Увидеть солнце - Сергей Москвин

— Но в вашем научном центре, в этом «Векторе», наверняка остались отчёты об их исследованиях! — продолжал наседать Касарин.

— Если что и было, все эвакуировали в первый же день Катастрофы, — покачал головой Вольтер. — Хотя… — он сделал паузу и потёр сморщенный лоб. — Я сейчас подумал: если тот доцент, про которого я вам говорил, остался в Новосибирске, то, может быть, и вся его группа по какой-то причине не смогла или не успела уехать. Тогда может статься, что выделенный им литерный поезд остался на вокзале, да так и стоит где-нибудь на путях со всей документацией.

— Значит, надо обыскать вокзал! И если этот поезд действительно там, мы его найдём! — воскликнул Сергей.

В голове одна за другой выстраивались картины: вот они подходят к стоящему на путях одинокому составу, вот по крутой металлической лестнице забираются внутрь и потом среди множества железных ящиков находят тот единственный с бумагами, в которых описан способ уничтожения кошмарного создания учёных, названное ими Чёрным драконом. И возвращаются в метро спасителями!

Он переглянулся с Полиной:

— Это ведь совсем рядом, следующая станция за Сибирской? Гари, кажется, так она называется?

Полина промолчала, а Вольтер удручённо покачал головой:

— Не всё так просто, молодой человек. Если бы в Новосибирске был только один вокзал…

— А сколько? — растерялся Сергей.

Вольтер вздохнул:

— Че-ты-ре. Тот, что расположен рядом со станцией Гари… Раньше она называлась Площадь Гарина-Михайловского, по имени основателя города, — Новосибирск-Главный. А кроме него были ещё Новосибирск-Южный, Новосибирск-Восточный и Новосибирск-Западный. Именно Западный обычно использовался нашим институтом для пересылок секретных материалов и поставок, но кто знает…

— И где находится Западный? — не теряя надежды, спросил Сергей.

— На левом… На противоположном от нас берегу Оби.

— И что, нет никакого способа добраться туда? — голос Сергея предательски дрогнул.

Он с детства слышал про Обь — великую сибирскую реку, на берегах которой вырос погибший город. Она была частью легенд, которые рассказывали своим детям взрослые, легенд о том счастливом времени, когда люди жили на поверхности в больших и красивых домах, а не прятались под землёй, как крысы. Но никто доподлинно не знал, что стало с рекой после Катастрофы, во что она превратилась, тем более о том, что сейчас творится на её противоположном берегу. А рассказы забредавших в Рощу немногочисленных челноков были один страшнее другого.

Вольтер съёжился и пожал плечами:

— Если кто и знает это, то только сталкеры с Речного вокзала.

Ну конечно! Надо же: вспомнить о челноках — этих пустомелях, которые только и знают, что пугать всех и каждого своими выдуманными байками, и совсем забыть о сталкерах с Речного, лагерь которых находится буквально на берегу Великой Реки! Они-то наверняка знают, как попасть на другой берег. Может быть, некоторые из них даже переправлялись туда!

Растерянность исчезла. Сергей снова твёрдо взглянул на Вольтера:

— Мы отправляемся на Речной вокзал.

— Нет! — молчавшая до этого Полина внезапно подалась вперёд и, схватив Сергея за плечи, развернула лицом к себе. — Хватит изображать из себя героя! Кому и что ты собираешься доказывать? Отцу своему, что ты больше не сосунок? Его больше нет! Да ты и так уже всё доказал: дошёл и до Сибирской, и до Проспекта! Ты хотел узнать, что это за паутина? Теперь ты это знаешь. Что тебе ещё нужно?

— Мы… Мы должны побороть Дракона… — тихо сказал Сергей.

— Ты не сможешь! Нет способа! Есть какой-то поезд, который стоит на каком-то вокзале — а может, и не стоит вовсе, заваленный истлевшей бумагой, документами, в которых мы ни бельмеса не поймём! А каждый шаг по поверхности может стать последним! Зачем тебе это? Давай остановимся!

— Но… Полина…

— Пожалуйста! Мне… Просто мне… Вдруг захотелось жить, понимаешь? Мы с тобой ещё можем… У нас ещё есть… А ты… Пожалуйста!

Она ещё никогда так не говорила с ним — требовала, приказывала, но никогда не просила. И никогда не смотрела на него так. Нужно было что-то ответить, не важно что, лишь бы девушка отвела от него наполнившиеся слезами глаза. Но в горле застрял тугой плотный ком, который никак не удавалось проглотить.

— Я… Я…

И тут неожиданно заговорил Вольтер:

— Боюсь, наше нынешнее положение гораздо хуже, чем вы себе это представляете. Под словом «наше» я имею в виду всё метро. Если ничего не предпринять, то Чёрный дракон доберётся и до остальных станций, и тогда всех ждёт участь Маршальской и Рощи. Колония плесени постоянно растёт, ей требуется всё больше и больше еды. Мне жутко об этом говорить, но, боюсь, дни метро сочтены.

