Камень и Ветра 5. Путь наверх - Анатолий Нейтак

Покинув полукабину технопортала и машинально проверяя наличие в кармане набора ключей, я двинулась к лифтам. Не то, чтобы я не могла спуститься с крыши на шестьдесят третий этаж пешком. Могла. Сорок четыре пролёта по дюжине ступеней, и я на месте. Но настоящая Солла этого никогда не делала, значит, и я не стану.

Кстати, особых иллюзий по поводу возможности достоверно изобразить Соллу я не питала. Подобное, вероятно, стало бы давно надоевшей рутиной для Эмо, но для меня это выходило за рамки реального… если только не смухлевать по-чёрному. К тому же никакой мухлёж не поможет мне одурачить того (тех?), кому точно известно: Солла Виэнаф мертва, как гвоздь. Тот (те), кого я ищу, в любом случае заподозрят неладное. И чем естественнее я буду себя вести, чем лучше буду играть, тем большим в его (их) глазах будет масштаб подвоха.

Ну и ладненько. Как сказал хлыщ, мне не требуется всерьёз играть принятую роль, мне требуется быть как можно более ядовитой наживкой в капкане, поставленном КИПИС. И самое интересное начнётся, если (когда?) меня начнут убивать, как убили Соллу. Ага, ага.

Пусть попробуют меня убить! Дрожу от предвкушения! То-то станет весело…

Квартира Соллы имела номер осесимметричный с нарушением кратности: 6312. Размеры жилплощади воображения не поражали: высокотехничный санузел (дизайнерское решение из рядовых – "морская жизнь"), рудиментарная кухня в белых и жёлтых тонах, крохотная спальная комната в салатных тонах и "большая" комната три на четыре метра – она же кабинет, она же столовая, она же гостиная. Правда, последнюю функцию комната вряд ли выполняла часто. Насчёт нелюдимости Соллы хлыщ мне не соврал. Замкнутая, сосредоточенная на работе, искренне убеждённая тотальным натиском рекламы в том, что некрасива…

Да, у меня с покойной немало точек соприкосновения. Изображать какую-нибудь актрису или певицу мне было бы куда сложнее… психологически.

Кстати об актрисах и певицах. Я могла бы процитировать немало пассажей про могущество СМИ и глобальных инфосетей ("четвёртая власть" и всё такое), но на практике это могущество для меня выражалось именно в том, что верхние места на пьедестале общественного успеха заняли актрисы, певицы, топ-модели и видеокомментаторы. Для меня, консервативной уроженки дотехнического мира (это я-то – консервативна? чуден вышний промысел!), слово "комментатор" звучало примерно как "сплетник на жаловании", а актрисы-певицы и прочие труженицы шоу-бизнеса представлялись обслуживающим персоналом. В лучшем случае. В худшем же – кем-то вроде дорогостоящих публичных женщин. Одиннадцатый брак (за шесть лет!), демонстративный, с упором на зрителя, трах, концептуальные постановки, где все, включая зрителей, обнажены… брр!

Зато на Дхеозе и в других мирах Иридосети множество женщин занимается политикой. Почти столько же, сколько мужчин. К этому, как и к другим практическим следствиям ставшего традицией равноправия полов, мне тоже предстояло привыкать.

Возвращаясь к квартире Соллы. Первый же беглый взгляд на обстановку заставлял предположить, что большую часть бодрствования предыдущая хозяйка проводила за столом в "большой" комнате – там, где стоит терминал домашнего компьютера. Домком, само собой, был связан с локальными инфосетями Тимтиэры, планетарной сетью Дхеоза, глобальной инфосферой Иридосети… и имел ограниченный выход через шифрпорт к выделенной файл-сфере того самого засекреченного проекта, в котором участвовала Солла.

Хлыщ-функционал чуть ли не прямым текстом запретил мне лезть в области, связанные с профессиональной деятельностью покойной, но…

Компьютерную грамотность, её азы, буки, веди и глаголы, мне преподавал доппель (полностью – доппельгангер, сетевой двойник) члена Группы по имени Лим. Увы, интенсивного месячного курса маловато, чтобы освоить такой разнообразный материал более-менее полно. Даже если "интенсивный" означает, что занятия теорией, перемежаемые практикой примерно в равных долях, поглощают от половины до двух третей каждых суток упомянутого месяца.

О программировании доппель со мной вообще почти не говорил, отделавшись невнятным бурчанием (мол, урождённый маг с твоими аналитическими способностями при нужде научится программировать на счёт два-три: стоит приравнять составление программ к отладке заклинаний, ввести поправки на "специфику жанра", и всё заработает). Зато виртуальный Лим не пожалел значительной части того насыщенного месяца, чтобы вдолбить мне в подкорку слепой метод ввода символьной информации через клавиатуру: мол, умные секретарши всегда в цене.

Этот навык я впоследствии использовала, чтобы модифицировать привычную с детства систему магических жестов. А вот в мой первый вечер на Дхеозе он мне не пригодился.

Что такое настоящий хай-тек, можно понять лишь тогда, когда обнаружишь перед терминалом домкома вместо привычных динамиков, монитора и клавиатуры с мышью лёгкий пластиковый шлем, заменяющий все устройства ввода-вывода одновременно. На местном жаргоне такие шлемы называются "височниками" или просто "висками". Принцип их работы изумительно прост и одновременно ошеломляюще сложен во всём, что связано с практической реализацией этого принципа. Как я успела заметить, этим свойством обладают многие чисто технические системы. Например, технопорталы.

Но о порталах речь пойдёт ниже.

Сев в удобное кресло (ещё бы ему не быть удобным! у меня сейчас именно та фигура, под которую это кресло подгоняли), я включила домком, надела "висок" и, так сказать, по самые ноздри провалилась в объёмный интерфейс. Взаимодействие с думающей машиной оказалось одновременно и привычно простым, и раздражающе медленным. Операционную систему, управляющую домкомом, писали, видимо, для полуидиотов. По крайней мере, защит "от дурака" в неё было вбухано столько, что одно это должно было как минимум удваивать длину исходного кода. Впрочем, я почти сразу забыла о заскоках операционки, как только добралась до личных файлов Соллы Виэнаф. Слава космосу, большей частью это были либо текстовые, либо графические, либо сочетающие текст и графику документы. Иногда – достаточно редко – попадались видеоролики и нерасшифрованные диктофонные записи.

Доппель Лима в своё время был очень настойчив, рассказывая, как нехорошо шарить взглядом широко открытых глаз по чужим файлам. Однако он же объяснил мне, что в специфической культуре постанкавера строгость этого запрета связана с необходимостью уединения хоть в какой-нибудь форме: психика требует. Соотечественники Анжи, Эмо, Джинни, Лима и остальных "старичков" все поголовно эмпато-телепаты, причём эффективно блокировать восприятие могут только члены Группы. Однако я принадлежу к совершенно иной культуре; кроме того, смерть хозяйки файлов – загадочная и, предположительно, насильственная – снимает многие запреты. Мне ведь придётся рыться не только в чужих файлах, но и в чужом белье, что лично для меня намного неприятнее. Но никуда не денешься: назвалась Соллой, полезай в… джинсы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});