Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская

перешагнули почти одновременно, оставив остальных собратьев позади.

— Господа бессмертные, какая радость, какая честь для нашего убогого жилища! — градоначальник Жун с сыновьями встречал их сразу же за воротами. — Вы осчастливили этих недостойных своим визитом. Прошу, проходите.

— Вы слишком любезны, — вежливо кивнул глава Ши.

Вдвоём они обошли стоявшую напротив ворот стенку — многие злые духи могут двигаться только по прямой, так что подобные незамысловатые преграды неплохо защищают жителей домов — и углубились в резиденцию градоначальника. Она оказалась велика — пришлось миновать два двора, прежде чем они достигли ярко освещённого, украшенного фонариками здания с гостеприимно распахнутыми дверями. Дверей, к слову, было целых три в ряд, заклинатели поднялись по ступеням между согнувшихся в поклоне слуг и вошли через средние, самые широкие. Внутри уже были и другие видные люди города; пусть Гаотай был не самым крупным поселением их провинции, но он находится рядом с резиденцией ордена, и потому именно в нём оказалась сосредоточена администрация, управлявшая владениями Линшаня. С главой здоровались, почтительно кланяясь, и Чжаньцюн почти сразу же оказался вовлечён с кем-то в разговор, предоставив Линьсюаня самому себе. С ним тоже здоровались, но без особой сердечности, не выказывая желания вступить в беседу, и он в который раз почувствовал свою отчуждённость от окружающих. Остальные заклинатели, шедшие следом, уже находили себе компанию, и если бы Линьсюань вздумал присоединиться к кому-нибудь и включиться в обмен любезностями, его, конечно, не стали б гнать. Но…

Однако какой смысл расстраиваться и накручивать себя? Линьсюань попытался отвлечься, рассматривая внутреннее убранство: массивные колонны с резьбой, собранные в складки занавеси с кистями вдоль стен, многоярусные шандалы со множеством свечей, невысокие, уже накрытые столики, расставленные покоем в два ряда. Градоначальник явно не бедствовал. Откуда-то из внутренних дверей выплыла целая вереница женщин, все, как одна, «в теле», похожие на облачённые в разноцветные платья бочоночки. Их уложенные в замысловатые узлы волосы соперничали друг с другом блеском шпилек, гребней и заколок. Возглавляла эту вереницу, как предположил Линьсюань, госпожа Жун с самой роскошной из причёсок: от верха узла по обеим сторонам головы спускались две уложенных «бубликом» косы, словно ручки у амфоры. Круглые лица под слоем румян и белил разглядеть было довольно сложно, но, судя по всему, женщины находились в том возрасте, когда, что называется, «листья ещё зелены, а цветы уже увядают». Ни юных девиц, ни старух среди них различить не удалось.

Признаться, читая книжные описания, он всё представлял себе не так. И теперь словно смотрел экранизацию — вот оно, узнаёшь эпизоды, но что-то художники по костюмам и интерьерам намудрили, и кастинг не совсем подходящий…

А ведь именно сегодня, на этом самом празднике должна состояться эпохальная встреча Хэн Линьсюаня и госпожи Е, Сун Жулань, молодой жены нынешнего почётного гостя. Встреча, которая должна была стать для Линьсюаня началом конца. При личном знакомстве мастер Хэн и Е Цзиньчэн очень не понравились друг другу, наговорили колкостей, и Линьсюань, сочтя себя оскорблённым, не нашёл ничего лучше, чем свести счёты не с обидчиком, а с его женой. Ну, садист он был, нравилась ему беспомощность жертвы, а бывалый воин на жертву не тянул, даже для умелого заклинателя. Так что Линьсюань предпочёл похитить, заточить и насиловать его жену. Но та со временем сумела сбежать, рассказала всё мужу, и Е Цзиньчэн, преисполнившись праведного гнева, примкнул к молодому императору, только-только заявившему свои права на трон. Благодаря командующему Е были повержены кланы Мэй и Чжун, но, когда дело дошло до ордена Линшань, Е Цзиньчэн пожелал своей рукой сразить обидчика… и в поединке Хэн Линьсюаню проиграл. И Гусунь, полный сочувствия к его вдове, не только казнил убийцу, но и лично нанёс женщине визит, чтобы попытаться как-то её утешить. Потом второй визит, третий…

Так и стала Сун Жулань императрицей. Помнится, читая, Андрей несколько удивился нестандартности любовной линии. Хотя бы потому, что Сун Жулань была старше будущего супруга лет на пять или около того, и к тому же собой нехороша. И не было у них никакого «ах, они с первого взгляда друг друга возжелали», также как и столь популярного «он сначала отнёсся к ней как сволочь, но потом полюбил и стал белый и пушистый». Спокойные, ровные отношения от начала до конца, когда складывается впечатление, что муж с женой скорее друзья и соратники, чем пылкие возлюбленные.

А ведь он, нынешний Линьсюань, не прошлый подлый и жестокий мастер Хэн. Он не станет ругаться с Е Цзиньчэном, а если тот его всё же и оскорбит, уж точно не станет похищать его жену. Так что не будет у Сун Жулань повода жаловаться мужу, не будет у Е Цзиньчэна повода выступать против заклинателей, не останется Сун Жулань вдовой…

Это что же выходит, сегодня он, Линьсюань, лишит И Гусуня его будущей императрицы? И боевого соратника заодно?

Насколько Линьсюань волен изменять сюжет книги, в которую попал? До сих пор он не замечал никакого противодействия своим поступкам, но до сих пор он и не делал ничего, что кардинально шло бы в разрез с событиями романа. Вот и настал момент истины — возможность узнать, есть ли у него свобода воли и право поступать так, как он хочет, а не как ему предписано. А потом, если всё же выйдет как он хочет, думать, каким образом компенсировать И Гусуню отсутствие рядом толкового полководца, что, особенно на первых порах, может стать критичным.

Но не похищать же ни в чём не повинную женщину только ради того, чтобы помочь этому юнцу сесть на трон!

— Прибыли господин и госпожа Е! — прокричал слуга от двери, и Линьсюань с понятным любопытством подошёл ближе.

Е Цзиньчэн выглядел… ну, Линьсюань представлял его брутальнее. Это должен быть могучий, суровый воин, прошедший множество битв, обветренный степными ветрами и закалённый ледяными северными водами. Но лицо у Е Цзиньчэна оказалось довольно тонким, богатырём он отнюдь не выглядел, и рост… Линьсюань, пожалуй, повыше будет. А за ним шла…

Всё то время, пока поспешившие навстречу почётному гостю градоначальник Жун и глава Ши раскланивались с ним и обменивались приветствиями и пожеланиями, Линьсюань не сводил глаз с женщины, которая, скромно опустив глаза, стояла позади господина Е. И, как только Чжаньцюн отступил в сторону, пропуская новоприбывшую пару в глубь зала, устремился к нему с вопросом:

— А эта женщина, которая вошла с Е Цзиньчэном — кто это?

— Это? — удивлённо переспросил Чжаньцюн. — Его жена.

— Сун Жулань? Это она?

— Ну, да. Конечно, красотой не блещет,