Норманны. Покорители Северной Атлантики - Гвин Джонс

Затем он говорил с Гудрид о ней самой, предрекая ей счастливое будущее. Он также предостерег ее от брака с гренландцем и настоятельно просил передать их деньги церкви или раздать их бедным. Затем он откинулся на свое ложе и на этот раз замолчал навсегда.

В Гренландии со времен прихода туда христианства существовал обычай, согласно которому людей хоронили на тех же фермах, где они и умерли, в неосвященной [557. освященной] земле. В эту землю втыкали кол, проходящий через грудь [X. добавляет: умершего], со временем же, когда в этих местах оказывались священнослужители, кол этот вынимали, на его место лили святую воду, а над усопшим проводили церковную службу. Считалось, что даже такое запоздалое освящение должно было пойти на пользу умершему.

Тела [X. добавляет: Торстейна Эйриксона и остальных] были перенесены в церковь в Эйриксфьорде, и там священники отслужили над ними заупокойные службы. Позже Торстейн умер, и все его состояние перешло к Гудрид. Эйрик взял ее к себе в дом и в дальнейшем заботился как о ней, так и о ее имуществе.

V

Жил в то время на севере Исландии, в Скагафьорде (теперь это место называется Стад), человек по имени Торфинн Карлсефни, сын Торда Лошадиноголового. Он был человеком хорошего рода и очень богатым. Мать его звали Торунн. Торфинн торговал с другими странами и заслужил славу хорошего купца. Однажды летом Карлсефни стал снаряжать свой корабль, готовясь плыть в Гренландию. Вместе с ним решил плыть Снорри Торбрандссон из Альптафьорда, всего же на борту их корабля было сорок человек. В то же самое лето собрались плыть в Гренландию Бьярни Гримольфссон из Брейдафьорда и Торхалл Гамласон из Восточных фьордов, и у них на корабле тоже было сорок моряков.

Вскоре оба эти корабля вышли в море. Неизвестно, сколько времени они провели в плавании, однако осенью оба корабля достигли Эйриксфьорда. Эйрик и другие поселенцы сразу же прискакали к кораблям, и началась активная купля-продажа. Шкиперы пригласили Эйрика [557. Гудрид] выбрать себе из привезенных товаров то, что ему понравится больше всего. Эйрик же в свою очередь проявил не меньшее благородство, пригласив команды обоих кораблей провести эту зиму в его доме в Браттахлиде. Купцы приняли его предложение и отправились вместе с ним в путь. Товары их также были переправлены в Браттахлид, где не было недостатка в надежных складах. [X. добавляет: не было там недостатка и в прочих необходимых вещах. ] Так что зимовка эта сложилась для купцов очень удачно.

Но по мере того как приближались святки, Эйрик становился все более и более мрачным. И однажды Карлсефни решился поговорить с ним об этом.

— Не случилось ли чего-нибудь, Эйрик? Ты сейчас кажешься куда задумчивее, чем ты был прежде. Ты принял нас с таким гостеприимством, что мы чувствуем себя обязанными отплатить тебе за столь радушный прием. Поведай же мне, что заставляет тебя печалиться?

— Я давно не принимал у себя столь любезных и добросердечных людей, как вы, — ответил ему Эйрик. — И ваше обращение со мной было выше всяких похвал. [X. Печалит меня лишь то, что, когда вы попадете в другие земли, повсюду станет известно о том, что нигде еще вам не довелось так бедно отмечать святки, как здесь, в Гренландии, когда хозяином вашим был Эйрик Рыжий из Браттахлида.]

— Мы не допустим, чтобы это произошло, — успокоил его Карлсефни. — На борту наших кораблей есть солод, мука и зерно, и ты можешь взять все, что тебе необходимо, чтобы устроить такой праздник, который бы полностью отвечал твоим представлениям о гостеприимстве.

Эйрик принял его предложение, и святки в его доме были отмечены с такой пышностью и великолепием, что людям оставалось лишь дивиться, глядя на такую роскошь. [X. добавляет: в столь бедной стране.]

