Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский

III. ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ

БЕАТРИЧЕ

Посвящение Н. А. К.-П.

Уж близок день. На письменном столеБледнеет круг под мутным абажуром,Горбатый конь, в окурках и золе,Беззвучно скачет бронзовым аллюром.

Остановись! Враждебное окноЗадернуто старательно и глухо,Лишь беглый стих, проверенный давно,Касается внимательного слуха.

Ты не со мной, — но тонкая рукаЕще ласкает бережно страницы,Еще взлетают длинные ресницыНад пестрым хаосом черновика.

Мятеж страстей, любви ревнивый жар,И мудрости бесплодные уроки,И опыта невыносимый дарЯ заключил в размеренные строки.

Они твои. В такой же поздний час,Быть может, ты перечитаешь сноваО нежности, о гибели рассказ,Дневное эхо голоса ночного.

ЛИЦА

БЕАТРИЧЕ ЧЕНЧИ

ФРАНЧЕСКО ЧЕНЧИ — ее отец

ЛУКРЕЦИЯ ЧЕНЧИ — ее мачеха

МАРЦИО }

ОЛИМПИО наемные убийцы

МОНСИНЬОР ГУЭРРА

КАРДИНАЛ

ХУДОЖНИК ГВИДО

РИМСКИЙ ГУБЕРНАТОР

СУДЬЯ

НАЧАЛЬНИК ГОРОДСКОЙ СТРАЖИ

ПАЛАЧ

ПЬЕТРО — помощник палача

СЛУГА В ДОМЕ ЧЕНЧИ

СОЛДАТЫ ГОРОДСКОЙ СТРАЖИ

Место действия — Рим. Время — 1598 год

СЦЕНА 1

(Часовня св. Фомы. Гвидо складывает кисти)

ГвидоИтак, отъезд решен бесповоротно?

БеатричеНет, не отъезд, — побег. Как жалкий узник,Что пробует железные решеткиСвоей тюрьмы, так я нетерпеливоОщупываю крепкие замкиРодного дома. Всё в нем ненавистно.Меня гнетут предчувствия. Меж темМой бедный брат скрываться принужденВ трущобах генуэзских. День и ночьЕго следы обнюхивает свораШпионов подлых. Рано или поздноОни его настигнут. Блудный сынНе избежит отеческих объятий.Его приволокут живым иль мертвым,Верней всего — что мертвым.

ГвидоОн вернулся.

БеатричеВозможно ли? Он в Риме?

ГвидоВидно, кто-тоПомог ему по дружбе иль по злобе.

БеатричеЧто делать с ним? Он в дерзости своейГотов переступить любую меру.

ГвидоВ иных делах не худо запастисьПростым терпеньем.

БеатричеДобродетель слабых —

ГвидоБлагодарю.

БеатричеПридира невозможный!И вы могли подумать — Как не стыдно!

ГвидоЯ думаю, что вы огорчены,Расстроены сегодня.

БеатричеЭто правда,Не будем ссориться. Но что же брат?

ГвидоОн строит планы. Монсиньор ГуэрраДает ему полезные советыИ, кажется, немного денег. Впрочем,Он скоро сам пожалует сюдаИ обо всем доложит вам подробно.

БеатричеА, монсиньор! Он верен мне.

ГвидоУвы,Я только предан.

БеатричеНовая обмолвка?Несчастный день! И я не ожидаю,Что станет он удачнее. Я верюВ недобрый глаз и в темные приметы,Они спешат судьбу опередить.

ГвидоВам встретился мертвец?

БеатричеНа то похоже,И виноваты вы.

ГвидоВеликий Боже!Я умер иль убит?

БеатричеПо счастью, нет,Но этот образ, чудо вашей кисти,Способен потрясти воображенье.Какое непонятное смешенье, —Сомнение, неверие и святость —И чуда ждет, и вводит в искушенье.

ГвидоСвятой Фома не ищет легкой веры.

БеатричеСвятой Фома, с двусмысленной улыбкой,До ужаса похожий на синьораФранческо Ченчи —

ГвидоЯ писал с натуры.Вас, например, я видел бы иначе:День чист и непорочен. Светлый воздух,И ряд холмов округлых в глубине.На горизонте пять иль шесть деревьевВ цвету весеннем, розовом и белом,Как свечи в алтаре. И, чуть прищурясь,Мадонна юная глядит на перстень,Сияющий на пальце обручальном —Апостол же смотрел на кровь и раны.

БеатричеНевесел он. В такой улыбке скрытОсобый смысл. Мерцанье темной тайныПод колпаком стеклянным. Будто дверь,Заделанная наглухо в стене,Беззвучно, медленно приотвориласьИ обнажила в черной пустотеСобрание уродливых существ —Какие-то лжелюди иль лжетрупы —Они глядят и шепчутся. Я знаюИх мертвые слова и бормотанье —

ГвидоВы грезите?

