Дар Солнца - Анна Шилай

— Конечно. — Она бросила быстрый взгляд на меня и снова повернулась к доктору. — Мы позаботимся об этом.

— Тогда распишитесь и можете забирать её, — улыбнулся он.

Сестра ушла за дверь, а моего плеча коснулся Денис.

— Езжай домой, Матвей. Дальше мы сами.

— Но Ариадна…

— Мы сами о ней позаботимся.

Он был больше меня в плечах, ростом так же не уступал. Я мог, конечно, устроить драку, прорваться вперед — но Ариадне это было нужно в последнюю очередь. Так что мне ничего не оставалось, как наблюдать, как мою девочку уносят, пусть родная, любимая сестра, её хороший, заботливый муж и моя мама, которая всегда была на моей стороне, — но не я. Я больше не был им нужен. Я проиграл.

Телефон молчал весь день. Я то слонялся по квартире, рассматривая фотографии Ариадны, которые так и не сняли со стен, то забывался коротким сном, наполненным плачем девочки, то пялился в экран ноутбука, но нифига там не видел — и никто не позвонил мне. Ни родители, хотя бы даже для того, чтобы вновь рассказать, что они обо мне думают, ни сестра, за тем же, собственно, ни друзья — без понятия, известили ли их, или это просто так совпало. Дарина тоже не звонила. А я как-то и не ждал. Хотя нет, ждал, конечно, но ей повезло — позвони она, я бы на ней сорвался — я ведь хотел уйти, а она меня удержала. Пришлось перенести встречу с Абраменко, сказал, что Ариадна заболела и я с ними свяжусь. Или мой отец. Или кто-то ещё.

Я попытался поработать, но дело не шло, и я снова взялся за сигареты. Забавно, но присутствие ребёнка в доме сыграло на пользу здоровому образу жизни — я курил одну, максимум две сигареты в день, в отличие от тех времен, когда полпачки уходили стабильно. А сегодня что-то сорвался…

Дверь открылась совершенно неожиданно, но я даже не вздрогнул. Сквозь табачный дым я разглядел высокий светлый хвост Насти, её задумчивое выражение на лице, и жестом пригласил сесть за стол на кухне, за которым я курил и потягивал вторую рюмку коньяка.

— И давно ты так? — спросила сестра, заняв стул рядом со мной.

— Не очень. Видишь, ещё даже не опьянел.

Она помолчала, а потом поднялась.

— Я открою окно, ладно? И так на улице жарко, так ты ещё и… — всё это она произнесла, уже отворачивая ручку на стеклопакете и впуская свежий воздух в помещение.

Я пожал плечами. На меня накатила апатия, поэтому я просто наблюдал. Настя очистила пепельницу, сполоснула чашку и заварила нам свежего кофе, а я смотрел и никак не комментировал это.

— В общем, я приехала тебя повидать, — приступила она к делу. — Ты мудак, каких поискать надо, не буду отрицать. Но мы тоже слегка погорячились. — Не дождавшись от меня никакой реакции, кроме новой затяжки, она продолжила. — Никто не знал, как пройдет операция Марии Валентиновны, все были на нервах. Короче, давай не будем устраивать холодную войну.

— Ты просто хотела сказать, что будешь со мной разговаривать? — хрипло уточнил я.

— Ну, если тебе интересно, хотела рассказать, как у всех дела. В смысле, как дела у Ариадны, у её няни.

Я приглашающе махнул сигаретой.

— Мария Валентиновна отходит от наркоза. Сердце сказали беречь, но через неделю она, может, даже выпишется из больницы. Ариадна долго спала из-за лекарств, но к вечеру, перед моим уходом, развеселилась. С ней сейчас мама. Что-то мне подсказывает, она скучает по тебе.

— Чепуха. Я едва не убил её, даже она должна понять, что я урод, а не отец.

— Знаешь, мы бы объяснили ей это и она, может, согласилась, если бы ей было не два с половиной месяца, а хотя бы лет пять, — раздраженно бросила Настя. — Её преданность зашкаливает.

— Ага… И что ты мне предлагаешь? Забрать её обратно?

— Нет. Но общим советом мы решили, что полностью изолировать вас друг от друга не надо. Приезжай когда захочешь, общайся с ней. — Сестра погрустнела. — Не думаю, что вам осталось много времени, бумаги на удочерение будут готовы к середине недели.

Я взглянул на неё. И пойди разберись, что творится в головах моих родственников. То убирайся к демонам — то общайся с дочкой, мы не возражаем.

— Вы правы. Ей не место рядом со мной.

Настя вздохнула и взяла меня за руку.

— Рассказать, сколько раз я накосячила, когда появился Саша? А Денис? Да мы до сих пор периодически такое можем утворить, просто не афишируем.

— Ну, сколько вы нянь довели до сердечного приступа? — приподнял я брови.

— Это не ты её довел. Так получилось и именно в этот раз. Это ужасно, я понимаю, и я не оправдываю тебя в том, в чем ты виноват. Но лишнее на себя не бери. Вот… Когда Сашке было полгода, мы оставили его с моей свекровью и поехали в кино, потом погулять. Обещали вернуться к десяти, а сами приехали в половину первого.

— Это когда мать Дениса сломала ключицу? — вспомнил я.

— Я удивлена, что ты знаешь об этом, — усмехнулась Настя. — Мы тоже дико винили себя, потому что если бы мы не сосвоевольничали, она бы не полезла на эту антресоль за теплым одеялом одна.

— Этой историей ты хотела сказать мне, что все совершают ошибки?

— И что так мы учимся, как делать правильно. В прошлый раз ты напоил Ариадну молоком, и она заболела — с тех пор ты этого не делаешь. Сейчас ты понял, что обещания нужно сдерживать, потому что никто не знает, как все может обернуться. Жизнь состоит из проб и ошибок и уроков, вынесенных на них.

Я ещё пару раз затянул сигарету и потушил её.

— Мне казалось, это мама у нас дипломированный психолог, а ты имеешь биологическое образование, но готов поставить почку, что ты сейчас прочитала мне лекцию по психотерапии.

Вместо ответа сестра пнула меня под столом по голени, и обстановка разрядилась.

Пообсуждав какие-то отвлеченные вопросы, когда часы на вытяжке светились поздним временем, она вдруг затронула серьезную тему:

— Братец, кто такая эта Дарина?

— Настя, не начинай…

— Уже начала. Рассказывай.

— Эта девушка, с которой я недавно познакомился. Красивая, сексуальная, уверенная в себе.

— Она нравится тебе?

— Нравится, — кивнул я. Помедлив и прикинув, говорить или нет, я сделал выбор в пользу второго варианта. — Она мне предложила уехать с ней в отпуск. Я согласился.

Настя закусила губу, обдумывая, что сказать.

— А про Ариадну она знает?

— Знает.

— И что? Как она к ней относится?

— Никак, — вздохнул я. Это меня здорово напрягало. — Но она ведь и не должна её сразу полюбить. Ариадна ей никто.

— Зато тебе она "кто-то", — возразила Настя. — Дело, конечно, твоё, но если женщине важен мужчина, ей важно все, что есть в его жизни. Это я тебе говорю и как сестра, и как эта самая женщина.