Христианство. Как все начиналось - Геза Вермеш

Отстаивая церковные позиции, Тертуллиан на дух не переносил гностицизм. Вослед Иринею, он утверждал, что истинным христианством может быть лишь учение апостолов, переданное общиной верующих. Лишь учения, которые восходят к апостолам Иисуса, могут считаться нормой. Следовательно, еретикам вроде Маркиона и Валентина не на что опереться: их теории имеют позднее происхождение. Разве можно считать ортодоксальным учение, которое не восходит к I веку? Любое новшество сомнительно по определению. «Правило веры происходит изначально из самого Евангелия прежде каких бы то ни было еретиков» ( Против Праксея , 2) [30] . Лишь соответствие этому правилу гарантирует христианскую истину. Объясняя элементы правила, Тертуллиан по сути составил подробный символ веры:

...

Верим в Единого Бога… У Единого Бога есть Его Слово, Которое произошло от Него, и через Которое все начало быть, и без Которого ничто не начало быть (Ин.1:3). Мы верим, что Оно было послано от Отца в Святую Деву и родилось от Нее, – Бог и человек, Сын Божий и Сын Человеческий, называемый Иисусом Христом. Мы верим также, что Он пострадал, умер и был погребен по Писаниям, и воскрешен Отцом, и взят снова на небо, и сидит одесную Отца, и грядет судить живых и мертвых. Потом Он послал, как и обещал, от Отца Святого Духа, Утешителя, Освятителя веры тех, кто верит в Отца и Сына и Святого Духа.

( Против Праксея , 2)

Используя против еретиков принцип praescriptio , когда римское право объявляло претензию незаконной и не подлежащей дальнейшему обсуждению в суде, Тертуллиан обращал свои диалектические и риторические навыки для отвода гностических нападок на подлинность телесного рождения Логоса через Деву. Подчеркивая, что человечество Иисуса было настоящим, Тертуллиан даже заявлял, что Иисус не был физически красив! «…настолько его тело было лишено человеческого величия, не говоря уже о небесном блеске. Хотя и у нас пророки умалчивают о невзрачном его облике, сами страсти и сами поношения говорят об этом» ( О плоти Христа , 9) [31] .

Полемизируя с гностиками, Тертуллиан сформулировал четкое учение о воплощении Христа: Христос был и человеком, и Богом. Тертуллиана можно считать пионером целого ряда понятий в христологических спорах. В некоторых отношениях он далеко опередил свое время, и, согласно святому Иларию Пиктавийскому (IV век), лишь его впадение в монтанизм нейтрализовало его влияние на последующую христологическую рефлексию, которое было бы вполне заслуженным ( Толкование на Матфея , 5:1).

Образ Христа

Тертуллиан делал основной упор на «Правило веры». «Не знать ничего против Правила веры – это знать все» ( О прескрипции против еретиков , 14.5). [32] Внимание Тертуллиана приковывала, прежде всего, основная тайна христианства: учение о Сыне Божьем и Сыне Человеческом, и о вечном порождении божественного Сына Отцом.

...

Мы узнали, что Он (Логос) исшел от Бога и благодаря исхождению рожден, и потому Он есть Сын Божий и назван Богом по причине единства природы, ибо и Бог есть Дух.

( Апологетик, 21:11)

Однако этот Логос, «Луч Божий», сошел в соответствии с древним пророчеством, «в некоторую Деву» и, став плотью в ней, стал одновременно Богом и человеком ( Апологетик , 21.14).

В ходе полемики с докетизмом Маркиона, Тертуллиан ввязался в терминологические сложности дискуссии о девственном зачатии. С точки зрения гностиков, плоть Христа была призрачной: духовный Бог и гнусная материя не могут смешиваться. Напротив, правило веры (см. выше цитату из «Против Праксея») требовало веры в подлинность рождения Христа от девы, и Тертуллиан, вослед предыдущей церковной традиции (ср. Юстин, Ириней), был убежден, что Ис 7:14 («дева во чреве приимет») относится к чудесному рождению Иисуса без участия человеческого отца.

Со своим антигностицизмом Тертуллиан полагал, что во чреве Марии развивался реальный плод. Отсюда и его сомнения в вечном девстве Марии. Рождение настоящего ребенка не могло оставить плеву нетронутой. С точки зрения Тертуллиана, идея, что Мария осталась девой после деторождения, льет воду на мельницу гностиков. Иными словами, Мария была девой до рождения Иисуса, но никак не после.