БеатричеНе знаю, мастер Гвидо.Но у вещей и у людей сокрытыПод оболочкой видимой другие,Текучие и зыбкие черты.Они напоминают отраженьяВ воде прозрачной. Всё в них гармоничноДо первого прикосновенья. Пальцы,Которые хотели бы ласкатьЛицо такое, лишь нарушат гладьПоверхности зеркальной, и мгновенноВсё дрогнуло, смешалось, исказилосьИ обернулось дьявольской гримасой.

ГвидоЯ слушаю и молча ужасаюсь —Я не хочу выпытывать признанья,Но стоит вам сказать одно лишь слово,Лишь приказать —

Гуэрра (входит)Конечно, я некстати.Оборванный внезапно разговор,Уклончиво-недоуменный взор, —Вы смущены, и кавалер коситсяИ, видимо, краснеет или злится.

ГвидоОн просто-напросто спешит домой.Он, впрочем, удивлен. Прошу прощенья.(Откланивается и уходит.)

ГуэрраМне хочется поставить точку. ОнУчтив отменно, стало быть, влюбленИль проигрался.

БеатричеС некоторых порВы мнительны, мой добрый монсиньор.

ГуэрраЯ мнителен? Тем лучше или хуже, —Но он взбесился не на шутку. Право,Я обожаю легкие забавы,Похожие на истину, к тому же.

БеатричеПохожие на дерзости.

ГуэрраВниманье!Лук напряжен!

БеатричеЯ ухожу.

ГуэрраИ значит —Я без вины останусь виноват?А я и сам словам моим не рад, —В конце концов — я пошутил невинно.И знаете ль? Нередко я ловлюСебя на грешной и преступной мысли,Что раздраженье вам к лицу. ГлазаСтановятся как темные озера,Зажженные огнем зеленых молний —

БеатричеПрощайте.

ГуэрраА, молчу. Теперь ни звука,Хотя молчанье — целая наукаВсё высказать, не раскрывая рта.В любом письме — мелодия не та.

БеатричеПисьмо при вас?

ГуэрраЕще бы! Впрочем — нет —Да где ж оно? Я, помнится, запряталЕго в карман. Или оставил дома?Не может быть. Досадно. Иль — Но, к счастью,Я помню наизусть. Через неделюВсё будет кончено. Мальтийский бригВас в Геную доставит. И синьоруЛукрецию. Знакомый капитан —Отъявленный разбойник. Он надежен.

БеатричеКонечно, так. Но вспомните, прошу вас,Быть может, вы записку потеряли?А вдруг случайность, совпаденье —

ГуэрраСлучайНе исключен, но, если разобраться,Кому придет охота зря стараться?

БеатричеРим славится опасным любопытством.

ГуэрраРим разучился грамоте.

БеатричеЗа платуНайдется чтец. Но мне пора. Прощайте.

ГуэрраЕще мгновенье!

БеатричеПоздно. Мой уходСпособен дома вызвать подозренье.(Уходит.)

ГуэрраИ вот она, награда. Маловато —Всё для других, для мачехи, для братаИ, наконец, для Гвидо. Это слишком.Мне только дружба, пресная струяИз теплого ручья благоволенья.Да, Гвидо, мальчик с личиком смазливым,Вы пишете широкими мазками,Но я силен в подробностях — ЗапискуЯ передам Олимпио. ОнаВ цепи судеб сыграет роль звена.

СЦЕНА 2(Комната во дворце)

Франческо (откладывает чертежи часовни)Земля уже как яблоко созрела.Когда-нибудь отяжелевший ветерВ последний раз протащит по землеБесформенные груды облаков,Их обесплодит, высушит и сдует,Как легкий сор, хрустящий под ногами,В какой-то затхлый уголок вселенной.Тогда из тесной глубины колодца,Где истина веками обитала,С голодным свистом выползет змея, —Какое дело ей до мертвых истин?Она посмотрит мутными глазамиВокруг себя, на черный горизонт,На скалы плоские в пустыне голой,Похожие на жертвенные камни,И обольется потом ядовитым, —И, пожирая собственное жало,Зароется в песок и околеет.Кто вспомнит там последний день Помпеи?Ты прав, мудрец, вложивший пальцы в раны,Неверный отвергающий Фома,Я долго был в долгу перед тобою;Теперь — мы квиты. Зодчий укрепилПоследний камень, плотник острогалПоследнюю доску, и живописецОстаток краски продал маляру.Твой храм готов. Лишь дернут звонариВеревку новую на колокольне,И я приду смиренно поклонитьсяТвоим мощам. Еврей из Палестины,Торгующий по праву землякаОстанками святых, заверил клятвойИ подписью их подлинность. Итак —Лишь ты один не подлежишь сомненью.Твой храм готов. И эхо в подземельеУже нетерпеливо окликаетРассеянных прохожих и тебя,Обласканная солнцем Беатриче.Когда-нибудь подвыпившие слуги,Бранясь тихонько, нас соединятПод сводами, построенными мною,И поспешат в ближайший кабачокПомин души усопшей отзлословить.И вот, на шатком мостике кредита,Качаясь меж наличностью и жаждой,Какой-нибудь находчивый лакейНайдет внезапно точку равновесья.В делах сердечных опытный и ловкий,Он сообщит хозяйке по секрету,Что в эту ночь и в этот самый час,Неистовым желаньем распаленный,Уже стучится к мертвой БеатричеЕе отец, жестокий и развратный.Что он при жизни продал душу чертуИ получил за это позволеньеВставать из гроба в полночь и бесчеститьРодную дочь — О, если бы я могВсе языки клещами вырвать!(Стук в дверь.)

