Ты все поймёшь, когда его не станет (СИ) - Татьяна Семакова

дрогнула твоя продажная душонка?

— Дрогнула, — ответил серьезно. — Чертовы блины из головы не идут.

— Я напеку тебе ещё, если все это наконец-то закончится.

— Он не уедет, — поморщился в ответ. — И планирует восстать из пепла. Видок у него так себе, Шишов постарался, у следствия сомнений не возникнет.

— И к чему он вернётся? — усмехнулась в ответ. — Фирма в опале, его же стараниями, Кораблёв под следствием, его посадят, вопрос только, кого он потянет за собой? Шишова, с его связями, или мертвого Краснова? — Беседин хмыкнул, а я развела руками. — У него достаточно средств, чтобы начать все с начала. Уверена, есть и план «Б». Ему ничего делать в этом городе.

— Ты кое-что забыла. У него в этом городе скоро будет ребёнок.

— Уверена, тебе не составит труда убедить его в обратном.

— И зачем мне это?

— Ради блинов, — ответила удивленно, он хохотнул и поднялся, прихватив папку.

Я посмотрела на часы и заторопилась на приём к врачу, успев минута в минуту. Первое УЗИ. Когда-то я мечтала, что приду на него не одна…

— Папу будем ждать? — улыбнулась врач, на моих глазах навернулись слёзы, а в следующую секунду дверь распахнулась без стука и торопливо вошёл Марк, буркнув смущенно:

— Простите, я опоздал.

Сел рядом, ухватил мою руку и уставился на монитор на стене в ожидании. Врач включила сердцебиение малыша, Марк сжал мою руку и не отпускал, пока она не произвела все замеры, не посмотрела внутренние органы и не убедилась, что все в порядке. Распечатала снимки, на которых уже вполне отчётливо был виден маленький человечек, выдала заключение и отправила с миром. А едва мы вышли из кабинета, он молча развернулся и пошёл к выходу, не сказав больше ни слова. Моё сердце сжалось до крошечных размеров, но я запретила себе раскисать и поехала к Тимуру печь блины.

Пришёл домой на удивление рано, принюхался и опасливо прошёл в кухню.

— Сильно сомневаюсь, что это для меня, — буркнул недовольно и сел за стол.

— Ты прав, это взятка, — ответила, разворачиваясь. — Но у Беседина треснет морда от такого количества, так что…

Бахнула на стол сгущенку, сметану и варенье, купленные по пути, поставила тарелку с блинами, а через пять минут начала замешивать ещё одну порцию.

— Я так и знал, — заявил, прикончив последний. — Ты отменно готовишь. Нахрена я согласился на это?

— Он уедет, — сказала в пустоту, не поворачиваясь.

— Конечно, он уедет, — отозвался брезгливо. — Деваться некуда, завод я не отдам ему из принципа. Я правильно понял, следователь напоёт, что ребёнок Кораблева?

— Так лучше, — поморщилась в ответ.

— Думаю, купится. Хотел сопроводить тебя сегодня, но меня опередили. Неловко вышло, — я замерла, а он хмыкнул: — Не парься. Но не думай, что так просто отделаешься, условия брачного контракта в силе.

— Зачем тебе это? — вздохнула, разворачиваясь.

— Три месяца на самом деле большой срок, — пожал плечами невозмутимо. — Этот оборванец вполне может успеть завести себе подружку или вообще жениться. Чем черт не шутит. А я хоть пожру нормально, запарила эта ресторанная фигня. Так что разбирай вещи, хватит сидеть на чемоданах. И ещё, раз уж ты моя жена, будешь ходить со мной на официальные мероприятия.

— Нет, — замотала головой, а его взгляд резко изменился:

— Будешь, Серафима. И будешь вести себя так, что ни подкопаться. И ребёнок…

— Нет! — рявкнула, швырнув лопатку, которой переворачивала блины, на пол. — Хватит с него двух папаш.

— От меня, — закончил он мысль, а я стиснула зубы, поняв, что спорить бессмысленно, если рассчитываю получить развод. И мое обещание самой себе, что притворства достаточно, гроша ломаного не стоит.

Тимур поднялся, подошёл и поцеловал меня в макушку, а затем просто вышел, оставив переваривать.

И началось. Днём я ездила на работу, приезжала пораньше, чтобы успеть приготовить к его возвращению, потом садилась за дипломную работу, официальных мероприятий было в неделю по два минимум, я наряжалась, как кукла, расточала улыбки и тихо ненавидела себя.

Через месяц на одном из таких сборищ я встретила Марка. С милой девушкой, он принципиально игнорировал меня, громко смеялся и трогательно поддерживал ее под спину. Я спала в отдельной спальне, рыдала ночами, а днём все начиналось сначала. К официальным мероприятиям Тимура прибавились мои на благо фонда, Марк то и дело мелькал перед глазами, но ни разу даже не поздоровался. Я начала сомневаться, что стоит разводиться, и начала присматриваться к Тимуру.

К концу третьего месяца я договорилась о защите дипломной работы, живот начал округляться, я перестала влезать в старую одежду, разозлилась и сожгла все во дворе дома Краснова. Смотрела на пожарище и поняла, что огня маловато. Слила бензин из бака в канистру, которую нашла в гараже, облила гостиную и подожгла, выбежав на улицу. Огонь быстро разгорался, я улыбнулась и выдохнула:

— Так-то лучше.

Постояла немного и вызвала такси. Водитель выскочил из машины, держась за голову, а я отмахнулась:

— Не обращайте внимания, — назвала адрес и села в машину. Ему ничего не осталось, как сесть за руль, он покосился через зеркало, но я осталась невозмутима.

Вышла у офиса Брянцева, сообщила секретарю, что мне надо попасть к нему во что бы то ни стало, он вышел на звук моего голоса и широко распахнул дверь.

— Развод, — сказала коротко, плюхнувшись в кресло.

— Уверена? — уточнил осторожно. — У тебя не останется ничего.

— У меня есть дом, — пожала плечами, а он кивнул.

И вновь закрутилось. Тимур был в бешенстве, орал и крушил мебель, грозившись оставить меня с голой жопой, что, в общем-то, и так было очевидно, так что я просто закрылась в своей комнате и молча собирала вещи, коих набралось немного: всего-то маленький дорожный чемодан. Утром он применил запрещённый приём и долго объяснял мне, что моему дорогому Марку до меня нет дела, он все три месяца появляется на публике с одной и той же девушкой, там все серьезно, а мне скоро рожать, но я осталась непреклонна.

Развод затянулся ещё на три месяца, я жила на своей даче на деньги, припрятанные ещё до первого брака, защитила диплом и получила долгожданную корочку, с гордостью продемонстрировав ее отцу, в первые за долгое время посетив его могилу. К моменту, когда я получила штамп в паспорте, аннулирующий предыдущий, до родов оставалась неделя. Перемещаться в пространстве было затруднительно, из-за всей этой кутерьмы я напрочь забыла о подготовке, хотя, по большому счету, просто боялась показываться в городе, да и тащить на себе детскую кроватку было не с руки, а доставка влетела бы в копеечку.

Проснувшись свободной