Реинкарнация (СИ) - Шамс Сур

— А разве не мои предки построили его? — спросил я, — Честно, не знаю, я же вырос в пустыне.

— Нет, Асиф, твои предки пришли сюда, когда города уже были заброшены, — и он добавил шепотом, — А ваших предков изгнали сотни лет назад в пустыню чужаки.

— Да, я знаю, мне дедушка рассказывал об этой войне, — так же прошептал я, стараясь не привлекать лишнего внимания.

— Так вот на языке построивших этот город «Дом» назывался «Уль», ну ты знаешь это сохранилось в слове улей, там живут пчёлы. Соответственно несколько домов в ряд назывались «Улес». Теперь по-современному они называются улицы. Что отличало города от деревень, так это наличие стен, защищавших «Улес». А буквой «Т» в древности обозначали «твердость». И значит например «Улес», окруженные стеной называли «Т’улес». Отсюда и пошло ваше слово «град, город», то есть «огражденный» стеной.

— Надо же как интересно, а я даже не знал, что такие обычные и привычные нам слова имеют такие древние корни, — я не помнил чтобы на уроке истории нам рассказывали подобное.

— Честно говоря, я тоже долгое время искал загадочный город Туле, — Остарих нервно захихикал и постучал себе кулаком по лбу, — А оказалось, это было как масло масляное, то есть «город Город».

Тем временем официант принес наш заказ, высокий глиняный чайник с зелёным чаем, сдобные лепёшки и куски старого мёда. Остарих разлил в пиалы чай, поднёс к носу и вдохнул её аромат.

— Должен сказать, я уже давно в пути и как-то жил в тех краях, где выращивают все сорта чая. И был даже там, где горы настолько высоки, что касаются неба, а в груди спирает от высоты так, что нечем становиться дышать. Но всегда нет ничего лучше, чем хорошая чашечка чая. Она утоляет жажду в зной и согревает в холод.

— А я нигде не был, кроме пустыни, — откровенно признался я, но мне было интересно познакомиться с таким человеком, — А в этих горах тоже живут люди?

— Конечно живут, — кивнул он и подул на чай, — Там бывает жутко холодно и много снега на вершинах гор.

— Снег? Что такое снег? — Асиф никогда не слышал про снег.

— Ах-хах-ха, ну если окажешься в наших краях, я покажу тебе, что такое снег, он падает с неба. И выглядит как песок, но только белый и холодный.

— Ну песок тоже падает с неба, — вдруг вспомнил я бабушкины сказки и легенды, — По поверьям моего народа, песок падал несколько месяцев и засыпал все земли. Теперь эти места известны как Великие Пески. В то время пришла сильная песчаная буря и замела под собой многие города. Сказать по правде, они и сейчас случаются иногда, но очень слабые и непродолжительные. Самая сильная буря из последних лет, была в день моего рождения и меня назвали Асиф, что означает «Ураган».

— Интересно, расскажешь мне потом поподробнее, я запишу в свою книгу, — фон Малер поправил сползшие очки.

Долгое время, мы просто ели и запивали горячим чаем, официант за это время уже успел принести нам второй чайник. Наконец-то подкрепившись и разомлев, Остарих некоторое время как-то странно смотрел на меня, будто гадал стоит или нет завязывать разговор.

— Честно говоря я не думал, что вы выживите, — вдруг произнёс художник, — Когда вы отправились в Сердце Песков. Я должен признаться, я виноват перед вами.

Тема разговора предложенная им, удивила меня самого, откуда он мог знать, про события произошедшие у чёрной скалы. Неужели выжил кто-то ещё, кроме меня и Алифа.

— В чём же? — спросил я.

— Когда мы зашли сюда через ворота, со второй половиной каравана. Мы узнали, что первая часть каравана, ушедшая в Сердце Песков, так и не появилась в городе, — весь его шутливый тон словно рукой сняло и теперь он выглядел очень серьезным и собранным, — И каково же было моё удивление, когда я увидел тебя, препирающегося с теми двумя стражниками.

— Ну должен сказать, что я тебе благодарен за помощь, — хотя я всё ещё не понимал в чём он виноват перед нами.

— Право это меньшее, что я мог сделать, за свой промах, — он тяжело вздохнул, — Я испугался и смалодушничал тогда.