Кто там?Входите же!

(Входит Гвидо.)

А, Гвидо!

ГвидоЯ с докладом,Не вовремя, быть может?

ФранческоЕсли б знали,Как вовремя вы подоспели!

ГвидоЗначит,Скучали вы.

ФранческоВы угадали точно.Скучал слегка, но, право, не нарочно.Грех невелик. С кого бы ни начать —Скучают все, — тот весело, тот скучно,Один скучает просто чтоб скучать,Другой скучает, так сказать, научно.Всё, впрочем, вздор. Вот ваши чертежи,Они в порядке, я вполне доволен,А живопись превыше ожиданий.Ростовщики, банкиры и поэтыЗа вас горой. Неверный же ФомаПервейших дам буквально свел с ума, —Вам предстоит писать для них портреты.Мне этот шум нисколько не вредит,Наоборот, — чем ваша слава шире,Тем выше мой становится кредитВ финансово-художественном мире.Я ваш должник. Итак — насчет уплаты:Дворецкий, помнится, покрыл весь счет,Но я прошу вас, в знак приязни, вот —Здесь перстень мой и несколько дукатов.

ГвидоЧто за расчет!

ФранческоПо совести. Мой дарНапомнит вам, быть может, на досугеО почитателе, о старом друге,Который, в общем, был не очень стар.Счастливый путь!

ГвидоЯ тронут.

ФранческоВ добрый час!(Гвидо уходит. Франческо открывает другую дверь)

ФранческоВы здесь уже? Входите.(Входят Марцио и Олимпио)

Я успелЗаписку вашу прочитать. Не скрою,Она меня немного рассмешила.Олимпио, быть может, вы подробнейОпишете мне ваше приключенье.

ОлимпиоВсё очень просто. Ночью, при луне,Я шел вчера (обычная прогулка),Как вдруг из тьмы ночного переулкаВыходит некто в маске, и — ко мне.Преловко сунул мне записку этуИ — за угол. Я страшно удивлен,Кричу — нахал! — бегу за ним, но онУже исчез, бесследно канул в Лету.Вот, в сущности, и весь рассказ. ЗапискаКасалась вас, и близко. НеприличноМне было бы оставить без вниманьяПодобный факт. Подумав, я, невольныйПосредник иль, еще точней, свидетель,Явился к вам без промедленья.

ФранческоГм,Необычайно — Ба! Вот совпаденье,Зверь на ловца бежит. Подите ближе,Внимательно смотрите. У фонтана,Вы видите? Пересекает площадьКрасивый юноша в плаще коротком.

МарциоХудожник Гвидо.

ФранческоОн на редкость мил,Но вместе с тем опасный интриганИ заговорщик. Тайный анонимНе пощадил его в записке вашей.

ОлимпиоТакого поля ягоды опасны.

ФранческоДа, ядовиты.

ОлимпиоЕсли обыскатьВнимательно его карманы —

ФранческоБраво!Вот мысль! Не мысль, а золото.

ОлимпиоОднакоПосмотрим в корень. В случае борьбыВозможны осложненья.

ФранческоВсё возможно.

ОлимпиоНо если суть отсеять осторожноИ вылущить одно ядро? ДабыСекрет надежным охранить молчаньем,Текст, так сказать, усилить примечаньемИль попросту покончить с ним вполне?

ФранческоТогда?

ОлимпиоСиньор заплатит нам вдвойне.

ФранческоНо при условии, что в день иль дваВсё будет кончено.

ОлимпиоОтнюдь не позже.Где ваша шляпа, Марцио? Пора.Почтение синьору.

(Олимпио и Марцио уходят.)

