Игра случая - Ирина Жук

Прочитал в прессе информацию, что сейсмологические исследования, выполненные в одной из южных республик с целью прогнозирования землетрясений, выявили связь между колебаниями скоростей сейсмических волн и появлением землетрясений. Давно мечтал о поездке в Советский Союз. Сумел договориться с руководством, оформить командировку, поставив для себя во главу угла написание диссертации. Это был мой случай.

— Понятно… Да, сейсмологические службы предсказали тогда землетрясение магнитудой 7 баллов, произошедшее в районе Крымского полуострова.

— Но именно в те края я не попал. Из Центра меня направили к вам, на станцию. Пока не жалею.

Питер провел рукой по темным, длинным и вьющимся волосам, стянутым в хвост лентой, как бы проверяя, все ли с ними в порядке, и улыбнулся по-мальчишески доверчиво.

Герман присвистнул. Он знал Питера строгим, когда дело касалось работы. Тот не позволял другим лениться и над собой подшучивать. Никогда не рассказывал о себе. А сегодня он был другим — открытым, искренним, но слегка рассеянным и несобранным.

— В геофизике меня интересует все. У вас же на станции можно изучить практический опыт по прогнозированию землетрясений, — продолжил Питер. — Ну а как вы здесь оказались, Герман Иванович? Вы же из немцев по историческим корням. Перед войной и вашим родителям, вероятно, досталось. Фашистом не обзывали в детстве? А сейчас? Страх-то, наверное, не пропал, уверен, родители долгое время во врагах народа числились?

— Что-то вы, Питер, не о том разговор завели! Что это вас заинтересовали мои корни? Радуйтесь, что вам другое будущее досталось. А мы уж как-нибудь здесь…

— Не увиливайте от ответа, Герман Иванович. Боитесь со мной, американцем, даже парой слов перекинуться. Удивляюсь, как вы в науку со своим происхождением пробились.

— Hör auf! Успокойся! — Герман Иванович внезапно перешел на «ты», — Не тебе меня судить, американец! Боюсь, говоришь? Что ж, никто от беды не застрахован. Все может случиться… Мы заболтались!

Он бросил взгляд на сейсмограф и развернулся к столу.

— Питер, — воскликнул он через мгновение, — что ты об этом думаешь?

— Вот хитрец! Скрытный немец… Ушел все-таки от ответа, — еле слышно пробормотал Питер и подошел к столу. Коллеги склонились над лентами с показаниями.

— Что происходит, сейсмологи? Готовимся к удару стихии? — голос Димона хоть и звучал нарочито бодро, но в нем сквозило неприкрытое беспокойство.

— Похоже на то. Сам посмотри, — не оборачиваясь, коротко ответил Герман Иванович.

Димон бросил взгляд на ленту сейсмограммы, присвистнул. Она была густо усеяна острыми зубцами.

— Так, тогда я поехал, отвезу медикаменты в дом. На всякий случай. Но надеюсь, не пригодятся! — он открыл шкаф и, взяв одну из сумок с красным крестом на боку, направился к выходу, — Счастливо вам тут оставаться и чтоб без происшествий!

— И тебе счастливо! Будь осторожен в дороге! Пусть все, все будут осторожны! — махнул рукой Герман Иванович.

В дверях Димон обернулся. Две фигуры за столом, казалось, слились воедино.

***

На крыльце Димон неожиданно столкнулся с Матвеем.

— О, и ты здесь! Какими судьбами?

— Я уехал, но в дороге понял, что началось землетрясение. Старый тополь упал прямо перед моим носом! Едва успел притормозить. Пришлось повозиться, чтобы расчистить дорогу. Видел, как вы проехали. Сейчас думаю, куда бежать и что делать?

— И как я тебя, Матвей, не заметил! Ну ладно. Я еду к дому. Возможно, придется эвакуировать жителей. Поедем вместе? Вдвоем спокойней.

— Согласен, сейчас поставлю мотоцикл под навес и к тебе!

«Так важно просто выжить! И не только самому, но и спасти жизни других», — пронеслось у парня в голове. За показной легкомысленностью в нем пряталось глубокое сочувствие к другим людям и волевой характер,» — Димон в одночасье стал собранным и решительным.

— Пристроил мотоцикл?

— Да. И вот думаю, поместятся ли все в машине?

— Газик, конечно, не безразмерный. Но детей и стариков вывезем, — ответил Димон. — Главное — успеть!