После святок Карлсефни попросил у Эйрика руки Гудрид, поскольку считал, что именно Эйрик вправе решать этот вопрос. Сама же Гудрид представлялась ему не только красивой, но и очень достойной женщиной, Эйрик весьма благосклонно отнесся к предложению Карлсефни, так как Гудрид, без сомнения, заслуживала хорошего мужа. И если она выйдет замуж за Карлсефни, то тем самым, очевидно, исполнит свое предназначение. Эйрик также отметил, что о Карлсефни ему не довелось слышать ничего, кроме хорошего. Итак, предложение это было передано Гудрид. Она же сказала, что предоставляет решение этого вопроса самому Эйрику, так что вскоре последовало объявление об их помолвке, а затем в Браттахлиде прошли свадебные торжества. В ту зиму в доме Эйрика устраивалось немало приемов и вечеринок — с настольными играми, беседами и прочими развлечениями, призванными повеселить домашних и привести их в хорошее расположение духа.

В Браттахлиде горячо обсуждали один вопрос: Карлсефни и Снорри собирались плыть на поиски Винланда, и люди долго говорили об их решении. В конце концов Карлсефни и Снорри стали готовить свой корабль, чтобы с приходом лета отправиться в это путешествие — на своем корабле и со своей командой. Был среди них человек по имени Торвальд, зять Эйрика Рыжего. Был там также и Торхалл, прозванный Охотником, так как уже очень долгое время он ходил вместе с Эйриком на охоту во время летних сезонов. Он был высокого роста, темнолицым и угрюмым пожилым человеком. Торхалл отличался скрытностью и молчаливостью, но при этом нередко задевал людей обидными словами. И хотя жители Гренландии уже приняли христианскую веру, Торхалл продолжал оставаться язычником. Друзей у него практически не было, однако Эйрик давно привык советоваться с ним. Торхалл попал на борт того же корабля, что и Торвальд, поскольку хорошо знал многие необжитые земли. Они подготовили к отплытию тот самый корабль, который привел к берегам Гренландии Торбьорн. Они решили отправиться в путь вместе с Карлсефни и его людьми, и по большей части все они были гренландцами. Всего же их было 160 человек на двух кораблях. Из Эйриксфьорда они направились к Западному поселению, а оттуда — к Бьярнейяру (Медвежьим островам). От Бьярнейяра они поплыли, подгоняемые северным ветром, и через два дня увидели неизвестную землю. Мореходы подплыли на лодках к берегу и, обследовав эту землю, обнаружили множество плоских камней, на которых легко могла уместиться пара человек одновременно. Еще там было очень много песцов. Моряки дали этой стране имя Хеллуланд — Страна плоских камней. Затем они плыли при попутном северном ветре еще два дня, после чего обнаружили новую землю. Она вся была покрыта густыми лесами, в которых водилось множество диких животных. К юго-востоку от этой земли лежал остров, который они назвали Бьярней — Медвежий остров, поскольку обнаружили там медведя. Саму же землю они назвали Маркланд — Страна лесов.

Затем, по истечении еще двух дней, они снова увидели новую землю и поплыли к ней. Они подошли к ней со стороны мыса, а затем поплыли вдоль берега, оставив эту землю по правому борту. Побережье там было открытым, без гаваней и бухт — одни лишь длинные песчаные пляжи. Они пристали к берегу на лодках и наткнулись там на корабельный киль и потому назвали это место Кьяларнес — Мыс-Киль. По такому же принципу они именовали увиденные ими пляжи, назвав их Фурдустрандир — Чудесное побережье, поскольку им пришлось невероятно долго плыть мимо этих берегов. Наконец, они доплыли до такого участка суши, который весь был изрезан заливами, и именно туда они и направили свой корабль.