ФранческоЭтот плутСообразителен и лжет умело.Тем лучше. Но нелепое письмоНе выдумка. Любезный сын воскрес.Его рука. Невероятный слог,Помарки, пятна, грубые ошибки,И вместо подписи — дурацкий росчерк.Сомнений нет, здесь заговор. И ГвидоПо глупости иль по иной причинеВвязался в эту дикую затею.Как водится, беднягу кто-то предал,Верней всего — приятель, друг коварный —О, дружба, дружба, сладкое вино,Несущее тяжелое похмелье!Нет, Беатриче, твой побег — химера,Нет в мире силы —

Слуга (докладывает)Монсиньор Гуэрра!

ФранческоКак смеешь ты? Иль все вы сговорились?Веди его, Иуда!(Слуга удаляется.)

Черт возьми,Гуэрра здесь. Проклятая лисаРазнюхала какую-то добычу.

Гуэрра (входит)Кузен, простите, я по порученью.

ФранческоПрошу, прошу.

ГуэрраМой добрый кардиналВам шлет привет.

ФранческоОн был всегда любезен.

ГуэрраОтменно добр. При случае — полезен.

ФранческоПо-прежнему наукой увлеченИ комментирует Платона?

ГуэрраОнСправляется, во-первых —

ФранческоРад послушать.

ГуэрраЗдоровы ль вы. Ему сказали —

ФранческоВздор!Вполне здоров. Хотя, с недавних пор,Мой лекарь мне советует не кушать.

ГуэрраЖелудок?

ФранческоНет.

ГуэрраНо печень?

ФранческоКак всегда, —И ровен пульс.

ГуэрраВы, значит, не хворали?

ФранческоС чего бы вдруг? Я вылил яд. ВодаУж слишком пенилась в моем бокале.

ГуэрраВ бокале яд?

ФранческоНу да. Мой бедный пес,Вы помните? Шотландская порода, —Лишь сунул в лужу любопытный нос —Вмиг скорчился и околел. УродаЯ так любил! Как сына, даже боле, —Но он погиб, и все мы в Божьей воле.

ГуэрраНеслыханно, ужасно! Я винюДомашних слуг, здесь явно месть лакея.

ФранческоИль заговор?

ГуэрраНо кто бы мог?

ФранческоНе смеюПодозревать ближайшую родню.

ГуэрраЕще бы! Но какой беспутный век!Порок всё глубже разъедает нравы,Как ржавчина железо. Наша жизньПодобна золоченой колеснице,Увитой терпкими цветами смутИ преступлений. Каждый встречный каменьГрозит ее мгновенно опрокинуть.Не странно ли? Всего недели триЯ по делам отсутствовал, — Ассизи,Перуджия, Сиена, — а меж темПод кровлей этой, прочной и надежной,Уже успел повеять ветер смерти —

ФранческоТак были вы в отъезде?

ГуэрраЛишь вчераВернулся в Рим к святейшему приемуИ уж затем не покидал двораИ как убитый спал до службы дома.

ФранческоИтак — я жив. Но, помнится, хотелиВы что-то во-вторых?

ГуэрраДа, в самом деле,Но это мелочь, к слову. КардиналуПослышалось, что папа намекнул,Что будто в Риме беспокойно стало,И тут же вас легонько упрекнул.А уходя, заметил, что едва лиВы сына просто-напросто прогнали.

ФранческоМой блудный сын?

ГуэрраБедняга удрученИ полн раскаянья.

ФранческоНо разве онНе в Генуе?

ГуэрраСвирепая нуждаЕго недавно привела сюда.

ФранческоБездельник, мот.

ГуэрраКакой-то кредиторХотел его сгноить в тюрьме.

ФранческоЗабавно.

ГуэрраСвятой отец сказал, что с этих порОн будет все долги платить исправно.

ФранческоКто, папа?

ГуэрраНет, проказник наш. И выЕму поможете из сожаленья.

ФранческоА если нет, к примеру?

ГуэрраНо — увы,Догадки папы стоят повеленья.

ФранческоЕстественно. Глубокие слова.Теперь мне ясно. Что же, признаюИ подчиняюсь. Я готов отнынеНе только исполнять догадки папы,Но каждый раз с почтительной улыбкойВыслушивать и смех его клевретов,И тайные угрозы их. ПоспешноПредупреждать малейшее движеньеРуки небрежной, подымать платокИли перчатку, брошенную на пол,Ну, словом, быть всегда слугой покорным.Но, слушайте, быть может, это шутка?И скользкая, к тому же? Может быть,Вы отыскали повод к разговору,Чтоб подчеркнуть внезапный ваш отъезд,А с ним и непричастность к покушенью?И, во-вторых, боясь, что мне известенПриют бездельника, вы, про запас,Чистосердечно тайну проболтали?Молчите же, не возражайте! МнеЗмеиное шипенье ненавистноИ предпочтительней рычанье льва,Затем, что лев не жалит, но терзает!(Выходит в ярости)

ГуэрраКаков? Глаза как угли разгорелись,Черты лица мгновенно исказились —Он страшен в бешенстве — И дар проклятыйУгадывать. Как будто он читаетПод черепом запрятанные мысли.Предчувствую, игра идет на всё,Здесь ставка стоит чьей-то головы —Не промахнись, рыжебородый дьявол!

