Путин. Наш среди чужих - Ольга Видова

Крушение Советского Союза лишь ненадолго смягчило болезни мировой экономики, порожденные эгоистичной экономикой США.

Владимир Путин, анализируя со своими коллегами ситуацию, хорошо осознавал глобальность процессов, протекающих в мировой системе капитализма. Чувствовалось, что, пройдя все стадии развития, ресурсы современной модели капитализма в западном варианте уже подходили к концу. Ему как воздух всегда нужна была какая-то некапиталистическая зона, которая бы подпитывала эту систему. Не случайно в прежние времена, как только норма прибыли снижалась, начинались поиски другой зоны, а прежняя зона превращалась в колонию или полуколонию. Такой зоной мирового капитализма на определенном этапе явились постсоветские страны, затем Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия. Теперь на очереди Сирия, Иран.

Путин видел, как одна за другой, с огромной скоростью «осваиваются» Западом бывшие советские республики и страны СЭВ. Те, кто пытался сопротивляться, например Сербия, Ливия, подавлялись военным путем.

Огромный интерес к Центральной Азии, который проявляют США и Западная Европа, обусловлен находящимися в ней запасами нефти и газа и стратегически важным расположением. Как пишет А. Матвеев в статье «По рецептам Бжезинского», Центральная Азия вновь становится ареной борьбы мировых держав, «есть прямое свидетельство того, что военно-политическое руководство практически всех государств ЦА пытается проводить политику, которая в той или иной степени ущемляет интересы РФ в регионе. Конечно, этому способствует разработанный Вашингтоном стратегический план «Большая Центральная Азия».

Сжимающееся вокруг России кольцо говорит о серьезной подготовке к очередному походу на Российское государство. Чувствуя, что Россия крепнет, Запад будет поспешать с реализацией своих планов. Не вопрос, когда именно это произойдет, важно то, что этот поход сможет достичь долгожданного результата, если Россия не подготовится к ответу.

Для Путина было очевидно то обстоятельство, что для устойчивого положения Запада «необходимо обязательное, но уже невозможное для Запада сочетание факторов: собственные ресурсы полного обеспечения; военная мощь, исключающая посягательство других на эти ресурсы; экономика, максимально независимая от поставок извне; высокий образовательный уровень населения и полный цикл научных исследований; неперенаселенность и внушительная территория, относительно невысокий текущий уровень потребления и потребностей, позитивный потенциал в свете неподвластных человеку изменений на планете (потепление).

Но абсолютно ясно, что такой страной является Россия, которая даже после экспериментов ХХ века имеет возможность продолжать самостоятельное развитие в мировой истории как равновеликая Западу духовная, культурная, геополитическая сила».

Швейцарский юрист, доктор права Вернер Рампхост, отражая настроения западной элиты, уверенно заявляет: «Мы считаем, что настало время фундаментально пересмотреть наши представления о собственности на природные ресурсы. Природные ресурсы принадлежат всему человечеству, а не отдельным государствам, которые волей случая занимают сегодня территорию земли, таящей эти ресурсы. Эта точка зрения подтверждается общепринятым в международном праве взглядом на геостационарные орбиты и воздух, которым мы дышим. Глобализация собственности на природные ресурсы на нашей планете будет честным и справедливым делом. Одним из позитивных результатов такой глобализации станет намного большее внимание к сохранности этих невозобновляемых ресурсов в ходе их эксплуатации. Ведь часть этих ресурсов мы обязаны сохранить для будущих поколений, которые будут использовать их в жизненно важных целях, играющих в настоящее время всего лишь вспомогательную роль и поэтому приносимых в жертву текущим задачам».

В этих условиях Россия должна быть готовой к различным поворотам ее судьбы в новом мироустройстве.

Владимир Путин, несмотря на критику со стороны левых, считал, что невозможно идти старым путем, затратно поддерживать устаревшие технологии, производя товары, которые не могут по своему качеству сравниться с тем, что делают японские, южнокорейские, американские, западноевропейские и китайские компании. Следует искать свой путь в сложных лабиринтах ХХI века. И этот путь — приобретение передовых иноземных, а также создание отечественных технологий. Именно он выведет Россию на новые рубежи и поможет развиться новым формам производства.

