(Не)чаянная беременность от мажора (СИ) - Ло Эбигейл

— Бинго, — резко кивнула я.

— Не, бинго было сейчас. Я назло соврала, что к Матвею переезжаю. И отца порвало окончательно.

— Чую, на семинарском нам не выжить, — печально вздохнула Варя.

— Не гони, отойдёт. Я с ним ещё поговорю. Так уж и быть.

— Может, не надо? Что-то от ваших разговоров Калугин только свирепеет.

— Не волнуйся. Успокою его, — отмахнулась Аня. — Я своего отца уж знаю. Он отходчивый. Погремит, побушует, а потом за голову возьмётся. Первый раз что ли?

— Вы вместе? Вот так сюрприз! — огорошила вопросом Варю и Стёпу. Те сразу сдвинулись, как замёрзшие воробушки на ветке, и смущённо заулыбались.

— Для кого-то не такой уж и сюрприз, — хихикнула староста.

— Рада за вас, очень приятная новость, — погладила Варю по плечу. — Береги нашу девочку, — подмигнула другу.

— Ты замуж выходишь? — толкнула меня Аня. — Ну наконец-то!

— Мы решили расписаться, а свадьбу через год проведём. На её организацию столько сил надо, а я уставать стала быстрее и сильнее. Всё время спать хочется. Вот даже сейчас, — сладко зевнула, как вспомнила о любимой кроватке.

— Только помяни мои слова: через год, как правило, никто уже не устраивает торжеств. Откладывать бессмысленно, — напомнила староста.

— Ну и ладно. Потом разберёмся.

— Позволю себе прервать вашу беседу, — все вздрогнули и нехотя обернулись на до боли знакомый голос замдекана. — Анна, пойдёмте со мной.

Аня прищурилась, загадочно посмотрела на нас и отправилась за… отцом.

ЭПИЛОГ

— Марьяна, у меня похоже воды отошли.

— Когда? Где? И почему ты шепчешь? — затараторила сестра.

— Дома. Марат спит.

— Он спит, а ты рожаешь? Сдурела?

— Я ещё не до конца уверена, что началось.

— Давай подробнее, что ты чувствуешь?

— Повернулась на другой бок, и что-то хлынуло. Сильно. Я вставать боюсь, Марьян, — выдавила из себя.

— У тебя что-нибудь болит?

— Нет.

— Уверена?

— Да.

— Попробуй сесть. И разбуди, наконец, своего мужа. Не время беречь его сон.

— Хорошо, сейчас.

Я оперлась на руку и осторожно села. Поток вод усилился и смыл последние сомнения — процесс пошёл. Сердце заколотилось так, что гул в голове заглушал мысли. Моей радости не было предела — скоро увижусь со своей девочкой. Счастье какое, дождалась! Да, в тот момент я думала только о появлении малышки. Страха перед родами не было. Не представляла я, что меня ждало. Ох, не представляла. Оно и к лучшему.

— Началось! — закричала во весь голос. — Марат, началось!

Парень резко сел, затем молниеносно перелетел через кровать ко мне. Стоя рядом, вцепился в мои плечи:

— Где болит? Чем тебе помочь? Как ты? Боже мой, что делать-то?! — запаниковал будущий отец.

— Что ж вы так кричите? — послышалось из телефона. Точно, я всё еще разговаривала с сестрой. — Успокоились. Выдохнули. Подхватили родовую сумку и пулей в роддом. Набери, как приедешь и устроишься в палате.

— Марьян, позвони папе…

— Само собой.

Скинула вызов, не отводя глаз от любимого. Даже в темноте было заметно, как он побледнел. Буквально светился, как фосфорная фигура. И не двигался. Только моргал и подрагивал.

— Отомри. Я в порядке. Поехали в роддом.

— Хорошо. Сейчас, — Марат кивнул и начал носиться по комнате.

Я наблюдала за ним, а потому вертела головой то вправо, то влево:

— Что делаешь?

— Готовлюсь. А что надо собрать? А что на тебя надеть? А…

— Стоп. Сама оденусь. Сумку возьми, вот там, — попросила парня спокойным тоном, указывая рукой в нужном направлении. Меня умиляло его трепетное волнение. Оно было настолько трогательным, что даже немного смешным. Но отвлекаться и веселиться времени не было — врач предупреждала, что, если воды отойдут, в роддом нужно явиться немедленно.

Потому уже через пятнадцать минут мы неслись по ночной Москве. Я приоткрыла окно и подставила лицо тёплому летнему ветру. Он расшвыривал мои волосы в разные стороны, гладил кожу и освежал мысли, которые вспышками появлялись в голове и тут же меркли. От предвкушения абсолютного счастья кружилась голова, а душа вальсировала под собственную мелодию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Куда ты едешь?! — Марат пошёл на обгон, стрелка спидометра медленно ползла вверх. Он вцепился в руль с каменным лицом. У кого-то сдали нервы.

— Вернись в наш ряд и сбрось скорость. Ты обещал отказаться от экстремального вождения, — положила руку на плечо любимого, сжав его пальцами.

— Так он не едет вообще! Мы такими темпами к утру только доберёмся до роддома! — завёлся парень, хлопнув по рулю.

— Мы почти на месте. Не пори горячку. Хорошо всё будет. Я точно знаю.

На всякий случай прислушалась к себе, чтобы убедиться в собственных словах. Никаких новых ощущений не испытывала. И малышка затихорилась.

Мы завернули на парковку частного роддома, с врачом которого был заключён контракт. В фойе нас встретил вежливый администратор. Она в темпе заполнила документы и вызвала моего доктора, который явился через пару секунд:

— Добрый день, — высокий широкоплечий мужчина с побелёнными сединой волосами добродушно улыбнулся. Его голос был мягким и спокойным, вселяющим уверенность.

— Началось! — радостно известила своего врача.

— Уверены? — прищурился.

— Абсолютно.

— Пойдёмте, проверим, — доктор указал рукой в сторону смотровой, а Марату предложил: — Будущий папа может подождать нас здесь. Мы скоро.

Осмотр не занял и пяти минут. Я с довольным лицом вышла из кабинета.

— Что ж, всё верно. Мы пошли рожать. А папа может ехать домой и ждать добрых новостей. Не нервничайте, всё будет хорошо, — врач подмигнул парню. В тот же момент медсестра подхватила мои сумки, и мы отправились в путь.

В непростой, долгий путь длиной в тринадцать часов. Начинался он бодро и легко. Казалось, что таким и останется. Но я сильно заблуждалась. Так уж сложилось, что мне пришлось испытать много неприятных процедур и ощущений, сопровождающих всем известный процесс. Но вспоминать о них совсем не хочется. Да и это не главное. Я справилась, и оно того стоило.

31 августа в 15.35 я услышала первый звонкий крик своей малышки: «Ма-а-а-а-а-а».

В родовой палате прозвучал дружный выдох облечения. Весь персонал умилённо улыбался, а я, полностью обессиленная, но абсолютно счастливая потянулась руками к своей крошечке.

Её укутали в розовое одеяльце и положили мне на грудь. Моя девочка прищурила один глазик и довольно причмокивала. Сердце сжалось от бесконечной нежности, по телу побежали вибрирующие волны счастья, по венам курсировали согревающие потоки любви.

Нащупала под подушкой телефон и набрала Марату:

— Любимый, Милана родилась в 15.35.

— Я люблю вас!