СЦЕНА 3(Ночь. Пустынная площадь)

ОлимпиоКоторый час? Ведь это преступленье.Так опоздать!

МарциоЛуна уже взошла,Я думаю — не рано. Но терпенье,Пейзаж не плох, светло, и ночь тепла.

ОлимпиоНу, да, — терпенье и смиренье. СмелоЯ признаюсь, я терпелив как мул.Но есть предел. Шататься же без дела,Держать всю ночь бессменный караул,Изнемогать от жажды и зевоты,Считать шаги, придумывать остроты, —И всё затем, что кто-то не пришел?О, Марцио, я не на шутку зол.К тому же я за правило поставилВсегда быть точным. Наше ремеслоНе вяжется с неряшеством. Всё злоВ небрежности и нарушеньи правил.И вот — пример. Поверите ль? ПоройЯ собираюсь даже на покой.

МарциоНемудрено.

ОлимпиоЛишь бедность, к сожаленью,Содействует обратному решенью.

МарциоЯ вам сочувствую. Кому охотаОбречь себя случайностям труда?Пока на свете вздорят господа,Нас всюду ждет надежная работа.

ОлимпиоРабота — да, но заработок — реже.Увы, друзья и недруги всё те же,Но скупость, скупость! Каждый норовитУрвать, урезать иль сойти на квит.Прав Цицерон, ученый правовед, —О, tempora, о, mores! Море бед!

МарциоВы знаете изрядно по-латыни,Я, по несчастью, в этих штуках слаб,В грамматике застрял на половине,В риторике увяз в сплошной ухаб.Пустынные дороги и войнаМне заменили классиков сполна.Я офицер, мне рифма не по чину,Я варвар. Правда, некогда родняВ Болонью силой выгнала меня,Но я сбежал в Триест. Не без причины.И вот, с тех пор лишился я охотыЗапоминать цитаты и остроты.

ОлимпиоА чья вина? Ученые ПилатыДавно вошли с невежеством в союз,И в результате — девять наших музНе стоят греческой одной цитаты.Унылый век. Подумаешь немногоИ поневоле выйдешь на дорогу.Одно спасенье, — женщины. Для нихЯ всё еще оттачиваю стих.Да, женщины. Подобного сюжетаИ классики избегнуть не могли,А между тем они с ума свелиНе одного маститого поэта.Да что поэты! Даже мудрецы,Забыв на время вечные загадки,Рядили мудрость в женские чепцыИ с ней превесело играли в прятки.

МарциоМир так устроен. Каждый петлю ищетПо собственному горлу. Как ни жаль,И нам веревки избежать едва ль,Смерть рядышком и ползает и рыщет.

ОлимпиоТак вы аскет? Но, думается мне,Лишь до поры. Клянусь, наступят иды,И купидон безжалостный вдвойнеВам отомстит любовные обиды.Что до меня, — я создан, чтоб любить,Мед из улья таскать медвежьей лапой,Короче говоря, я мог бы бытьАрхиепископом и даже папой.И знаете ль? Виргилий и ГорацийПолезны для подобных операций.

МарциоА наш клиент и в ус не дует. НочьКороче носа, рассветает скоро,Того и жди — зашмыгают дозорыИ честных классиков погонят прочь.

ОлимпиоСкорее в тень! Укройтесь в этой нише,Вы слышите? Насвистывает он —(Приближается Гвидо)

Эй вы, свистун! Нельзя ли там потише?Что за манеры?

ГвидоЯ вооружен.

ОлимпиоАга, угроза! Вы никак задира?Но, сударь, здесь не частная квартира,А площадь, и на ней особый кодексПостановлений, правил и законов.

ГвидоПодите прочь, иль я на помощь крикну, —Эй, кто там? Помогите!

Марцио (выходит из засады)Нет, без шуток.

ГвидоЧто нужно вам? Возьмите этот перстеньИ убирайтесь.(Бросает перстень Олимпио)

ОлимпиоПерстень? Где ваш стыд,Я узнаю его, — с давнишних порОн был моим. Вы, сударь, просто вор!

ГвидоА, вижу, — я в засаде. Не грабежЗадуман вами, но убийство. Кто жеВам заплатил за кровь мою?

ОлимпиоВопрос,Лишенный смысла. Скажем — некто в маске.

