Когда сядет солнце - Татьяна Морец

заискивающей улыбкой кланяется командору.

Раджан? Первый раз слышу это обращение. Уточню позже.

Шанриасс позволяет помочь. Внимательно осматривает витрины, задает вопросы. Я не особо согласна с количеством того, что он хочет приобрести, вроде как за кольцом только зашли. Но мои возражения будут неуместны. Тем более на глазах этих зеленых женщин.

Консультантка, извлекая ювелирные изделия из витрины, не забывает хлопать длинными ресницами и облизывать губы. Подавая украшения, норовит коснуться Шана. Тот профессионально держит дистанцию, сохраняя вежливое лицо, и полностью игнорирует все попытки сближения.

Другая энергично тащит к нам поднос с напитками и маленький удобный стульчик со спинкой. Приглашает меня присесть и вручает бокал каири. Вкусно! Так ждать куда веселее.

Но мне бы сейчас коньяк из дедовских запасов не помешал…

Минут двадцать лениво скольжу взглядом по витринам, бокал с освежающим напитком позволяет сохранять нарочитую невозмутимость.

Фуф. Закончили. Мне интересно увидеть еще что-то помимо магазина с драгоценностями.

Поднимаюсь и резво направляюсь к выходу, но меня останавливает Шанриасс и разворачивает к себе.

– Это сейчас, – и ловко надевает кольцо на безымянный палец моей левой руки. Красивое. Очень. Даже я не могу этого не признать. Овальный бриллиант необыкновенной синеватой расцветки в обрамлении камней помельче: на вершинах овала по три изумруда с обеих сторон. Необычное, похоже на антикварное.

– Все, будущая жена, моя ты теперь. И как?

Понимаю вопрос по-своему.

– Непривычно, – отвечаю, разглядывая свою руку с кольцом.

– Кольцо нравится? – смеется Шанриасс. – Остальное примерим дома.

Дома. Так и я начинаю воспринимать «Аруну».

– Да, конечно! Очень красивое! Пойдем гулять? – Теперь я за руку тащу его к выходу.

– Кольцо из палладия, выполнено нашим лучшим мастером, – тараторит в спину та шайраса, что вызвалась помочь. – Огранка бриллианта – «маркиз». Бриллиант очень редкий, сапфирово-серый…

– Благодарю за помощь, высоких вам продаж! – скользя к выходу, не остается в долгу вежливый Шанриасс.

Смеясь, снова крутит меня к себе.

– Они чуть тебя слюной не закапали, и это в моем присутствии, – невесело замечаю я.

– Мне все равно, – шепчет он в мои губы и очень нежно целует.

Вот так, перед магазином с этими змеюками. Не люблю прилюдных тисканий, но отвечаю.

Не готова я оказалась к выходу в свет…

* * *

Прежде чем спуститься на рынок, Шанриасс ведет меня в ресторан. С такими же низкими столиками, как у нас в каюте.

Вот я и каюту командора уже себе присвоила…

В ресторане нас обслуживает мужчина-шайрас. Вышколенный, учтивый, но ненавязчивый.

Поем спокойно, значит. Я же не ревнивая. Откуда это во мне?

– А что за обращение «раджан»? – вспомнив, спрашиваю я у Шана.

– «Повелитель». Обычно так обращаются к императору, но консультанты решили выслужиться, сделать приятное. Им же неизвестно, что мне это безразлично и не добавляет им очков, – смеется Шанриасс.

Уплетая вкусного цыпленка кусочками в очень жгучем соусе, решаюсь спросить:

– И везде так тебе досаждают?

– Морайя… – начинает Шанриасс.

– Шан, я верю тебе. Но эти зеленые женщины вывели меня из себя. Так что? Я часто буду это наблюдать?

– Не хотелось бы. Но бывает. Досаждать будут. Если женой не получится, то надеются хоть любовницей стать. Отцу до сих пор шлют откровенные письма с личными вещами. Его департамент безопасности мог бы собрать коллекцию за все годы.

– C нижним бельем, что ли? – вырывается у меня со смешком. – А что он?

– А что он? Кроме мамы, никого не видит вокруг. – И командор так светлеет лицом в этот момент, что невольно любуюсь им. – При такой совместимости у нас не возникает желания к другим. И без специальных добавок близость с другой женщиной становится физически невозможна, – доверительно сообщает он, не сводя с меня горящих глаз.

Необычно. Для человеческой физиологии. И так… надежно.

– Но семьи складываются по-разному, шайрасы тоже женятся по всяким причинам. Поэтому вариант с любовницами вполне реален. А женщины-шайрасы, обладая довольно слабым нюхом, не осязают, насколько могут быть связаны пары. Вот и не оставляют некоторые из них попыток пробраться в семью с титулом или хорошим достатком.

Не соскучишься. Это точно.

* * *

А после обеда нас ждет базар. Его здесь называют именно так.

Я будто в восточную сказку попала. Из моих детских книг.

Вот откуда этот густой аромат специй, проникающий даже в самые дальние закоулки базы 63-А. Здесь шумно. Слышен гомон активно торгующихся посетителей, смех и выкрики продавцов, зазывающих к своим прилавкам.

Чего здесь только не встретишь! В глазах пестрит от многообразия обычных и не очень товаров, включая странных животных и птиц, даже шиццы где-то попадался в клетке.

Повсюду цветные огни, танцы и музыка.

Я погружаюсь в чарующий ритм этого места, немного кружится голова, затапливает восторг. Рука Шанриасса, крепко держащая меня, позволяет полностью окунуться и проникнуться атмосферой. Знаю – не потеряет и никому не даст в обиду.

Вот заклинатель змеи. Та, высунув из кувшина две головы на одном теле, послушно танцует под его дудку, выписывая гибким туловищем замысловатые фигуры. А заклинатель качается с ней в такт.

Вот крупный лысый шайрас с голым торсом на ярко-оранжевом хвосте, из одежды на нем только широкий алый тканевый пояс на бедрах. Поджигает факел, вращает им в воздухе, жонглирует, рисуя причудливые формы из огня, и после гасит ртом. Псих! Но притягивает внимание, и я долго не могу оторвать от него глаз.

Вот шайрасы-танцовщицы слаженно двигаются под яркий рисунок барабанной дроби. Их танцы завораживают и вызывают дрожь в теле, сливаясь с гулкой вибрацией барабанов и ритмом сердца. Испытываю непреодолимое желание погрузиться в это чувственное действо. И мы с другими наблюдателями качаемся в одном темпе. Я двигаюсь слитно с Шанриассом, плотно прижавшись к нему спиной.

Потом мы пробуем новую и необычную для меня еду с лотков, покупаем специи, ткани. Прихватили с базара какой-то кувшин с узким горлом и ковер с высоким ворсом и изображением солнца – символом «Аруны». Примеряем одежду, мотаем на разный манер платки. Много смеемся, целуемся и снова бредем вдоль ярких рядов.

Перед уходом натыкаемся на музыканта. Он поет на незнакомом мне наречии, только отдельные слова мне понятны. Его баритон пьянит, заставляет слушать и погружаться в мечты. Последняя песня, пронзительно острая, бередит душу и невольно вынуждает слезы катиться из глаз. Но это не слезы боли, скорее светлой грусти.

Сегодняшний день делает меня невозможно счастливой. И свободной?..

Когда, немного притомившиеся, возвращаемся на корабль, нам не до сна. Полностью раздев меня, Шанриасс вдевает в мои уши длинные изумрудные серьги. А на шее застегивает тяжелое изумрудное ожерелье во много ярусов