Слушая архимандрита Тихона, своего духовника, с которым он любил беседовать о гибели Византийской империи, Путин анализировал обстоятельства, приведшие к распаду Византийской империи. Удивительно много было совпадений с крахом Советского Союза.

Много было врагов и завистников у Византийской империи, случались чума, кризисы, но проблема была внутри, во внутренних противоречиях духовного общества. Произошло непоправимое: государство взрастило олигархов, утратило власть над финансами, отдало свои финансовые ресурсы иностранцам. Запад завлек Византию в международную торговую организацию. Появилось множество товаров, невиданных ранее, зато местное товаропроизводство деградировало и попало в зависимость от западных предпринимателей.

Финансовая олигархия, окрепнув, вступила в прямое противоречие с государственной властью, тем самым ослабив страну. Позже враги уничтожили Константинополь. Чудесный богатейший город исчез с карты мира. После этого разгрома Византия уже не смогла подняться: как только она пыталась это сделать, ее сразу же обвиняли, выражаясь современным языком, в нарушении прав свободного рынка, а главное — в том, что она представляет собой опасность как режим, нарушающий общие ценности. Исторические аналоги помогали Путину понять настоящее.

Президента и его команду волновал вопрос: долго ли может продолжаться процесс развития современной экономической модели по формуле: «деньги — ценные бумаги — деньги (с прибавочной стоимостью)», вместо — «деньги — товар — деньги (с наваром)». Конечно, богатые россияне предпочитали работать по первой схеме. Она давала баснословные прибыли и не понуждала к вкладам капитала в производство.

Путин ждал от Запада шагов по сближению с Россией в ряде экономических вопросов. Однако чувствовал, что он все больше воспринимается Западом как русский националист. Суть его «национализма» была в российском патриотизме, в желании видеть Россию сильной и богатой. Это понимание он не раз подтверждал в разных аудиториях, поясняя, что он «националист в хорошем смысле» этого слова.

Мировая общественность проявляла к президенту России повышенный интерес.

Одна за другой выходили статьи о нем, подобные той, что написал Пол Дж. Сондерс (Paul J. Saunders) 15 сентября 2006 года в «The National Interest», США: «Президенту Путину удалось произвести немалое впечатление на группу иностранных специалистов по России, с которой он встретился в своей подмосковной резиденции: он полностью владеет актуальными темами, находится в хорошей форме… В ходе беседы Путин говорил без обиняков: он заметил, что Россия не собирается работать против американских интересов, но и собственные интересы будет отстаивать…

Одним словом, Путин, несомненно, стремится к сотрудничеству с США, но только на условиях, не затрагивающих национальные интересы России — в его понимании. Кроме того, он не упускает из внимания и другие варианты, открывающиеся перед Россией отношения с Китаем, а также ее способность играть центральную роль в альтернативных международных институтах, не связанных с Западом. Возможно, Путин переоценивает полезность этих «других вариантов» и возможности России с точки зрения упомянутой роли, но любые шаги в этом направлении уже создадут серьезную угрозу интересам США… Его разочаровывает тот факт, что некоторые американцы не делают различия между политическим курсом государства и позицией СМИ. Президент явно намекал: Соединенным Штатам следует ценить то, что его администрация стремится к сотрудничеству с Вашингтоном даже вопреки общественному мнению, и, какого бы мнения ни придерживались на этот счет американцы, отношения между двумя странами далеко не так плохи, как могли бы быть. Путин посетовал, что администрация Буша часто не склонна искать компромиссы, а настаивает на решениях, которые представляются американским лидерам оптимальными. В результате, по его словам, совместная работа с ними получается лишь иногда. Американская сторона, заметил Путин, «автоматом» распространяет на Россию «презумпцию виновности», которая существовала у нее в отношении Советского Союза, и это препятствует улучшению двусторонних отношений…

И последний штрих: многие участники встречи — среди них были эксперты, ученые и журналисты из США, Британии, Германии, Франции, Италии, Японии и (впервые) из Китая — повели себя так, как будто встретились с поп-звездой: после беседы эти люди, у себя на родине зачастую жестко критикующие Путина, столпились вокруг него, протягивая карточки меню для автографа. Кое-кто, формулируя вопросы, даже воспользовался случаем, чтобы сделать явно подхалимские заявления: так, один из американцев заметил, что г-н Путин выгодно отличается от президента Буша способностью несколько часов отвечать на сложные вопросы».