Перловый суп - Евгений Будинас

Живя в Австрии, я видела его все реже. Появлялся он больше своими и полифактовскими книжками: «Промежуточный человек» и «Дураки» вместе со «Сказками века» и «Фантастикой века» из знаменитой полифактовской серии...

Помню отлично изданные «Строфы века» на столе притащившего их из Москвы австрийского телережиссера Хельмута Фойтла, знавшего по-русски лишь пару слов. Фойтл со Стреляным снимали двухсерийный документальный фильм о новой самостоятельной Украине. Вся же практическая организация этих съемок (на каких машинах поедут, в какой гостинице будут спать, где понадобится маленькая массовка или даже воздушный шар, который надували прямо на снегу) была на Будинасе. Он и это умел.

Бывала я, конечно, и в Дудутках, в самом их расцвете в 1996 году. Но сейчас, когда все вспоминаю, мне больше приходят на ум не колбасный завод или ветряк, не столярная мастерская или сыроварня, а еще первая старая дача у речки Птичь, куда мы едем с Женей за рулем на его «Ниве» по заснеженным кочкам прямиком через поле. В машине еще Лера, Стреляный и наш тогда восьмилетний сын. Едем, застреваем, ругаемся. Я боюсь за ребенка, а Женя над моими страхами смеется...

Он любил ездить, всех обгонять, лихо разворачиваться, с ходу парковаться. Той же компанией, еще в глубоком СССР, мы едем в Литву отдохнуть на Куршской косе. Минуя тогда неприметную границу между Белоруссией и Литвой, Женя давит на гудок и, издав победный клич, начинает увлеченно объяснять, что Литва — это все-таки немного Запад. Потом мы понесемся к морю по приличному автобану, между прочим, единственному в Союзе. Автобан действительно кажется настоящим, скорость на спидометре убегает за сто двадцать...

Большой, со шкиперской бородой и с трубкой во рту Евгений Доминикович Будинас, прищурившись, рулит и гудит на въезде в страну своего детства. Таким он запомнился мне навсегда.

Алесь Галькевич

Казнить нельзя, помиловать

Во время выборов в Верховный Совет БССР, впервые проходивших на альтернативной основе, в республике царило необыкновенное политическое оживление. Еще бы! В отличие от разыгрываемого ныне из года в год выборного фарса, они действительно предполагали некий выбор между прошлым и будущим. Женя Будинас, без тени сомнений, сразу же включился в эту борьбу, хотя прекрасно понимал, какое противодействие ему будет оказываться всей белорусской партийной Вандеей.

Все началось еще на стадии выдвижения кандидатов в депутаты, когда его избирательный округ Минский горком КПСС (не без участия высшего партийного руководства БССР) буквально «наводнил» соискателями на должность народного депутата Верховного Совета. По числу кандидатов этот территориальный анклав стал рекордсменом в республике.

Но главная интрига заключалась в том, что здесь же, по распоряжению предвыборных политтехнологов от КПСС, баллотировался и Митрополит Смоленский и Белорусский Филарет. Расчет был прост: из бесчисленного множества кандидатов в депутаты избиратели выберут того, чье имя им более всего знакомо.

Казалось, что ситуация для нас, а я в то время был доверенным лицом Будинаса, была заведомо проигрышной, поскольку ставка делалась на то, что победитель определится уже в первом туре. Тем самым партийная верхушка хотела не только раз и навсегда отбить «охоту» своему главному политическому оппоненту идти во власть, но и сделать все возможное, чтобы в результате этого действа подвергнуть его унижению. Но не на того нарвались!!! Ибо в итоге пришлось-таки проводить второй тур, в котором, конечно же, победил Филарет, но занятое второе место было скорее не нашим поражением, а победой над системой.

Эту длинную прелюдию пришлось привести для того, чтобы рассказать о забавном случае, произошедшем как раз во время предвыборной гонки.

За день до дня голосования кандидаты от демократической общественности призывали избирателей прийти на митинг, который, как оказалось впоследствии, стал самым масштабным по численности из всех ранее проводимых в республике.

Как обычно, власть пыталась всячески запугать население. Причем не только прямыми угрозами в адрес потенциальных участников, распространяемых в подконтрольных средствах массовой информации, но и путем распространения различных слухов. Этим ранее занимался специальный отдел КГБ, который, судя по всему, существует и поныне.

