Колдовской мир - 3: Полет мести - Андрэ Нортон

Он не придавил леди Уну — никто не смог бы выжить в таком случае, но задел ее, и задел сильно. Когда фальконер с товарищами добрались до пострадавшей, стало очевидно, что у нее серьезные внутренние повреждения. Она жива, но не приходит в себя и не придет без той помощи, которую они не способны ей оказать.

Сердце Тарлаха сжалось, как в тот момент. Эти волшебницы! Эти трижды проклятые волшебницы! Да, конечно, они спасли Эсткарп, спасли, повернув горы, но уничтожили жизнь в этих горах, уничтожили Гнездо фальконеров, которое было их гордостью и утрата которого могла означать их конец как народа. А теперь они затронули его будущее и убили женщину, которую он тайно любит, вопреки обычаям своего племени, вместе с которой они задумали спасти его народ от исчезновения.

Тарлах снова взял себя в руки, как не раз поступал во время этой кошмарной поездки. Именно с такой целью они приехали в Эсткарп и пересекли эти предательские горы в поиске знаний, любых сведений, которые смогли бы убедить старших офицеров фальконеров — и их ошеломленных, вечно боящихся женщин — в необходимости того необычного плана, который он предлагает. Целью их был Лормт, хранилище древних знаний. Он сравнительно близко к тому месту, где произошел несчастный случай. Тарлах, придерживаясь обычаев своего народа, держался в стороне от жителей гор, и потому сейчас не мог даже сказать, получит ли нужную помощь. Но разум подсказывал ему, что община такого размера должна иметь целителя, и поэтому он и решился на этот шаг, бросая вызов Мрачному Командиру. Пока Уна из Морской Крепости жива, пока есть хоть малейшая надежда на то, что целитель ей поможет, он не сдастся, не дрогнет в борьбе за ее жизнь.

С этой решимостью он сел в седло, держа перед собой женщину и ведя на поводу ее жеребца: сменная лошадь понадобится, когда начнет уставать Леди Гей.

Тарлах ожидал, что их эскорт отправится за ним на более безопасной скорости, и удивился, увидев, что Бреннан, его старший помощник, тоже сел в седло, прихватив запасную лошадь. Она послужит ему, как Брат Орла Тарлаху. Командир не пытался отговаривать его. Рассказывали, что в этой проклятой волшебницами земле обитают опасные звери и еще более опасные люди, и Тарлах, у которого заняты руки, даже не сможет защититься.

Еще трое совершали с ними этот марш: Бросающий Вызов Буре, Солнечный Луч и кошка Брейвери, которая для Уны был тем же, чем боевые птицы для мужчин, хотя об этом никто не знал, кроме самой женщины и Тарлаха. Птицы сидели на специально для них сделанных насестах на седлах, для Брейвери тоже было устроено сидение — подушечка за седлом лошади Уны.

Этим троим, конечно, нельзя было отказать. Их связывали с избранными ими людьми такие прочные узы, что такая незначительная причина, как неудобства и трудности пути, не испугала бы их. Особенно это касалось Брейвери, которая не желала остаться, хорошо понимая, что, возможно, больше никогда любимая рука не погладит ее черепахового цвета шерсть.

Долгие часы пути мужчины почти не разговаривали: они сосредоточились на необходимости ехать как можно быстрей, несмотря на усталость своих измученных лошадей и неровную местность.

Неожиданно Бреннан окликнул Тарлаха. Его кобыла споткнулась и не могла идти дальше.

Тарлах натянул поводья. Леди Гей тоже едва не падала. Снова нужно менять лошадей.

Лейтенант спешился первым и поторопился принять жительницу долины из рук командира, чтобы она не почувствовала возможных толчков. Тарлах заторопился к Орлу, но прежде чем он уселся в седло, все вокруг внезапно закачалось, и фальконер вынужден был ухватиться за жеребца.

Он удержался на ногах, но ему пришлось всей тяжестью повиснуть на лошади. Глаза его закрылись, он пытался Восстановить самоконтроль.

Сильные руки поддержали его.

— Послушай, Тарлах. Нам нужно отдохнуть.

— Нет…

— Это необходимо и нам, и леди тоже.

На это Тарлах поддался и позволил уложить себя на землю.

Только через несколько минут земля перестала раскачиваться. Подождав еще несколько секунд и убедившись, что мир остается неизменным, Тарлах сел. Его товарищ склонился к Уне. Тарлах видел, как Бреннан отогнул край плаща и вытер розовую пену с губ женщины.

— Как она?

Бреннан повернулся.

— Хуже ей не стало.

— Но и лучше тоже?

Увидев ответный кивок, командир фальконеров опустил голову. Не очень много они могут для нее сделать…

Его товарищ оставил Уну и взял с седла фляжку с водой. Принес ее капитану.

— Она не испытывает страданий. Выпей. На нас начинает действовать жажда.

Тарлах выпил почти половину, прежде чем отнял фляжку от губ. Вода приносила одновременно удовольствие и мучения, проходя через пересохшие рот и горло, и он удивился тому, что до сих пор не сознавал, какая его мучила жажда.

Возвращая фляжку, он слабо улыбнулся товарищу.

— Я поражен. На тебя ничего не действует!

Это не совсем правда. У лейтенанта напряженное осунувшееся лицо, глаза покраснели от ветра и недостатка сна, хотя плечи у него по-прежнему прямые, движения уверенные и сильные. О себе самом Тарлах этого сказать уже не может.

— Я тоже устал, друг. Просто у меня не было твоей ноши.

Бреннан проницательно разглядывал товарища.

— Позволь мне взять леди. У тебя руки уже онемели.

— Я смогу удержать ее, — отказался тот.

Но почти тут же смягчился.

— Я не хотел обидеть тебя, Бреннан, — извинился Тарлах, — но ты должен охранять нас. Ни один фальконер в этом не сознался бы, но я сейчас не способен защищаться.

Товарищ глубоко вздохнул. Это и так очевидно.

— Пусть будет так.

Тарлах не стал больше отдыхать. Он сел на лошадь и снова взял на руки Уну из Морской Крепости.

Посмотрел ей в лицо. Оно совершенно неподвижно, как будто вся ее воля, все силы сосредоточены только на том, чтобы сделать еще один вздох.

— Продержись еще немного, моя леди, — нежно прошептал он, хотя понимал, что она его не слышит. — Еще совсем немного. Мы уже близко, если в спешке не сбились с пути. Скоро эта пытка для тебя кончится.

Глава вторая

Двое наемников ехали еще с час, пока не оказались на идущей под уклон тропе, которая заканчивалась у подножия небольшого холма. Перевалив через него, они увидели узкую долину, а в конце ее крепость, вернее, то, что когда-то было крепостью. Подобно окружающим горам, она сильно пострадала во время Поворота и последующих изменений.

Из четырех башен, некогда охранявших ее, сохранились две и часть третьей. Четвертая исчезла, как и две стены, примыкавшие к ней. Одна стена просто рухнула. Другая и недостающая башня буквально были погребены, когда под ними провалилась земля. Обломки — вернее, их часть, потому что другая, несомненно, пошла на постройку и ремонт, — лежали у подножья утеса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});