Как бы глупо это ни выглядело, но после этих слов учёного Сергею стало легче.

— То есть, у нас нет другого выхода? — подытожил он.

Вольтер удручённо кивнул:

— Боюсь, что так.

Сергей снова повернулся к Полине:

— Ты поможешь?

Полина отвернулась на секунду — а когда снова посмотрела на Сергея, дрожащие звездочки рождающихся слёз в её глазах уже погасли.

— Выбора нет, — сказала она.

* * *

План составили тут же. Когда Полина развернула на столе хранившуюся у неё в одном из оружейных ящиков карту Новосибирска, Сергей с трепетом уставился на извилистую голубую линию, по диагонали пересекающую город. Вот она — Великая Река, разделившая город на обжитую правобережную и таинственную левобережную части!

Полина придвинула ближе к карте керосиновый фонарь и, обращаясь к Вольтеру, спросила:

— Можете показать нужный вокзал?

Тот склонился над картой и на удивление быстро ткнул пальцем в светлый прямоугольник на заштрихованной волнистой линии:

— Вот он.

Ближайшей к Западному вокзалу станцией метро оказалась Площадь Маркса, про которую Сергей даже не слышал и, кроме названия, встречающегося на попадавшихся ему схемах метро, больше ничего не знал. Впрочем, и о второй станции на левом берегу, которая называлась Студенческая, он знал не больше.

Полина и Вольтер долго молчали. Наконец учёный произнёс:

— От Площади Маркса до вокзала около трёх километров.

— Вот только боюсь, нам на эту станцию не попасть, — ответила Полина.

— Почему? — удивился Вольтер. — Если там живут люди…

— Вы о них слышали? — перебила его девушка.

— Нет, — признался он. — Но ведь это не значит, что там никто не живет.

— Верно, — как-то нехорошо усмехнулась Полина. От этой усмешки у Сергея мороз пробежал по коже. — Но это и не значит, что те, кто там живут, — люди.

Над столом повисла гнетущая тишина. Наконец Полина снова заговорила:

— Ладно, что гадать… Добраться бы до Речного Вокзала. Может, там что и разузнаем. А попасть туда можно только по туннелю с Октябрьской: на поверхности такая радиация, что никакая защита не спасёт.

— Туннель тоже заражён, — вставил Вольтер. — Но сталкеры как-то пробираются.

— На дрезинах, — объяснила Полина. — На Октябрьской есть перевозчики, которые возят сталкеров на Речной вокзал и обратно, с этого и живут.

— И сколько стоит такая поездка?

— Раньше стоила десять патронов с человека.

— Скажите пожалуйста, десять патронов! — покачал головой Вольтер. — Недёшево…

— Отсюда есть выход прямо в туннель метро, который ведёт на Октябрьскую. Но этот туннель контролируют бригады с Площади. Так что… — девушка развела руками, — я даже не знаю.

— Ничего, мы вооружены! Пробьёмся! — хорохористо заявил Сергей.

Полина промолчала, будто и не слышала, а Вольтер робко спросил:

— Но ведь идти по поверхности, как я понимаю, ещё опаснее?

— Верно.

Учёный вздохнул:

— Значит, пойдём через туннель.

Полина внимательно посмотрела на него и молча свернула карту: вопрос был решён.

Убрав карту к себе в рюкзак, девушка открыла другой ящик и принялась доставать оттуда пачки с патронами — Сергей только успевал считать. Выложив двести патронов, она разделила их пополам, половину сложила в рюкзак, а оставшиеся пачки передвинула по столу к нему:

— На дорогу.

Вольтеру она ничего не дала, видимо, патронов к дробовику среди её запасов не было. Не оказалось нужных боеприпасов и для снайперской винтовки Валета, которую Полина вернула Сергею, а он не решился оставить её в бункере. Вслед за патронами в рюкзак легли два запасных фильтра к противогазу и несколько банок консервов, потом Полина выдала обоим спутникам головные фонари и, подождав, когда те наденут их, объявила:

— Можем выдвигаться.

Вольтер вышел за дверь уверенной походкой, а Сергея вдруг охватило необъяснимое чувство тоски. Почему-то вдруг вспомнилась родная станция и то, как он уходил оттуда вместе с Полиной за станционным журналом Маршальской. Он так и не понял, что вызвало эти воспоминания: горечь недавней потери всех друзей и своего отца или страх перед неизвестностью. Полина, видимо, почувствовала то же самое. Она вдруг погрустнела, обвела печальным взглядом своё убежище, словно навсегда прощалась с ним, и только после этого переступила порог.