МарциоВернее — знатный негодяй, из тех,Что сами и зарезать не умеют.Мы в этом деле — третья сторона,Мы — только случай.

ГвидоЖалкое созданье,Ты пробуешь из-под полы, украдкой,Деньгой фальшивой совести дать взятку?

ОлимпиоБлагоразумие! Вы так кричитеИ сердитесь — Что толку весь кварталТревожить попусту, пугать прохожих —

МарциоОлимпио, нельзя ль угомониться?Я нападаю.

Гвидо (защищаясь)Со спины удобней!

МарциоВнимание! Удар.(Гвидо падает)

ОлимпиоКакая точность!Не вскрикнул даже, только захлебнулся.Такая шпага, Марцио, могла быВам обеспечить лучшую карьеру,Богатство, славу — и в конце концовНебесный дар любви.

МарциоЛюбовь, любовь!Кто любит здесь? Подросток сумасшедший,Мечтательный монах, пастух голодный —Но этот малый храбро защищалсяИ зря погиб.

ОлимпиоОтслужим мессу завтра,Теперь бежим.

МарциоСперва обыщем тело.

ОлимпиоСлуга покорный, стоит ли стараться,Еще как раз нарвешься на беду.

МарциоВы струсили?

ОлимпиоНемножко. Я уйду,Мы встретимся в Прекрасной Коломбине.(Убегает)

МарциоКак молод он. Но юное лицоУспело стать и важным и бесстрастным,Как будто он внезапно облеченНепререкаемой ужасной властьюВсё нарушать иль завершать, судитьИ принимать последнее решенье, —А ты пред ним стоишь недоуменноИ в скважину замочную тайком,Как мелкий плут, подглядываешь в вечность —(Из-за угла показывается Гуэрра)

ГуэрраПрекрасный вечер, Марцио любезный!Ну, не сердитесь. Кстати, за угломМеня ждут слуги. Их по меньшей мереС полдюжины. Оставьте вашу шпагу.

МарциоПрекрасный вечер, добрый монсиньор,Вы здесь шпионили?

ГуэрраКакое слово!Гулял, гулял. Ба, это кто? Смотрите,Маэстро Гвидо? Вот нежданный случай!

МарциоА, черт возьми, вы слишком любопытны.

ГуэрраМой пылкий Марцио, задира милый,И правда, с вами долго ль до беды?Но успокойтесь, я не проболтаюсь.Какое дело мне до ваших ссор?Ведь вы его убили в поединке,Не правда ли? Я, впрочем, очень радСчастливой встрече. Мне давно хотелосьВам предложить услугу за услугу.

МарциоДля этого меня вы проследили?

ГуэрраНе всё ль равно? Допустим, что вчера,Столкнувшись с вами перед домом Ченчи,Я кое-что успел сообразить.Допустим также (всё лишь допущенья),Что ваш приятель, классик по призванью,Порой не прочь зайти в мою читальнюПерелистать Теренция иль Плавта?

МарциоОлимпио предатель?

ГуэрраВот упрямец!Он просто ищет места подоходнейИ помнит вас.

МарциоИ оттого, по дружбе,Меня морочить вздумал на прощанье.Умно, умно.

ГуэрраЗабавнейший остряк.Так вы согласны?

Марцио (равнодушно)Дело слишком ясно,И отказаться было бы опасно.

СЦЕНА 4(Часовня св. Фомы)

ГуэрраВсе римские художники готовыСтать на дыбы и подбивают черньПоднять скандал под знаменем искусства,Поэтому сегодня на зареВ порядке спешном схвачен и повешенХромой цыган, не ночевавший домаВ ночь преступленья. Два иль три евреяЗа связь с цыганом брошены в тюрьму.У них нашли к тому же векселяОдной особы, — важное лицо,Стоящее вне всяких подозрений.Судья мошенников не пощадил:Не прибегая к сложной процедуре,Он обнаружил где-то запятую,В которой не было ни капли смысла,И объявил, что векселя подложны.Он выдал их истцу. Теперь кагалВопит неистово и сеет слухи,Способные усугубить волненье,Раздуть пожар и вызвать разореньеДругих особ, не менее почтенных.Вот хроника событий за неделю.

БеатричеРим забавляется, и вы довольны.

ГуэрраВсе эти бедствия в какой-то мереСуть следствия печальной смерти Гвидо.

БеатричеМой бедный друг! Он лег тяжелым камнемНа сердце мне — Скажите, так ли трудноНайти убийцу?

ГуэрраСтоит ли? Под солнцемСкопилось слишком много разных истин,И каждая из них грозит бедой.Признаться ли? Из долгих наблюденийИ я одну усвоил про запас, —Все истины известны в нужный часСекретарям особых учреждений.