В свое время, когда Лейф был у короля Олафа Трюггвасона и тот послал его проповедовать христианство среди жителей Гренландии, он дал ему с собой двух шотландцев — мужчину по имени Хаки и женщину по имени Хекья. Король сказал, что, если Лейфу понадобится их быстрота, они умеют бегать быстрее оленя. Этих двух шотландцев Лейф и Эйрик отправили в путешествие с Карлсефни. Так что когда мореходы проплывали мимо Фурдустрандира, то высадили шотландцев на берег, приказав им разведать территории, лежащие к югу от этой местности: разузнать, насколько плодородные там земли, и вернуться до истечения трех дней. Одеты же скороходы были в такое платье, которое сами они назвали «бьяфал». Сшито это одеяние таким образом, что наверху находился у него капюшон, а с боков же оно полностью открыто. Одеяния были без рукавов и скреплялись между ног (застегивались при помощи пуговицы и петли). Кроме этой одежды, на шотландцах больше ничего не было. Спустя три дня эти двое бегом вернулись к кораблям, и один из них нес в руке виноград, а другая — колосья дикой пшеницы. Карлсефни сказал, что, судя по всему, они нашли превосходную, плодородную землю. Они подняли шотландцев на борт и плыли до тех пор, пока не обнаружили фьорд, глубоко вдававшийся в этот участок суши. Моряки направили свой корабль в устье фьорда, миновав по пути остров, окруженный сильными течениями. Этот остров они назвали Страумсей [X. Страумей]. Там было так много птиц, что человек лишь с трудом мог ступать между кладками яиц. Затем они поплыли в глубь фьорда, который назвали Страумсфьорд [X. Страумфьорд], и здесь стали на якорь, выгрузив на берег все свое добро. С собой они привезли множество скота и теперь осматривались вокруг, пытаясь оценить, насколько удачно они выбрали место для стоянки. Неподалеку от них возвышались горы, и все вокруг радовало глаз своей красотой. Первопроходцы занялись исследованием новой территории. Повсюду там росла высокая [или густая] трава. Мореходы провели там всю зиму, и зима эта оказалась очень суровой, так как они не успели заготовить никаких припасов. Еды у них было очень мало, а охота по большей части оказалась неудачной, так же как и рыбалка. Тогда они отправились на остров, надеясь, что там их старания принесут более ощутимый результат, но и на острове они почти ничего не добыли. А вот скот их чувствовал себя там весьма привольно. Тогда они стали молить Господа, чтобы он послал им что-нибудь съестное, но Господь не откликнулся на их мольбу так быстро, как бы им того хотелось. Торхалл исчез, и люди отправились разыскивать его. Так продолжалось целых три дня. На четвертый день Карлсефни и Бьярни нашли его на гребне скалы. Он, не отрываясь, смотрел в небо и при этом что-то бормотал. Они спросили его, зачем он забрался сюда, на что он ответил, что это не их забота, а также посоветовал не таращиться так на него. Он также добавил, что прожил уже достаточно долго и в состоянии обойтись без их присмотра. Они стали уговаривать его вернуться вместе с ними домой, и это им удалось. Через некоторое время им попался кит, они, хотя никто из них не имел ни малейшего представления о том, что это за вид, убили его, так как нуждались в мясе. Карлсефни и прежде ловил китов, но такой ему встретился впервые. Повара приготовили мясо этого кита, все его ели и вскоре почувствовали себя очень плохо. Затем Торхалл выступил вперед и произнес: «Разве теперь вы не убедились, что надежнее полагаться на Рыжебородого, а не на вашего Христа? Этот кит был прислан мне в награду за те славословия, которые я сочинил о моем покровителе Торе. Никогда не оставлял он меня без поддержки». Но как только люди услышали это, они перестали есть эту пищу. Они сбросили ее со скалы, а сами препоручили себя милости Господа. Затем они отправились в море за рыбой, и улов их оказался на этот раз очень велик. Весной они вернулись в Страумсфьорд и стали пополнять свои запасы, занимаясь охотой на суше, ловлей рыбы в море и собирая на побережье яйца.