Маркион, отрицавший плотское рождение Иисуса, ссылался на Мф 12:48 («Кто мать Моя? и Кто братья Мои?). Он понимал этот стих в том смысле, что у Иисуса не было земных родственников. В ответ Тертуллиан говорил, что Мария не только не была вечной девственницей, но и после рождения первенца (Иисуса) родила от Иосифа других детей ( О плоти Христа , 7:23). С его точки зрения, Иаков, Иуда и Симон в буквальном смысле братья Иисуса. Что же касается учеников, о которых сказано: «Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат» (Мк 3:35), они суть братья не более истинные, а более достойные ( Против Маркиона , 4.19.11–13).

Основные христологические выкладки тринитарного плана содержатся в полемике Тертуллиана с Праксеем, еретиком из Малой Азии, который, подобно Маркиону и Валентину, учил в Риме. В сочинении «Против Праксея» Тертуллиан пишет, что вечное рождение Логоса произошло до начала библейского творения, до того, когда Бог сказал: «Да будет свет». Согласно ветхозаветной Книге Притчей (см. Притч 8:27: «Когда Он уготовлял небеса, Я [Премудрость] была с Ним»), Логос/Премудрость есть орудие, которым все было создано ( Против Праксея , 7). Тертуллиан легко признает дуальность во Христе: Христос есть человек из плоти и крови, зачатый и рожденный Девой, но он же и духовный Иммануил («с нами Бог»), воплощенное Слово Божье ( Против Праксея , 27.4–6).

...

[Мы видим одновременно] Бога и Человека Иисуса… Таким образом, сохраняются особенности обеих сущностей, так что и Дух являл в Нем Свои дела, то есть силы, действия и знамения, и плоть претерпела свои страдания, то есть испытывала голод в присутствии диавола, жаждала в присутствии самарянки, оплакивала Лазаря, боялась смерти и, наконец, умерла.

( Против Праксея , 27.11)

О такой дуальности неоднократно говорили и предшественники Тертуллиана, но только он рационально скоррелировал оба понятия. Для этого ему пришлось прибегнуть к латинским неологизмам, которые впоследствии станут ключевыми в учении о Боговоплощении: личность ( persona ), сущность ( substantia ), единство ( unitas ), Троица ( Trinitas ).

Тертуллиан много размышлял о взаимоотношениях Бога Отца и Сына (Логоса) Божьего. Святой Дух у него остается на заднем плане, хотя троичность Божества несомненна. «Я представляю Единую сущность в Трех взаимосвязанных [Лицах]» ( Против Праксея , 12.7). Общее между Отцом и Сыном, источник их единства, есть «сущность», а то, что составляет различие между ними, – «личность».

...

Сохраняется таинство домостроительства, которое располагает Единицу в Троицу, производя Трех – Отца, Сына и Святого Духа. И Трех не по положению, но по степени, не по сущности, но по форме, не по могуществу, но по виду. В самом деле, Они имеют единую сущность, единое положение и единое могущество, ибо Один Бог, от Которого происходят эти степени, формы, и виды.

( Против Праксея , 2.4)

Речь идет о «Трех связанных», которые, однако, «отличаются один от другого» ( Против Праксея , 25). Отсюда и множественность в едином Боге, который высказывается в Библии во множественном числе. Поскольку с ним рядом – Сын (Логос), и Дух связан с Логосом, Бог использует такие выражения, как «сотворим» и «по образу Нашему», и объявляет, что Адам «стал как один из нас» ( Против Праксея , 12.4).

Согласно Тертуллиану, Христос как Сын Божий есть полностью Бог, а как Сын Человеческий – полностью человек. Отец, Сын и Святой Дух обладают одной сущностью, но составляют три личности в таинстве Святой Троицы. Это предвосхищает учения Никейского собора о единосущии Христа с Отцом (325 год) и Халкидонского собора о двух природах Христа (451 год).

Если не считать второстепенный вопрос о приснодевстве Марии, лишь в одном аспекте Тертуллиан недотягивал до последующей ортодоксии: его учение о Святой Троице не предполагало соравенства. Он считал, как и все доникейские церковные авторы, что между лицами божественной Триады есть разница в степени. В одном из полемических трактатов Тертуллиан решительно выступил против тезиса о совечности Сына, причем его доводы чем-то напоминают последующие выкладки Ария.

...

Было же время, когда не было ни греха, ни Сына, сделавших Бога Судьей и Отцом… Первоначально Он мог быть только Богом, еще только намеревающимся когданибудь стать Господом благодаря тому, что Он сотворит Себе для служения…

( Против Гермогена , 3) [33]

В соответствии с более ранней (даже новозаветной) традицией Тертуллиан полагал, что Христос ниже Бога Отца. «И какова бы ни была сущность Слова, я называю ее Лицом и прилагаю к ней имя Сына, и поскольку я признаю Сына, я защищаю положение, что Он – Второй после Отца» ( Против Праксея , 7.9).