Нострадамус. XX век: новейшая дешифровка - Неустановленный автор

Последствия войны за независимость для Китая были более чем плачевные. 7 сентября 1901 г. Германия, Франция, Британия, Япония и США предъявили китайскому правительству экономически невыгодные и унизительные для Китая условия мира (так называемый «Боксерский протокол»). Таким образом, колониальные страны все-таки добились того, чего хотели с самого начала, хотя и другим способом – не повальным крещением с последующим медленным экономическим порабощением, а военным вторжением и скорым обложением колоссальными налогами по системе ростовщичества. И неважно, как это было названо потом на бумаге заключительного протокола, суть от этого не изменилась.

Проверим катрен построчно.

1. «Молнией в арке (в ковчеге) золото и серебро расплавлено». Вычистив все китайские сокровищницы и дворцы, европейцы и американцы этим не ограничились. Они потребовали от китайской стороны «компенсацию» за вторжение, которое сами же старательно готовили, серебром. Фраза «…золото и серебро расплавлено» говорит об этом. Нет нужды объяснять, почему его потом переплавили в каждом из государств, которому оно досталось. Арка (или ковчег – при другом переводе) может указывать на распространенное название Китая – Поднебесная, а возможно, и на императорский дворец.

2. «Из двух пленников один другого съест». И китайский народ, и китайское правительство попали в безвыходную ситуацию, когда несколько мировых держав решили «поделить» их территорию. Единственный шанс побороться за независимость в такой ситуации заключался в единении и многолетней партизанской борьбе. Когда правительство стало бороться против своего народа, подавляя восстания малоимущих, страна оказалась четко разделенной на два класса. И быть может, партизанская война против иностранных захватчиков принесла бы в конце концов успех простолюдинам и им сочувствующим, поддержи их правящая династия. Несгибаемый дух у китайцев был, им следовало только выдержать первые военные кампании интервентов, а далее законы партизанской войны сделали бы свое дело. Однако роковую роль сыграло предательство со стороны правительства. По мере прибытия новых контингентов оккупационных войск в Китай и активизацию ихэтуаней оно вновь стало менять свою политику, и, отворачиваясь от повстанцев, тайно вело мирные переговоры с представителями западных держав. Когда в августе армия интервентов, преодолев отчаянное сопротивление ихэтуаней, вступила в Пекин, правительство тут же забыло о «священной войне против захватчиков» и пошло на преступный сговор, надеясь сохранить хоть часть своего могущества. И народ, и правительство были «пленниками» колонизаторов, но второй пленник «съел» первого.

3. «От города на очень большом удалении». Предавали свой народ китайские правители на расстоянии от занятой столицы – укрывшись в городе Сиань, оттуда же озвучив указ о беспощадной расправе с ихэтуанями, «загубившими» страну. Только когда была достигнута договоренность с победителями, 7 января 1902 г. в Пекин из Сианя вернулся китайский императорский двор.

4. «Когда наводнит (затопит) флот (класс) плывущий». Тут я затруднился перевести: то ли следовало понимать как «наводнит флот плывущий», то ли как «затопит класс плывущий». Однако смысл понятен и уместен при любом понимании строки. Большая часть интервентов «приплыла» на кораблях, и они «наводнили» Китай, равно как и китайская верхушка «затопила» бедный «класс», так сказать, «плывущий», то есть бедствующий. Можно понять и так: Китай «наводнил», или «затопил», приплывший «класс», то есть западные и северные капиталисты заполонили местных тружеников земли. В любом случае ни одно слово в катрене не оказалось лишним.

Трагедия китайцев в конце XIX – начале XX в. состояла в том, что в нужный момент они не объединились против внешних сильных врагов, а перед этим еще спровоцировали их совместное нападение. Хотя при внимательном рассмотрении становится понятно, что китайская властная верхушка, будучи не в состоянии справиться с народом, возмущенным своим бедственным положением, скорее всего, разыграла жестокую партию с привлечением иностранного оружия. По крайней мере, так гласит катрен, и нет оснований ему не верить. При этом восстание все же имело большое значение для развития страны. Восстание показало непреклонную решимость китайского народа бороться за свою свободу против империалистов всех стран. В дальнейшем идеи ихэтуаней были подняты на щит во время культурной революции в Китае, а затем и красные кхмеры продолжили многие их традиции, особенно в области борьбы с западной псевдокультурой. И через 100 лет Китай станет уже совсем другой страной, с которой будет считаться каждое государство, и никому уже в голову не придет первым направить свои войска против экономически развитой Поднебесной. Потому что преступников на высших постах они научатся казнить сами, не дожидаясь вторжения иностранцев…

Что там говорит теория вероятностей? Чтобы из 1164 катренов хоть один приемлемо совпал с определенным годом мировой истории, как я понимаю, нужно не меньше 1164 раз написать предсказания наугад, или, скорее всего, даже намного больше раз повторить эту процедуру. Или действительно быть провидцем.

