Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Про Вадима Гринева не забудь, — напомнил Денис. — Жена второй раз беременна, а он тоже здесь. Сейчас пошел на Новый Арбат разведать обстановку.
— Здорово! — восхитился Никита. — Все-таки классная у нас была компания, жаль, редко видимся…
— Сам же в этом и виноват, — резонно заметил Михаил, кутая подбородок в легкое клетчатое кашне, — телефоны у всех есть, мог бы позванивать время от времени.
— Да ладно тебе ворчать, давайте лучше выпьем по глотку за нашу встречу и окончательную победу над коммуняками. — С этими словами Дубовик достал из кармана своей долгополой кожаной куртки металлическую флягу. — Коньячок французский, за качество отвечаю.
— Ну, за окончательную победу пить еще рановато, — рассудительно заметил Ястребов, — а вот за встречу и чтобы согреться — в самый раз.
Все трое по очереди приложились к фляге, после чего закурили.
— До чего же я теперь ненавижу коммунистов и Ленина, — с неожиданной злобой заговорил Князев, — и знаете, братцы, чем больше я его читал, тем больше ненавидел. Оказывается, чтобы стать антикоммунистом, не нужно никакого Солженицына — достаточно внимательно, безо всякой идеологической зашоренности, прочитать самого Ильича. Как же я теперь злюсь, когда вспоминаю, какие глупости нам столько лет вдалбливали!
— Что ты имеешь в виду? — спросил Ястребов, а Дубовик с любопытством посмотрел на Дениса.
— Да все! Человек был абсолютно беспринципной, жестокой, властолюбивой сволочью, а нам его подавали как совершенного гения! Как бешено он стремился захватить власть любыми средствами, подгоняя для этого любые оправдания и не гнушаясь самой мерзкой и примитивной демагогией. А когда наконец добился своего, то что сделал? Забыл все свои предыдущие обещания и разогнал демократически избранное Учредительное собрание только потому, что оно отказалось передавать власть Советам, где коммуняки имели большинство. Сам спровоцировал Гражданскую войну и сам же потом оправдывал ею все свои просчеты, зверства и глупости! Более того, создав диктатуру олигархии в виде знаменитого Политбюро, полностью подготовил почву для появления Сталина.
— Интересно излагаешь, но давай еще по глотку, — предложил Никита.
Приятели повторили ритуал, и Денис, все более воодушевляясь, продолжал:
— Порой он настолько увлекался своими бредовыми идеями, что впадал в самые идиотские противоречия. Помните знаменитую статью «Как организовать соревнование?», которую нас «историчка» заставляла конспектировать. Когда я ее перечитал, то чуть не лопнул со смеха! Сначала он пишет, что при капитализме господствовала каторга и казарма безмерного труда, а буквально шестью строчками ниже с гордостью сообщает, что при социализме будет существовать — я это почти дословно помню — принудительная организация всего населения в потребительско-производительные коммуны, а также введена государственная монополия на торговлю хлебом.
— То есть трудовую казарму предлагалось дополнить казармой бытовой? — усмехнулся Ястребов.
— Именно! А если вспомнить о введении всеобщей трудовой повинности и «замене индивидуального хозяйничанья общим кормлением больших групп семей», то прелесть что за картинка получается. Научный социализм, твою мать!
— Что, так и писал — «общее кормление»? — не поверил Никита. — Как о животных…
— Так и писал!
— А принудительного спаривания он случайно не предусмотрел?
— Забыл, наверное.
— Кошмар!
— А я о чем? А знаете, какие идеи он называл «колчаковскими, прикрывающими грязное и кровавое капиталистическое дело»? Народовластие, всеобщее, равное, прямое избирательное право, Учредительное собрание, свободу печати. Зато в собственных проектах постоянно требовал ужесточения репрессий, показательных процессов, планов по жертвам, увеличения «расстрельных» статей и много чего другого, не менее «гуманного»!
— «Самый человечный человек», однако! — засмеялся Ястребов.
В этот момент, — а было уже далеко за полночь, — со стороны Новоарбатского проспекта послышалось несколько отчетливо различимых пулеметных очередей. Друзья насторожились и подняли головы.
— Это что — штурм начинается? — неуверенно предположил Дубовик.
— Да похоже на то…
— …Куда тебя, козла, несет, под гусеницы хочешь угодить? — отчаянно орал Петр Демичев на Вадима Гринева, хватая его за шиворот и силой затаскивая на железобетонный бруствер между опорами моста.
На проезжей части бешеной юлой крутилась боевая машина пехоты под номером 536, чьи смотровые щели были затянуты куском брезента, который придерживал какой-то смельчак, чудом державшийся на броне. В один из моментов, когда БМП в очередной раз резко сдала назад, он свалился вниз — и тут же раздался отчаянно-проклинающий вопль окружающих, увидевших, как его затянуло траком и раздавило в лепешку. Это была уже третья жертва злополучной машины — первый человек был застрелен в упор, когда хотел заглянуть в открытый люк и что-то сказать водителю, а второй раздавлен, когда попытался снять тело первого, безжизненно повисшее на броне.
Вокруг бесновалась та азартная, кровавая вакханалия, которая именуется гражданской войной. А все началось с того, что сразу после полуночи со стороны площади Восстания к подземному тоннелю, проходившему под Новым Арбатом, на полной скорости, непрерывно стреляя в воздух, подъехало восемь БМП из Таманской дивизии. Разметав хлипкую баррикаду, они въехали в тоннель и были тут же блокированы сзади поливальными машинами. Выезд же из тоннеля преграждало несколько стоявших поперек троллейбусов. Таким образом, машины оказались в ловушке, где их уже поджидали люди с брезентом, бревнами (чтобы засовывать в колеса между траками) и бутылками с бензином наготове. Да, недаром один журналист впоследствии написал, что в России сложно устраивать перевороты, поскольку благодаря всеобщей воинской повинности подавляющая часть мужского населения страны умеет обращаться с оружием и боевой техникой, прекрасно зная все ее слабости.
Вадим Гринев был одним из первых, кто вскочил на броню пятьсот тридцать шестой «бээмпэшки». Вместе с еще одним смельчаком они сумели натянуть брезент и тем самым ослепить водителя БМП. Тот, явно испугавшись, резко подал вправо, и машина с омерзительным скрежетом врезалась в стену тоннеля, оставив на ней глубокую борозду.
Петр Демичев стоял в толпе людей на парапете тоннеля и жадно вглядывался вниз. Заметив Гринева, который после вышеописанного маневра свалился с брони на проезжую часть, Петр стремительно соскочил вниз и, рискуя быть задавленным двумя другими машинами,
- Обычная история - Ника Лемад - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Машина. Сталкер АТ - Алексей Валентинович Попов - Русская классическая проза
- Точка невозврата - Николай Валентинович Куценко - Русская классическая проза
- Ротный командир Кольдевин - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Белоснежка и медведь-убийца - Дмитрий Валентинович Агалаков - Детектив / Мистика / Русская классическая проза
- Избранник Божий - Пётр Полевой - Русская классическая проза
- Краски - Павел Ковезин - Русская классическая проза / Триллер
- Иди за рекой - Шелли Рид - Русская классическая проза
- По ту сторону ночного неба - Кристина Морозова - Русская классическая проза / Социально-психологическая / Ужасы и Мистика
- Пистолет, который не стреляет - Андрей Смирягин - Русская классическая проза