Я всё ещё не мог взять в толк, что же он имеет в виду. Прошла некоторая пуза прежде, чем Остарих фон Малер собрался с мыслями и продолжил начатое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мне кажется я привлёк, тех демонов пустыни, начавших губить людей по ночам. И виной всему стала, чёрная статуэтка, которую, дёрнул меня чёрт, я купил у одного голодранца в стране высоких гор. С самого начала мне показалось странным его поведение. Будто он распродавал ценные семейные реликвии в надежде заработать деньжат на выпивку. Или что ещё хуже, выкрал их в одном из горных монастырей, о которых среди местных ходит ужасная молва.

Будто бы никто не видел их обитателей, но никто и не стремиться к ним попасть. Так как по слухам они насылают снежные бури и лавины, на любого, кто осмелится заявиться к ним без спроса. Также под страхом смерти, они требуют к себе мертвые тела, всех безвременно почивших жителей долин. Неизвестно что они делают с ними, но поговаривают, будто съедают их. А тех что не съели, оживляют и заставляют служить себе на веки вечные.

Я очень сомневался покупать ли статуэтку или нет, но очень хотелось привезти что-нибудь на память. После долгих дорог я оказался в вашей стране. Всё было хорошо, я даже успел пожить во дворце Солтана и порисовать его наложниц с его разрешения. Знаешь он очень тщеславен и не смог устоять перед лестью, а у меня теперь есть уникальный материал для моих книг.

Потом я собрался домой и примкнул к каравану идущему до портового города. И все казалось в порядке до тех самых пор, пока не начались загадочные случаи смерти в караване. Тогда я и понял, проклятье чёрной статуэтки, она преследует своего владельца, за немыслимое святотатство и осквернение памяти древних Богов. И когда речь зашла о разделении каравана, я подложил её в седельную сумку верблюда, отправляющегося в Сердце Песков.

Я вспомнил, что видел Остариха в тот день, когда он поспешно отходил от верблюда Амина, словно стремился сбежать от чего-то. Значит он подложил статуэтку в сумку моего друга Алифа и после она оказалась у меня. От проскочивших мыслей у меня побежали мурашки по спине и зашевелились волосы на голове.

— Эта… эта статуэтка у меня, — только и смог я выдавить из себя.

— Что?! — вскрикнул блондин, испугав половину посетителей чайханы и чуть не опрокинув стол с подносом и чайником.

— Ну то есть, она была у меня, пока я не припрятал её в надёжном месте, — я попытался его успокоить и внутренне порадовался своей сообразительности не таскать статуэтку с собой, — Уж больно она тяжелая, несмотря на маленький размер.

Учёный-художник кажется расслабился и уселся на своё место.

— Теперь я хочу загладить вину за свою трусость и помочь всем чем смогу, — он выглядел очень поникшим и угнетенным, — Позволь мне оплатить твоё место на корабле, я бы сделал большее из возможного

Вспомнив отвратное лицо мертвеца, возникшего перед нами в ту ночь, я промолчал. И пусть Хэиб с Ахрасом оказались бандитами и разбойниками, но ведь именно они спасли меня в пустыне, подобрав рядом с трупом командира Солтанских солдат.

Мне было горько осознавать, что причиной их гибели стала какая-то статуэтка, подложенная этим неплохим в общем то человеком. В сложившуюся ситуацию мне верилось с трудом и если вначале он вызывал во мне теплые и приятельские чувства, то теперь я не знал, что делать и как к нему относится.

Комок подкатил к моему горлу, я налил себе чая и сделал несколько глотков. Остарих продолжал молчать и виновато смотрел в свою опустевшую чашку.

Глава 32 Смертельный оргазм

«Так вот куда Солтан постоянно пропадал» — советник Адил наблюдал внутри его воспоминаний, как владыка наслаждался главными атрибутами своей власти, всячески кривляясь и воображая себя владельцем «Небесного Отца». Наконец вдоволь натешившись и наигравшись, самодержец вышел из склепа Асур-Кхана, вставил ключ в замочную скважину и провернул его.

Тяжелые двери, ведомые скрытыми механизмами, с шумом и лязгом пришли в движение. Когда створы захлопнулись, владыка вытащил ключ и повесил его себе на шею, запрятав в зарослях волос под халатом. Проделав обратно тот же путь по которому пришел, он вновь вернулся в главный зал, налил себе бокал д’ихъ и призадумался.