1901 год. Жестокий хитрец

1901

Premier grand fruict le Prince de Pesquiere:

Mais puis viendra bien cruel malin,

Dedans Venise perdra sa gloire fere,

Et mis а mal par plus joyeux Celin.

Центурия 8, катрен 31

Первым [будет] великий отпрыск Принца из Пескьера (Пескьер):

Но затем придет хороший и жестокий хитрец,

В Венеции потеряет (проиграет) свою гордую славу,

И пострадает от более веселого (радостного) Селена.

1902 год. Огромный голод из-за ложной новости

1902

Dans les Cyclades, en Corinthe Larisse,

Dedans Sparte tout le Peloponnesse:

Si grand famine, peste par faux connisse,

Neuf mois tiendra tout le Chersonnesse.

Центурия 5, катрен 90

На Кикладах, в Коринфе и Ларис(с)е,

В Спарте и во всем Пелопоннесе:

Огромный голод, чума из-за ложной новости (ложной пыли),

Девять месяцев продержится и весь Херсоннес.

1903 год. Хороший лакей и избежавший угрозы 1903

Ronge long sec faisant du bon valet,

A la parfn n’aura que son congie:

Poignant poyson, lettres au collet,

Sera saisi eschappй en dangie.

Центурия 8, катрен 82

Гложет долго сухого, при этом хорошего лакея (слугу),

В конце концов добьется лишь его ухода:

Мучительная отрава и послание в воротнике,

Будет арестован (захвачен) избежавший угрозы.

Под «лакеем», или «слугой», может подразумеваться или человек, или государство (например, здесь: нахождение и «уход» отдельной страны-колонии из-под владычества колониальной державы), но первое все-таки кажется более вероятным. Допустим, первые две строки говорят о том, что кто-то изжил собственного хорошего слугу, в прямом или переносном смысле. Дальше «отрава» – вероятно, кто-то был отравлен, и некий арест. Последнее уж наверняка относится к человеку, хотя аресту можно подвергнуть и имущество, например, корабль или недвижимость.

С середины XIX в. Британия была главной твердыней свободной торговли, являлась единственной высокоразвитой промышленной державой среди отсталых аграрных стран, как в Европе, так и за ее пределами. Она претендовала на роль «мастерской всего мира» и действительно в значительной степени таковой была. В сложившейся обстановке английская буржуазия, находившаяся еще в стадии «свободного» домонополистического капитализма, горячо отстаивала принципы свободной торговли. Свобода торговли (то есть отсутствие таможенных барьеров в самой Британии) обеспечивала ввоз в страну дешевого сырья и продовольствия, что способствовало снижению издержек производства, включая заработную плату, и, стало быть, удешевлению готовых изделий и их более широкому сбыту на внутреннем и внешнем рынках. Также пропаганда свободы торговли (с целью ликвидации таможенных барьеров в других странах) открывала перед Британией широкие возможности наводнять мировой рынок продуктами своей промышленности и вместе с тем затрудняла создание в европейских и неевропейских державах своей собственной промышленности, которая в большей или меньшей степени могла бы конкурировать с британской промышленностью. Каждому читателю понятно, что могущество в ХХ в. уже больше держалось на конкурентоспособности товаров, чем на количестве колоний, поэтому не стану углубляться в эти вопросы более необходимого, а экономические подробности будут озвучиваться в форме напоминания о тех или иных интересах разных стран.

Выгодное для Англии положение сохранялось около 40 лет, но с конца XIX в. оно изменилось. Германия, получившая от Франции в 1871 г. громадную контрибуцию, встала на путь быстрого индустриального развития и для защиты своей молодой промышленности отгородилась от остального мира высокой таможенной стеной, за счет чего к 1890-м гг. уже достигла крупных успехов. Тот же процесс, хотя и в менее ярких формах, происходил во Франции, России, Италии, Австро-Венгрии, Скандинавских странах и Японии. И США стремительно индустриализировались под защитой «охраняющих» их тарифов. Былая промышленная монополия Англии подрывалась, появились опасные конкуренты в разных частях света, важнейшими из них были США и Германия. Теперь многие в Англии, особенно в среде промышленников и политических деятелей, стали приходить к мысли, что британская индустрия нуждается в защите от иностранной конкуренции. На этой почве возникло широкое движение в пользу протекционизма. Вождем данного движения был Джозеф Чемберлен (1836–1914), ставший одновременно его теоретиком и практиком. Идея, выдвинутая Дж. Чемберле-ном для спасения положения, в главных чертах сводилась к превращению Британской империи в «коммерческую федерацию» путем установления преференциальных таможенных тарифов между всеми членами этой империи. Конкретно: в Англии требовалось ввести 5-процентные пошлины на продовольствие и 10-процентные пошлины на индустриальные товары, ввозимые из других стран; напротив, ввоз тех же товаров из различных частей империи должен был оставаться свободным; импорт сырья, независимо от его происхождения, также не следовало облагать никакими сборами; члены империи, в свою очередь, должны были установить у себя аналогичные порядки для английских и иностранных товаров.