Вначале пошли разговоры, что в Минске пройдет «съезд воров». Однако особого испуга это не вызвало, поэтому Контора Глубокого Бурения «сменила пластинку» и запустила другую небылицу — о предстоящих еврейских погромах. Излюбленная тема: как что, так опять бедные евреи виноваты.

Понимая, что это не более, чем сплетни, Женя, тем не менее, принял решение в ночь накануне «погромов» организовать дежурство, а собственную квартиру использовать в качестве опорного пункта «отряда специального назначения».

По «еврейскому телеграфу» сообщили всем «заинтересованным лицам» номер Жениного домашнего телефона. Кроме того, подключили к этому ночному «бдению» еврейские молодежные организации. Под «парами» возле подъезда стояло единственное транспортное средство — белая Женина «Нива», а весь отряд «спецназа» был вооружен единственным «стволом» — газовым пистолетом, который в те времена достать было значительно сложнее, чем автомат Калашникова,

И хотя собравшиеся слабо верили в реальность того, ради чего они собрались, в воздухе витало напряжение.

В обстановке тревожного ожидания, примерно в 2-3 часа ночи раздался звонок в дверь. Будинас бросился взглянуть -кто там? — но этот кто-то закрыл дверной глазок. И здесь, на глазах собравшихся, произошло чудесное и мгновенное превращение писателя и публициста в прожженного «спецназовца», который, казалось, всю свою сознательную жизнь провел в рядах Иностранного легиона.

Схватив пистолет, Женя передернул затвор, забыв при этом, что в стволе уже был патрон. Звук прыгающего по паркету боеприпаса еще более накалил атмосферу.

— Открывай! — крикнул Женя, глаза которого горели так, словно хотели испепелить «врага», как гиперболоид инженера Гарина.

Честно говоря, у меня не было особого желания находиться «на линии огня», поскольку обе «противоборствующие стороны» вряд ли промахнулись бы по такой «мишени». Но здесь, как в старой притче, дело было вечером, делать было нечего, пришлось открывать.

Каково же было наше удивление, когда за дверью появилась ехидно улыбающаяся физиономия Зенона Позняка, председателя Сойма БНФ (Белорусского народного фронта). Хлынувший в кровь адреналин до максимума повысил «градус» радости за то, что «бой» отменяется, все остались живы и здоровы. А в памяти всех участников этих событий закрепились неизгладимые временем впечатления, из которых, собственно, и складывается то, что называется жизнь. Жизнь, которую в отличие от своих политических оппонентов и недругов, Женя прожил честно, счастливо, а главное — весело.

Элеонора Езерская

Друг! Не уходи...

Уж не знаю, кто первым сказал эту замечательную фразу: «Будинас! Буди нас!!!». Здорово! А главное, как верно.

Ах, как он любил праздники! И как умел их проводить!!! Больше в нашей стране так не умеет никто. Масленица, Рождество, Купалье, на которые все мы с радостью слетались, как птицы. Никто, кроме Жени, поверьте мне, не умел собрать в одном месте разных, на первый взгляд, взаимоисключающих друг друга гостей. К Будинасу без уговоров, по первому зову приезжали государственные чиновники, оппозиционеры, послы иностранных государств, артисты, писатели, бизнесмены. И всем было весело и интересно. Эти торжества, я уверена, войдут в историю белорусской культуры конца XX века.

По своей природе Женя совсем не был прописным балагуром, эдаким весельчаком. Остроумным — да! Душой компании — трижды да! Когда еще в советские времена у Евгения не было большого достатка, он все равно обожал принимать гостей — поить, кормить, угощать. И делал это талантливо и красиво, как, впрочем, и все, что он делал. А умел делать он многое — писать яркие публицистические статьи, издавать потрясающие книги, благоустраивать землю, строить дома, собирать старинные автомобили, сочинять романы... «Заводил» ли мой друг романы? Не знаю. Но ухаживать за дамами он умел необыкновенно, элегантно и красиво. Если и был в этой стране мужчина — настоящий мачо, так это был он, мой незабвенный приятель Женя Будинас.

Женя! Женечка! Ты хороший человек и настоящий друг; и я всегда буду помнить, как на моем единственном в жизни концерте — бенефисе — перепутались фонограммы, возникла чудовищная накладка, я на несколько секунд растерялась... В зале было много друзей, но первым, кто бросился на сцену спасать ситуацию, был именно ты. А какие ты придумал и напечатал пригласительные билеты?! Не билеты, а произведение искусства!