БеатричеВот истина, которую не страшноПоведать вслух, — умно и безопасно.

ГуэрраВсё лучше, чем свирепый лик Горгоны.

БеатричеНапрасный страх. Она едва ли радаК секретарям врываться без доклада.

ГуэрраНе знаю, право. Лишь совсем недавноОна мне стала на ходу являться, —То локоть тронет, то в затылок дунет.

БеатричеЗачем вы ей?

ГуэрраПростое совпаденье.И я и Гвидо мыслили согласноВ одном вопросе, вам известном.

БеатричеПолно,Вы слишком нервны. Нападенья в Риме —Явление обычное. Их цель —Простой грабеж, случайная пожива.Рим голоден. Рим ищет пропитанья,Всё остальное — праздные мечтанья.

ГуэрраМне нравится ирония. ОнаСпособствует прогрессу. Грубый варварЕе боится как огня. ОднакоКто и когда поклялся вам, что ГвидоНе жертва тайной ненависти? КтоВнушил вам мысль забавную, что яБолезненно труслив, что жизнь мояОсвобожденья вашего дороже,Что смерть за мной не увязалась тоже?Так знайте же, — за каждой нашей встречейОна следит ревнивыми глазами,Подслушивает, бродит возле двериИ подбирает тихие ключиК замкам негодным. Может быть, онаИ вам уже в лицо дышала. Ночью —Нанизывая сонные словаИ вздохи, как янтарь на четки — ВыОбречены, давно, вам нет пощады,Я знака жду, — наклона головы,Движенья губ, уклончивого взгляда,Лишь подозренья, что согласны вы —Не надо слов, довольно и безмолвья,Той паузы, которую потомВозможно и продлить —

БеатричеПроклятый дом,Здесь каждый шаг готов налиться кровью —(Выбегает.)

СЦЕНА 5(Комната Беатриче. Перед рассветом)

БеатричеСторожевая башня на гореОкрашена зарей наполовину, —Уже блестят оливковые рощи,Как рыбья чешуя. Светлее воздух.Уходит ночь. Но каждый новый день —Как новая ступень на эшафоте,Чем выше — тем страшнее, и ногаНигде опоры твердой не находит.(Входит Лукреция)

ЛукрецияТы всё не спишь. Ты стала словно призрак.Поди ко мне, дай руку. Ты больна,Лицо горит, а пальцы ледяные.Тебя погубят слезы.

БеатричеЯ не плачу.Из глаз моих я выдавить могла бЛишь раскаленные осколки камня.

ЛукрецияЗдесь всё готово камнем обрасти,И слезы и глаза, — и даже ветерВ неосвещенных коридорах. ОнНе дует, но шагает осторожноИ рад послушать у дверей. Постой,Я посмотрю ему в лицо.(Отворяет дверь. На пороге Франческо)О! Вы?

ФранческоО, запоздалый пафос восклицаний, —Любовных гроз простуженное эхо!

ЛукрецияЯ вскрикнула случайно. Вы подкралисьТак незаметно —

ФранческоКак свирепый волк, —Не правда ли? Молчите?

ЛукрецияКак палач.

ФранческоПодите прочь, колдунья, — и не смейтеМне попадаться под ноги. Ступайте.

ЛукрецияНе бойся, Беатриче. ЕгеряПод окнами седлают лошадей.(Уходит)

ФранческоТы рано встала, Беатриче. УтроЛишь рассветает. Я перед охотойЗашел тебя проведать. Будет жарко.(Молчанье)

Все говорят — любовь красноречива,Но ненависть не разжимает губ.Ты ненавидишь молча, — вдохновенно —Что делать? Такова природа сердца.Порок и добродетель, это корниДеревьев разных, но один потокИх омывает. Ненависть ко мнеТы возвела, конечно, в добродетель.Да, всё течет, и в мире нет законовНезыблемых и постоянных. Словом —Мир очень прост.

БеатричеО, простота лукавых!

ФранческоТвои слова звучат как «Отче наш» —Да, да, ты добродетельна, и дажеПронзающий преступника кинжалНи добродетелью, ни чистотойС тобой сравниться не дерзнет.

БеатричеПозвольУйти мне в монастырь!

