Ты меня (не) любишь - Мари Са

Уверена, половина гостей просто надо мной потешалась. Ведь по одному платью понятно, кто я и что из себя представляю.

И одно то, что Богдан если не встал на мою сторону, то проявил себя как минимум благородно, заставляет сердце в груди ускоряться. Вспоминаю, как он молча взял на руки перепуганного Даньку. Меня сгреб за талию и просто потащил к выходу. Не прощаясь. Не говоря никому ни слова. Даже своим родителям. И за одно это я ему благодарна, хотя понимаю, что наказание не за горами.

Шумный вздох сдержать не получается. И я тут же ловлю на себе взгляд. Очень красноречивый. Тяжелый такой. Словно меня сверху мешком с цементом придавили. Пытаюсь плечи расправить. Перестать лихорадочно теребить пальцами край пальто. Если бы была на голове шапка, я бы ее натянула. Но какая шапка с такой прической? Мне ее в салоне, на который я все же разорилась, больше часа ваяли.

- Богдан… - еще один взгляд и следующее слово поперек горла встает, но я должна продолжить, ведь совесть и все такое, - Дан, я ни в чем не виновата. Она первая ко мне пристала, - понимаю, что звучит жалко. Я словно студентка второго курса и отчитываюсь перед преподавателем. Понимаю, что пора заканчивать, - в общем прости. Я не хотела портить праздник твоей маме.

- Что она тебе сказала?

Ох, ты! Я даже вздрагиваю от того, как звучит его голос. Скрежещет. Словно кусок металла по заледеневшему стеклу. Прямо как дворники по лобовухе, когда мы однажды попали под ледяной дождь. А еще не сразу понимаю, о ком речь. Поэтому мешкаю. Наверное, поэтому сдаю себя с головой.

- Та-а-ак! - тянет Дан с таким видом, что хочется прямо на ходу из машины выпрыгнуть. Я помню это его выражение лица еще с тех далеких пор, когда он ни с того ни с сего запирался со мной в машине на студенческой парковке и начинал чуть ли ни силой целовать, - и что же еще там случилось? Я правильно понимаю, что Жанна была не единственной, попытавшейся тебя обидеть? Кто еще? - секундная пауза и обличительное, - мама!?

Я не уверена, что это вопрос. В любом случае отвечать точно не собираюсь. Думаю, наши разборки со свекровью – это только наши разборки. И Дану о них знать не обязательно.

- Никто меня не обижал. Это все… просто случайность.

Как хорошо, что мозг еще не отключился от нервного перенапряжения. А еще очень хорошо, что Данька уснул. Ему слышать такое точно лишнее.

- Случайность значит? – ох, и не нравится мне его тон, от сарказма просто скулы сводит - и ты мне ничего не расскажешь. Правильно?

- Да нечего там рассказ…

Скрип шин, и мы тормозим. К счастью, не так резко, чтобы разбудить Даню, все еще мирно спящего на заднем сидении. Проверяю на автомате, как он там. Не свалился ли с сидения. Собираюсь уже высказать Богдану свое возмущение. Разворачиваюсь, но застаю лишь спину.

Он уже из машины выходит. Дверью не хлопает, по опять же понятным причинам. И эти мелочи такие незначительные на первый взгляд, но такие значимые, до глубины души трогают. Забота о детях вообще не может не трогать. Особенно о чужих. По крайней мере он так считает.

- Богдан!! – возмущаюсь, когда меня одним рывком на улицу вытаскивают, - что ты делаешь? Я не понимаю. Там Даня проснуться может. Испугается еще. Зачем мы вообще из машины выш…

Его губы так внезапно на моих оказываются, что я замираю. Скольжу каблуками по скользкой кромке дороги, когда он на меня наваливается. К капоту прижимает. Под бедра подсаживает и прямо на машину закидывает. Ничего не остается как руками его шею обвить, чтобы просто не упасть. Головой о железный корпус машины не стукнуться. Или не соскользнуть задницей на холодный асфальт.

- Кто… - поцелуй. - Тебя… - новый укус. - Обидел?

Задыхаюсь. Цепляюсь за его пуховик, в который он одет. Чувствую, как полы пальто распахиваются и он между ног вклинивается. Одной рукой затылок мой сжимает, чтобы не оттолкнула. Второй по бедру начинает вести. Долго. Мучительно. Жарко.

Хотя вокруг вьюга кружит. А я без шапки. И вообще не до жары должно быть. Но у меня внутри словно радиатор на полную мощность врубается.

После всего того, что сегодня произошло. Разоблачения моего нежданного. Грязного предложения свекрови. Разговора с Жанной не менее отталкивающего. Этот поцелуй, как глоток свежего воздуха. Как порыв знойного ветра среди ледяной вьюги. Как откровение.

- Ангелина, скажешь мне правду?

Он что-то еще спрашивает. Но я уже ничего не соображаю. Ищу губы его. Цепляюсь за промокшую под обильным снегопадом ткань пуховика. Отстраниться не даю. Хотя он вроде хочет. Допрос, наверное, свой завершить. Правду выяснить. Только я не хочу этого. Все то, что было на празднике, сейчас не существенным кажется. Мелким таким. Незначимым. А то, что действительно важно, прямо передо мной находится. И я была слепа, если раньше этого не замечала. Была слепа, если думала, что смогу без этого человека жить. Все эти шесть лет разве можно жизнью назвать? Настоящая жизнь только сейчас начинается. В его жарких объятиях. В его дарящих дикий, острый кайф поцелуях. Как я теперь без этого буду? Никак!

Ноги задираю и его бедра обхватываю. А он матерится. Шипит мне что-то в губы. Чувствуется, что все пошло не по плану. Не по его плану. Наверное, он не такой реакции от меня ожидал. Наверное, на мне так стресс от пережитого сказывается. Наверное…

Ахаю, когда он меня прямо на капот заваливает. По шее влажными губами скользит. А я утыкаюсь глазами в слепое, залепленное снегом небо. Не пытаюсь ничего разглядеть в окутывающей нас мгле. Да и что можно разглядеть за нависшими над нами черными тучами. И впервые ощущаю, что все происходящее правильное. Верное такое. Я. Он. Метель вокруг. И спящий в машине ребенок. Наш с ним ребенок.

Глава 41

- Богдан, я хочу рассказать тебе правду!

- Правду?

Он документы в сторону откладывает. Смотрит пристально. Холодно даже. Давно он на меня так не смотрел. Никогда он на меня так не смотрел. По чужому. Пугающе. Почему?

Быть может, ему уже все известно? Быть может, Тамара меня опередила, и Богдан уже знает правду. Знает, что Даня его сын. И ненавидит меня.

Сглатываю. Чувствую,