Умри завтра - Питер Джеймс

Все из одной семьи, которая не смогла с ними справиться, отдала в государственный приют, откуда они через два года удрали. С тех пор жили на улицах, а теперь он видит на лицах улыбки, которые столько раз видел прежде, от которых каждый раз разрывается сердце. Улыбки отчаявшихся существ, до конца еще не верящих, что им улыбнулась удача.

– Как дела? Все в порядке? – спросил он по-румынски.

Дети просияли, замахали разноцветными шариками. Неизвестно, откуда взялись эти шарики, но одно Тиллинг знает наверняка: кроме надетой на них одежды, это их единственное имущество.

Кого только нет в его приюте «Каса Иона» – начиная от семимесячного младенца с четырнадцатилетней матерью и кончая восьмидесятидвухлетней старухой, которую какой-то мерзавец, пользуясь непродуманными румынскими законами, лишил жилья и сбережений. В стране не предусмотрено социальное обеспечение бездомных и очень мало приютов. Старой женщине посчастливилось попасть сюда, поселиться в одной комнате с тремя другими престарелыми, разделившими ее судьбу.

– Господин Йен!

Тиллинг оглянулся на оклик Андреа – социальной работницы, выглянувшей из кабинета. Худенькая хорошенькая девушка, вышедшая весной замуж, обладает поразительным добросердечием, состраданием и бесконечной энергией. Она ему очень нравится.

– Вам звонят… из Англии!

– Из Англии? – удивился он. В последнее время редко приходится общаться с соотечественниками. Только с матерью, которая живет в Брайтоне, он разговаривает каждую неделю.

– Какой-то полицейский. Говорит, старый друг? – объяснила Андреа с вопросительной интонацией. – Норман…

Он нахмурился, потом глаза вспыхнули.

– Норман Поттинг?

Андреа кивнула.

Йен Тиллинг бросился обратно в кабинет.

54

Линн выругалась, заметив в зеркале заднего вида вспышки двух камер, засекающих скорость. Обычно она всегда замедляет ход, проезжая мимо проклятой хреновины напротив Престон-парка, а нынче утром совсем вылетело из головы. Одна мысль – как можно скорее попасть домой к Кейтлин, и больше ничего. Теперь вдобавок ко всем финансовым затруднениям ей грозит штраф и три прокола в карточке. Но она все равно не притормозила, отчаянно торопясь к своему ребенку.

Через пять минут свернула на подъездную дорожку, выскочила из машины, приложила ключ к домофону парадного, толкнула дверь. В коридоре стоял Люк с косо нависшими на один глаз волосами, в широченной рубахе, в штанах, будто только что снятых с задницы клоунской лошади. Рот открыт, на лице идиотское выражение краше обычного, будто опоздал на последний поезд, а следующий только утром. Поднял в приветствии руку.

– Где она?

– А… э-э-э… ну… Кейтлин? – уточнил Люк.

А ты думал кто, кретин трахнутый? Боадицея? Клеопатра? Хилари Клинтон?

Линн увидела дочь на верхней площадке лестницы в халате поверх ночной рубашки, покачивающуюся, как пьяная. Бросила на пол сумку, взлетела наверх как раз в тот момент, когда Кейтлин шагнула вперед мимо ступеньки. Линн чудом успела схватить ее за талию, предотвратив падение. Вгляделась в лицо, находившееся на расстоянии в пару дюймов, увидела закатившиеся глаза.

– Детка! Милая! Что с тобой?

Кейтлин невразумительно забормотала.

Приложив все силы, Линн втолкнула ее назад на площадку, привалила к стене. Люк последовал за ними, остановился посреди лестницы.

– Наркотики принимали? – рявкнула на него Линн.

– Э-э-э… нет… да вы что! – заверил Люк испуганно.

Кейтлин с трудом выдавила:

– Я… я… как бы…

Линн затащила дочь в комнату, свалила на кровать, села рядом, обняла.

– В чем дело, моя дорогая? Скажи!

Глаза Кейтлин вновь закатились.

На миг пришла ужасная мысль, что она умирает.

– Если ты что-то ей дал, Люк, клянусь, я убью тебя! Глаза вырву, будь я проклята!

– Ничего, поверьте. Ничего… Ничего! Я наркотой не балуюсь. Ей никогда ничего не давал…

Линн принюхалась к дыханию дочери, стараясь учуять пары спиртного, но почувствовала только теплый, чуть кисловатый запах.

– В чем дело, детка?

– Голова кружится. Ничего не пойму… Где я?

– Дома, детка. Все хорошо. Ты дома.

Кейтлин невидящим взглядом окинула комнату, не узнавая, словно это было незнакомое место. Линн следила за ее глазами, которые останавливались на мишени для игры в дартс с висевшим на ней фиолетовым удавом, на портрете рок-звезды, имя которой Линн моментально забыла. Дочка как будто видела их впервые.

