Оккультные миражи - Александр Зарницын

наверняка вводить уголовную ответственность за деяние, которое является органической чертой жизни.

Хотя и тут не все так однозначно, просто, и вопрос этот, пожалуй, спорный. Как быть с изнасилованиями? Как быть, например, с одной из учениц, которая была изнасилована в пятнадцатилетнем возрасте? С одной стороны это беспредел, а что с другой. Девица курила как паровоз, частенько прихлебывала горячительные напитки, не ночевала дома. В ночь изнасилования пила водку в компании, затем с кем-то целовалась, а как оказалась в парке, конечно, не помнила.

Или как быть с молодой дамой, которая поехала за город с тремя дядями, с которыми познакомилась несколько дней назад. Было весело, купались, играли в карты, выпивали, а затем захмелевшая дама совершает половой акт с одним из знакомых на глазах у других. Все это переросло в оргию с половыми излишествами, а потом была дорога домой и заявление в милицию, что ее изнасиловали. Да, не секрет, что значительная часть изнасилованных, – это девицы, которые испытывают готовность вступать без разбора в случайные связи. Именно они и оказываются, как правило, в рискованных ситуациях чаще других. Потерпевшие сами активно провоцируют возможность сексуального насилия.

Ай, да господин Шаман, и опять ты не оригинален, опять это уже было до тебя. Все это, конечно, хорошо… но, что же делать сейчас? Нет, нужно уходить, а то к приезду делегации от Шамана я явно не готов, ни физически, ни морально, мне все хуже и хуже…, надо уходить. Надо уходить, пока тут не появились Кешины кореша… Как все просто закручено, – пробормотал он с омерзением. Смотря через окно во двор. Где сутулая фигура смотрителя, торопливо резала дрожащей рукой, горло мертвого слесаря. Пытаясь нацедить побольше крови. – И как же бороться с этим явлением? Принимать закон и наказывать клиента проститутки? Хотя нет – это пожалуй очередная крайность…

Держа автомат на изготовку, качаясь, словно пьяный, он побрел босиком, сильно хромая, через сад к лесу. В ту сторону, откуда доносился шум проходящих поездов. Когда наступила кромешная темнота, он уже миновал кладбище, и углубился в лес на несколько километров, опираясь на автомат, как на костыль. Упорно двигаясь по направлению к железной дороге, падая и вновь вставая, он окончательно выбился из сил. В голове стоял постоянный гул, во рту все горело от жажды, а ноги стали отказываться передвигаться. Он уже видел три точки, двигающиеся по полотну, он уже мог различить мелькание вагонов, как вновь включилась дьявольская карусель. Все завертелось в непонятном танце, звезды, вагоны, погрузилось в какую – то трясину беспамятства. Он медленно упал у насыпи, мгновенно потеряв сознание.

Когда сознание вновь вернулось к нему, и темно-серая трясина отступила, он долго не мог понять, где находится. Два темных пятна, вращавшиеся на белом фоне, замедлили свой бег и, наконец, совсем остановились. Ещё мгновение и пятна превратились в лица двух человек в белых колпаках.

– Ну, что, одыбался, герой? – спросил один из них.

– Я же говорил, что бугай здоровый, выберется, – подхватил радостно второй.

– Как себя чувствуешь, майор?

– Порядок, – тихо проговорил Игорь. – Я хотел про капитана Смирнова доложить, – встрепенулся он.

– Про него потом доложишь, – вздохнув, отозвался врач, – В основном и так все известно. И про Смирнова, и про притон на заброшенном кладбище. Ладно, не трать силы, лежи отдыхай, ну, а вечерком к тебе товарищи заскочат. Они тут тебе все фрукты таскают, а ты никак есть, не начнешь.

– Сколько же я уже здесь нахожусь? – тихо спросил Захаров.

– Почти неделю. Ладно, отдыхай, герой.

– Моя жена с дочкой не приходили?

– Нет, никто не приезжал, извини.

– Жена с дочкой не приходили целую неделю? – с ужасом прошептал Захаров.

– Нет, не приходили, извини, майор, – проговорил тихо врач. – Мы спрашивали у твоих боевых товарищей, про твоих родственников.

– И, что они говорят?

– То, что твои родственники в отъезде, а связаться с ними не получается. Извини, майор, если новости для тебя не веселые.

Оставшись один, он долго смотрел в потолок, вспоминая все произошедшее. Словно в кошмарном сне всплывали картины его злоключений последних дней, где было место и окровавленной физиономии Кеши и осклабившемуся Хряку. Наконец дверь открылась и на пороге показалась сестра со шприцом в руке.

– Здравствуйте, больной, – произнесла она, подходя к кровати. – Нам нужно сделать укол. Как вы себя чувствуете?

– Теперь превосходно, – прошептал он улыбаясь. – Как вас зовут?

– Меня зовут Светлана, ну давайте руку.

– Скажите, Светлана, а когда и как меня нашли, вы не знаете?

– Вам нельзя волноваться, больной. Когда ваши дела пойдут на поправку, как сказал доктор, тогда вы все и узнаете.

– Да, я уже здоров как бык!

– Вы только пришли в сознание – бык! Доктор если решит, что с вами можно разговаривать, то я охотно поболтаю во время своего дежурства.

После ухода медсестры Захаров долго лежал смотря в потолок. Лишь к вечеру тягучие размышления и тишину больничной палаты нарушили Титов с Морозовым, пришедшие навестить его.

– Живой? – спросил Титов, сидя напротив.

Игорь страдальчески улыбнулся и тихо ответил:

– Все в порядке. Здравие желаю товарищ, полковник.

– Да, задали вы нам, ребятки, работенки, – проговорил старик, стоя у окна. Придирчиво осматривая апартаменты одноместной палаты.

– Ну, мы же хотели как лучше, – прохрипел майор.

– Ага! А получилось как всегда, – с досадой проговорил начальник, – я это уже где-то слышал.

– Зато ствол наш отбили! Какой у этого Валета гадюшник разворотили! – осторожно вставил Титов. Доставая из пакета огромные, душистые мандарины. – Несколько дней, только товар ворованный считали на кладбище, а сколько барахла вернули прежним хозяевам. В МВД только около двух десятков «глухарей» закрылось.

– Да, да, все это так, – проговорил Морозов поморщившись. – Только все это дается уж больно дорогой ценой. Где это видано, что бы в мирное время, да еще у себя дома, контора потеряла двух офицеров? А другого при странных обстоятельствах, чуть теплого нашла бригада обходчиков.

– Кто меня нашел?

– Да, бригада обходчиков, – подтвердил капитан. – Машинист тепловоза сообщил диспетчеру, что на тридцатом километре какой-то пьяный пытается остановить его состав. Как только тебя не переехали ночью?

– Значит, я все-таки дошел до железной дороги? – проговорил тихо майор. – А вот Смирнов нет…Эти гаденыши его…

– Знаем, все знаем, – проговорил Морозов, тяжело вздохнув.

– Откуда? – удивился Игорь.

– Работники той самой заправки, где на вас напали, очень хорошо помогли. Потом милиция взяла одного фигуранта, он кое-что поведал. От путевых обходчиков про кладбище старое узнали… А Смирнова и Вадима уже похоронили с почестями, вот так то. Но меня всерьез беспокоит то, что мы до сих пор топчемся на