ФранческоНет, Беатриче.Грех не боится монастырских стен.Он следует за смертными повсюду.Я презираю херувимский лепет,Но чувствую прекрасное. ОноВ груди моей как боль. А ты прекрасна.Тебе ль вздыхать и опускать ресницы,Чтоб тешить мысль распутного монаха,Привыкшего грешить в исповедальне?К тому же, благочестие всегдаТак дурно пахнет чесноком и потом,А ты привыкла к лучшим ароматамБлагословенного Востока — Право,Ты и сама похожа на флаконВенецианского стекла. Хрусталь,В котором кровь, вино, духи и солнце.Вот я гляжу, и в утреннем лучеТрепещет волос твой, из шелка свитый,Неуловимое движенье кровиЛаскает нежно розовую кожу,И вся ты — солнечна, и каждый дюймТвоих стыдливостью омытых членовНевинней, девственней мадонн пречистых.Как хороша была бы ты в гробу!Безгрешная, не тронутая взглядом,Ни помыслом нечистым, белый звукГармонии небесной. Не жена,Не женщина, — почти еще дитя,Блаженная в святых отроковица —Но ты жива. И знаю, по плечамИ по глазам девически надменнымКогда-нибудь скользнет желанье. СердцеВдруг ощетинится и станет дыбом —И эта грудь откроется объятьям?Блуждающая грубая рукаПринудит непокорные колени,Которые и платье на ходуОтталкивать готовы горделиво?О, эта плоть, которой даже ветерИ даже тень едва коснуться смеет,В захватанном наряде подвенечном,Как жертва, отданная на закланье —

БеатричеОтец!

ФранческоНет, нет, развратница, молчи!Твой стыд — обман. Ты каждой каплей кровиДавно созрела для любви распутной —Ты горделива с виду, но во сне,В беспамятстве, в ночном самозабвенье —Как жалкая ночная потаскуха,Что зазывает пьяных в подворотню,Ты раскрывала втайне наготуПеред обманщиком, до тела жадным,Пускай еще покуда безымянным,Пускай еще неведомым покуда, —Что нужды в том? Он впущен, гость случайный,Любая прихоть распаленной грезы, —Оборванный матрос с широкой грудью,Иль цирковой борец, иль первый встречный —(Хватает ее за руку.)О, берегись! Я — молния твоя,Готовая ударить и разбитьсяНа тысячи пожаров, из которыхНи одного не потушить слезами.И кто здесь плакать станет? Может быть,Лишь римские фонтаны — Друг продажныйВ них даже рук не вымоет. Я знаюВесь этот сброд, обученный интригамВ передних разных кардиналов — ГвидоИзведал их предательскую дружбу!(Беатриче кричит, вбегает Лукреция)

ЛукрецияСюда идут! Весь дом уже в тревоге!

ФранческоПроклятый труп! Ты снова на дороге?(Уходит)

ЛукрецияЗубами щелкает и брызжет пеной —

БеатричеРука моя! она зараженаСмертельным ядом — Ногти посинели,Вся кровь от гнусного прикосновеньяБежала прочь и медлит возвратитьсяК багровым оттискам зубов змеиных —Но погоди, — у смерти зубы крепче —

ЛукрецияТы в исступленье!

БеатричеКаждый волос мойПронизан дикой радостью убийства!

ЛукрецияМолчи, молчи!

БеатричеНи страха, ни пощады,Ни жалости — Я рада, — слышишь? Рада!

СЦЕНА 6(Корчма у дороги)

МарциоВ конце концов, скитанья и войнаСпособны закалить нам нравы. ЖалостьСолдату не к лицу, и часто гибельСкрывается под маской состраданья.Я сердцем груб. Ни женщины, ни детиНе властны возмутить мне душу. СлезыМне кажутся притворством, смех — обманом,А крик и стон — обыкновенной бранью.

ОлимпиоПо многим признакам заметил я:Нет истины без легкого вранья,Но вы — злодей, и это несомненно.

МарциоДолжно быть, так — и всё же, признаюсь,Я испытал внезапное волненьеНад трупом Гвидо.

ОлимпиоБедный малый. РокНад ним изрядно посмеялся. Но —Мы лишь кинжал, — не так ли вы сказали? —В руке преступной, — что-то в этом роде —Мысль рождена и завтра будет в моде.

МарциоЗа каждой мыслью следует сомненье.

ОлимпиоЧто до меня, я твердо убежденВ непогрешимости моих сужденийИ потому не знаю снисхождений.Я за мораль, и в предстоящем делеОна за нас. Мораль высокой цели.Подумайте, какой прекрасный случайКоварство покарать. Я представляюНегодование синьора Ченчи,Наказанного в собственной постели.Итак, чтоб не было следов насилья,Мы в глаз его вколотим тонкий гвоздь, —Для верности немного ковырнемВ мозгу и тело сбросим вниз с балкона.Балконную решетку мы сломаем.Несчастный случай — человек упалИ умер сам от сотрясенья мозга.Вы морщитесь? Вам что-то не по вкусу?

МарциоМне неприятен монсиньор Гуэрра.Зачем вы с ним?

ОлимпиоЯ знаю кавалера,Он исполнителен и точен. ПапаУже готов его отметить шляпой.

МарциоЕго все дамы прочат в кардиналы,Вы с ними заодно.

ОлимпиоИ п