– Н-не знаю, где я, – повторила она.

Линн вскочила, охваченная жуткой паникой.

– Люк, побудь с ней минутку…

Она ринулась вниз, схватила с пола сумку, забежала на кухню, вытащила телефонную книжку, набрала номер мобильного телефона координатора по трансплантации из Королевской больницы Южного Лондона.

Боже, пожалуйста, пусть она будет на месте!

К ее облегчению, Шерли Линсет ответила после третьего звонка. Линн описала симптомы.

– Похоже на энцефалопатию, – заключила Шерли. – Сейчас свяжусь с консультантом, и либо он, либо я сразу вам перезвоним.

– Ей действительно очень плохо, – добавила Линн. – Как эта «энцефалопатия» пишется?

Координатор продиктовала по буквам и снова пообещала через несколько минут перезвонить. Линн снова побежала наверх с радиотелефоном.

– Люк, найди в Сети энцефалопатию!

Он сел за туалетный столик Кейтлин, открыл ее ноутбук, застучал по клавиатуре.

Через пять минут перезвонила Шерли Линсет:

– Нужно очистить кишечник и мочевой пузырь. Хотите сюда ее привезти?

– Нашли для нее печень?

Последовала заминка, которая Линн не понравилась.

– Нет, но, по-моему, будет разумно вернуть ее к нам.

– Надолго?

– Пока не удастся стабилизировать состояние.

– Когда будет печень?

– Я уже вчера сказала, что не могу ответить на такой вопрос. Впрочем, неотложные меры можно и дома принять.

– Что надо делать?

– Дайте ей слабительное. Как правило, при таком состоянии очищение кишечника помогает.

– Какое слабительное? Где его взять?

– В любой аптеке.

– Ужас, – вымолвила Линн.

– Почему не попробовать? Обождите пару часов, понаблюдайте за ней, потом мне позвоните. Здесь всегда кто-то есть, можно приехать в любое время.

– Да, – пробормотала Линн. – Отлично, так я и сделаю.

Они попрощались.

Кейтлин лежала в постели, то открывая, то закрывая глаза.

– Я вроде как бы чего-то нашел, – объявил Люк.

Линн вгляделась через его плечо. От волос мальчишки пахло грязью.

Он начал вслух читать текст с сайта:

– Энцефалопатия – нейропсихический синдром, проявления варьируются от сонливости, легкого расстройства сознания и координации до изменения личности и комы…

– Потрясающе, черт побери! – воскликнула Линн и повернулась к Кейтлин, которая теперь закрыла глаза. Вдруг испугавшись, что дочь погружается в кому, она ее встряхнула.

– Детка! Очнись, дорогая!..

Та открыла глаза и пробормотала:

– Знаете… Печеночная недостаточность – камень.

– Как – камень? – опешила Линн.

– Почему бы и нет? – буркнул Люк.

– Почему она камень? – Линн вопросительно на него посмотрела, словно хотела прочесть истину на глупой бессмысленной физиономии.

– Ну, эта самая очередь на трансплантацию, да?..

– Что?

– Ее можно типа обойти.

– Каким образом?

– Э-э-э, ну, я смотрел в Сети. Печень можно как бы купить.

– Как купить?

– За бабки.

– За бабки? Боюсь, мы с тобой с разных планет. Как это можно купить печень?

– Через брокера.

– Через какого брокера?

– Поставщика органов.

Линн вытаращила глаза, на секунду подумав, что у Люка такое чувство юмора. Но он выглядел абсолютно серьезным.

– Что это за «поставщик органов»?

– Тот, кто достанет любой нужный орган. По Интернету продают все, что хочешь: сердца, легкие, роговицу, кожу, части ушей, почки… печенки.

Линн молча смотрела на него.

– Ты серьезно? Можно купить печень по Интернету?

– Целая куча сайтов, – продолжал Люк. – И, если вам интересно, я нашел форум про очереди на трансплантацию. Там говорится, в некоторых странах очереди на пересадку печени как бы еще хуже наших. В Штатах умирают почти девяносто процентов, так и не дождавшись. По сравнению с этим наши двадцать процентов типа семечки.

Если в эти двадцать процентов не попадет твоя дочь, думала Линн, пристально глядя на Люка. В Соединенном Королевстве ежедневно умирают три человека, ожидающие трансплантации.

Ее тошнило от тревоги, внутренности свернулись от злости в тугой клубок. Она напряженно думала. Думала о Шерли Линсет, теплота которой внезапно сменилась холодом. Кейтлин для нее очередная пациентка. Через год-другой даже не вспомнит ее имени, останется лишь палочка в статистике.