версия легенды — что пока мальчик писал в реку, огромная рука протянулась (иногда добавляют: «из тумана») и дернула его за письку. Но эта версия истории про саянскую руку явно менее достоверна, потому что в ней, как правило, нет конкретики. Если про то, как неведомая сила водила парня по горам, говорят: «было это с Андреем Сиськиным в 1987 году, когда поднимались на Иргаки парни оттуда-то», то про дернутого за письку мальчика рассказывают в духе: «Один мальчик…». И если проявляешь неумеренное любопытство, никто толком не знает, что это за мальчик и откуда.

Но кое-что заставляет воспринимать истории про саянскую руку сравнительно серьезно. Например, вот такую же историю про саянскую руку рассказали мне ребята из одной компании туристов. Ходили они на Иргаки, и было дело летом 2000 года, совсем недавно.

Как всегда, пошли в поход в основном от безделья. Впрочем, зачем пошел один из них, я знаю. Дело в том, что вечно этому парню не везет — все время он женится, и обязательно на какой-нибудь стерве. Ни перестать увлекаться новыми и новыми девицами (скажем, не жениться вообще ни на ком год или два), ни хотя бы выбирать их повнимательнее этот человек оказался просто органически неспособен. Стоит ли удивляться, что жизнь его полна проблем и разочарований, а последнее время он увлекся буддизмом. И больше всего чарует его первый постулат буддизма: «Жизнь есть страдание». Очень уж убедительно… Особенно если жениться в среднем три раза в год, и все на стервах.

Впрочем, время от времени он пытается завести и прочную семью… и это тоже кончается плачевно. Скажем, года два назад он в третий раз зарегистрировал брак, и в этом союзе даже родился малыш. Было счастье, да как ни парадоксально, новое счастье все погубило: стал Сергей прилично зарабатывать. Зарабатывать настолько хорошо, что жена Наташа бросила работу и вроде бы жизнь должна была начаться уж вовсе лучезарная…

Но вот странность: ни особо вкусной еды, ни одежды, ни каких-то интересных вещей в хозяйстве супругов не появилось. Это при том, что в среднем пять тысяч рублей в неделю улетало неизвестно куда!

Сергей логично рассудил, что если он даже пропьет деньги, прогуляет их по кабакам и проездит на такси — то, по крайней мере, он будет точно знать, куда они ушли. А Наташа, как ни странно, этого не знала!

— Если бы висела новая шубка… Вот прихожу, а тут норковая шуба висит или на жене золота килограмм прибавился… тогда все было бы понятно. А так — ни новых покупок, ни чего-то в холодильнике… Там тоже пусто.

Сергей долго млел в изумлении, а потом все же приступил к Наташе:

— Да где же деньги?! Куда ты их девала?!

— Отстань! Не видала я денег.

Это при том, что не видать их она никак не могла. Вести хозяйство самому? Но тогда кто же будет зарабатывать эти офигенные деньги?!

Сергей даже заподозрил, что у жены появился нищий любовник и она его материально поддерживает. Выяснение этой версии привело супругов к бурным выяснениям отношений, и во время одного из них Сергей жену поколотил. Даже если он был категорически прав в своих предположениях, бить жен, несомненно, не лучший способ вернуть привязанность спутницы жизни. Но Сергей, по его словам, был уже вне себя.

И даже если Наташа честная жена — то куда же все-таки девались пять тысяч в неделю?! Совершенно уму непостижимо. И если уж мы про сибирскую мистику — вот вам вполне мистическое явление.

Ну, а что после мордобоя Наташа видеть не хотела супруга, а тот впал в тоску и поехал на Иргаки — это уже вовсе не мистика, это уже, знаете ли, скорее проза жизни…

На Иргаках же все было, как всегда. Природа! Речка! Водочка! Закусочка! Песни под гитару! И оттаивала душа, травмированная загадочным исчезновением денег (в этом смысле Сергей правильно сделал, что пошел в поход; только хоть убейте, не пойму: почему именно Иргаки?!).

Сама же история произошла вечером, когда спустился, прошу обратить внимание, туман. Песня была старая, сочиненная каким-то столбистом в незапамятные семидесятые годы. Поют ее в туристских компаниях часто, и у меня нет причин ее не привести на этих страницах:

На заброшенной опушке,

В перекошенной избушке,

Ничего не зная ни о ком,

Худо-бедно,

Смело-слабо

Жили-были дед да баба,

Пили-ели кашу с молоком.

Утоляли голод-жажду,

Но однажды, но однажды,

Кашляя, чихая и сопя,

Волоча свой плащ победный,

К ним явился рыцарь бедный,

Весь худой и бледный из себя.

У него случилась драма —

От него сбежала дама.

(Господи, везет же дуракам!)

Бабка в дом — да пусто в доме,

Ничего нет дома, кроме…

Огурцов да плошки молока.

Вою ветра жалко вторя,

Бедный рыцарь, видно — с горя,

Видно, из своих последних сил,

По столу провел усами,

Со стола в одно касанье

Все подмел, добавки попросил.

Но…

В животе скрестили трассы

Две критические массы

И соединились в пустоте.

И рыча, ворча, как трактор,

Первый ядерный реактор

Заработал в этом животе.

Бедный рыцарь бросил шпагу

И развил такую тягу,

(Господи, помилуй и спаси!)

Головою вышиб крышу

И поднялся неба выше,

Выше государя на Руси.

Он летел легко и праздно,

Весь он был газообразный,

А за ним кругом тайга горит.

Тут поднялись тучи гнуса,

А тунгусы, а тунгусы

Думали — упал метеорит.

Это самопальное объяснение загадки Тунгусского метеорита, упавшего в 1908 году, всегда вызывает приступы восторга у поющих эту песню туристов. Особенно, само собой, радуют их слова про сбежавшую даму. И вопль: «Господи, везет же дуракам!» разносится на километры, пугая лесную живность и заставляя шарахаться трезвых. Стоит ли уточнять, что радуются ребята в основном потому, что от них-то дамы не сбегают — нет у них дам, а они сами за дамами изо всех сил бегают…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});