***

«Итак, времени в обрез, — Галина Петровна шумела за перегородкой, — Надо создать впечатление, что я здесь, готовлю себе чай». Погремев чашками еще немного, она незаметно выскользнула из дежурной комнаты. «Надо найти зеленую тетрадку Питера». О ее существовании знали все, но вот где он ее прячет — было загадкой.

Галина догадывалась о тайнике на чердаке, в старом столе, который Питер с Матвеем подобрали на свалке. Питер часто работал там один и держал на замке выдвижные ящики стола. Ключ от них носил всегда с собой.

Стараясь теперь действовать бесшумно, Галина забралась по деревянной лестнице, ведущей из чулана через лаз в потолке на чердак, и осмотрелась. Печной дымоход делил чердак ровно пополам. Везде валялись ненужный хлам и куски рубероида. Она достала шпильку из волос и легко открыла ею замок ящика. «Пригодилось. Не зря в институте с девчонками на спор училась открывать шпилькой замки, — подумала она, перебирая бумаги. — Тем более что хозяин предварительно смазал замок машинным маслом».

Покопавшись в бумагах, Галина Петровна, наконец, нашла то, что искала. В зеленой тетрадке были бесконечные расчеты. «Интересно, на каждой странице наброски… рисунки».

Голоса коллег внизу стали громче. Она прислушалась.

— Я давно мечтал о поездке в Советский Союз. Сумел договориться с руководством, оформил командировку и начал писать диссертацию, — рокотал привычным баском Питер.

— Понятно… Да, сейсмологические службы предсказали тогда землетрясение магнитудой… — тенором вторил ему Герман Иванович.

— Всем известно, что литосферные плиты, из которых состоит верхний слой этой оболочки, находятся в постоянном движении. В одних местах плиты ползут друг на друга, в других расходятся, — это снова Питер. — Так образуются сейсмически и тектонически активные зоны. Движутся они невероятно медленно, со скоростью от одного сантиметра в год, но их «непоседливость» доставляет немало неприятностей людям, которые выбирают такие места для жительства. Но пока неясно, какая существует зависимость между появлением землетрясения и колебаниями скоростей сейсмических волн.

Галина перестала их слушать, вырвала несколько страниц и спрятала в рукаве.

«Пора возвращаться», — решила она, но не успела сделать и шага в сторону, как на ее глазах крыша стала складываться, словно карточный домик.

— О, черт! — услышала она крик Германа снизу. — Питер, надо выбираться! Как бы не рвануло… Баллон с газом для охлаждения чувствительных элементов системы взрывоопасен!

Галина машинально отскочила к печному дымоходу и «вдавила» себя в его несущую стену. Что-то больно ударило в плечо. Стало темно и нечем дышать. Клубы пыли вызвали спазматический кашель. Ее вырвало. Попыталась откинуть железные куски кровли и нащупала балку, которая рухнула рядом с дымоходом. «Вот что спасло мне жизнь! — мелькнуло в сознании. — На балку упали куски крыши, а я оказалась, как в шалаше».

Галина пыталась выбраться на волю. Не сразу, но скоро вдохнула свежий воздух полной грудью. Глаза плохо видели. Мешала пелена от дыма. Из-под ногтей выступила кровь. «Наверное, со страху сильно вцепилась в штукатурку, — подумала она. — Боли не чувствую».

«Это-о что? Немое кино?» Опустив глаза, Галина увидела носки своих мокасин. Они были у черты, за которой зияла пропасть. Комья грязи и земляная пыль поднимались из ее чрева и клубились, уносимые ветром. Часть станции словно отрезали невидимым ножом, как кусок пирога. Ее попросту не было.

— Питер! — закричала она, но своего голоса не услышала. Со стороны горы нарастал мощный гул. Оставшиеся от крыши куски железа тряслись, издавая скрежет и пугая оцепеневшую от страха Галину.

— Питер, здесь пахнет холодной пылью, — шептала она. — Я жить хочу. Мама, ма…

Еще один толчок земной коры мощной силой сбросил Галину Петровну с крыши станции за забор.

Глава 8. На выжженной земле

Димон внимательно смотрел на дорогу. Объехали поваленный тополь. За следующим поворотом уже должен показаться дом.

В этот момент автомобиль тряхнуло со страшной силой. Послышался грохот камней о крышу машины. Вспученная земля подняла газик и резко бросила вниз.

Матвей, скрючившись, сидел в кабине. Обхватив голову руками, он стонал. Открыл глаза. Перед ним зияла дыра — лобовое стекло вылетело. С трудом повернув голову, увидел, что