Сектант и девять миров (СИ) - Коновалов Виктор

Он и теперь работал у самой опушки леса, там, где не решался находиться ни один из игроков. От ближайшей вышки с часовым — метров двадцать-тридцать, а от дороги к Храму и того больше! Надзиратели так и вовсе старались держаться поближе к центру насыпи, не рискуя подходить к опасному лесу. Шрам — из-за вполне очевидной угрозы нападения Большого Амы. Самуэль — из-за приказа Лоренса всегда быть готовым побежать за помощью. Яхонт — из-за истерического страха: во время предыдущей атаки он лишился одной из трёх жизней, и теперь даже Шрам не мог заставить игрока приблизиться к лесу.

Лоренс бы, впрочем, смог заставить войти в лес всю троицу… — пронеслось в голове Стефана. Он хотел было подумать о чём-то ещё, но тут со стороны леса раздался шёпот:

— Эй!

Стефан чуть приостановил работу и внимательно огляделся…

Кажется, никого. Уж не дикий же это шептал?

— Мать твою, Мясницкий! — голос звучал уже вполне отчётливо. — Ты слепой, что ли?

Стефан прищурился и ахнул: там, за толстым стволом дерева стоял… его товарищ Слава Кортов. Стоял и призывно махал рукой, подзывая Мясницкого.

Делая вид, что решил отойти по малой нужде, Стефан аккуратно воткнул лопату в землю и, махнув Яхонту, мол, он сейчас придёт, двинулся в сторону ели. Яхонт только сплюнул, нервно глядя в черноту леса.

— Ну наконец-то! — зашипел Слава, уставившись на Мясницкого ошалелым взглядом. — Ты ведь хочешь свалить?

— Что?! — обомлел Стефан.

— Свалить, Стефан, не тупи!.. Помнишь, ты говорил о девушке из Третьего мира?.. Ну? Хочешь к ней вернуться? Или будешь в рабстве батрачить всю жизнь?!

Кортов был на нервах. И немудрено: он пробрался в лагерь носорогов, которые вели на сектантов настоящую охоту, и находился буквально в полукилометре от Лоренса Дрейка!

— Да я бы с радостью, паря… — Стефан осторожно обернулся: пока что его отсутствие не вызывало вопросов. — Но куда? Не в Третий же мир?..

— Когда-нибудь и до Третьего доберёмся! — хищно улыбнулся Слава. — Если готов присоединиться к Гремучей змее, точно доберёмся… Знаю я тут одного сектанта — договоримся с посвящением. Но соображай быстрее! Если нас заметят — всё, габелла.

В голове Стефана одна за одной проносились мысли: Как Слава собирался проникнуть через портал в Шроснберге, если все пути были заблокированы Лоренсом? Как он планировал выжить в лесу, населённом киборгами, дикими и прочими тварями?.. И что, в конце концов, такое «габелла»?! Мясницкий не знал, но был уверен, что этот паря, который за какую-то неделю стал его хорошим товарищем и даже другом, говорит чистую правду.

Стефан прошептал слова молитвы Богу Носорогу, и в последний раз оглянулся на работающих лопатами рабов и надзирателей, боязливо держащихся у вышек с часовыми, после чего шагнул под тёмные кроны деревьев.

Глава 16. Призыватель киборгов

При виде Гроха, спрятавшегося во всеоружии неподалёку от западной насыпи, Мясницкий несколько оторопел и, кажется, подался назад… впрочем, тут же что-то для себя сообразил, натянул улыбку и ответил на рукопожатие октопуса, после чего некоторое время пялился на свою ладонь, как будто он прикоснулся к руке инопланетянина.

— Меня матушка в детстве пугала, что осьминоги… — Стефан осёкся, отводя взгляд от нахмурившегося Гроха. — Извините, октопусы, конечно… В общем, что вы вроде как воровством детей промышляете.

Неожиданно Грох залился механическим смехом, подёргивая щупальцами:

— А что же? Не врала твоя мать! Несколько родов действительно «промышляют» воровством людских детёнышей. А потом их змееголовым за артефакты продают или Зелёному богу в жертву приносят за частички плоти.

Было неясно, шутит Грох или говорит правду, но Стефан на всякий случай кашлянул и поспешил сменить тему, расспрашивая меня о подробностях бегства и нескольких днях, проведённых в лесу. А потом вдруг заявил:

— Уважаемый Грох, я хочу стать частью культа Гремучей змеи.

Мы с октопусом остолбенело поглядела на игрока. Спустя полминуты я вышел из оцепенения и произнёс:

— Стефан, так ведь тебя мама Богу Носорогу учила молиться, октопусами пугала…

Мясницкий смущённо пояснил:

— Матушка заставляла молиться Носорогу — это да. Но вот старших братьев в Третьем мире повесили как еретиков.

Мы с октопусом переглянулись. В глазах Гроха я прочитал точно такое же недоумение, что завладело мною. Но вместе с ним и понимание: история Стефана имела параллели с его, Гроха, историей, когда инквизиторы Храма Аиста разоряли род октопуса.

Наконец, сектант кивнул:

— Я согласен посвятить тебя в культ, Стефан.

***

— И что же, — уже, наверное, в десятый раз проговорил Мясницкций, вышагивая по тропинке и нервно поглядывая в сторону Храма, — после нанесения татуировки я смогу приращивать артефакты к себе? Прямо как Слава?

— Не исключено, — растягивая слова больше обычного, ответил Грох. Сектант явно терял интерес к разговору, думая о чём-то своём. — Но что за странное желание пойти по красному направлению развития? Мы в своё время таких красным мясом называли. Таран из органики, давящий противников. Ни тебе интеллекта, ни романтики исследований. Синее направление, к примеру, куда как лучше. О жёлтом я и вовсе молчу.

— Кстати, а как вообще осуществляется выбор этих направлений?

— Автоматический выбор происходит лишь в первый раз; когда только вступаешь в культ, — отозвался Стефан. По лесу ему приходилось идти сгорбленным: из-за высокого роста Мясницкий рисковал налететь на ветку и остаться без глаза. — Говорят, выбор делает сам Бог Носорог… ну, или в данном случае Гремучая змея, получается.

Шестипалая ладонь Гроха со звонким щелчком ударилась о его зелёный лоб раньше, чем Стефан закончил предложение. С усталым вздохом сектант ответил:

— В очередной раз убеждаюсь, что религиозный фанатизм до добра не доводит. Цвет культа выбирается автоматически: в зависимости от твоей генетической предрасположенности. Это биология, товарищи!.. Для того чтобы тебя, условно, заразить, нужно подобрать такой набор генов, который лучше всего приживётся в организме. Ну, и если есть свободный слот, следующее направление этого же культа можно выбрать самостоятельно: к тому времени организм станет более восприимчивым к «магическим» чернилам.

Судя по выражению лица Стефана, Мясницкий не понял ни слова. Да и мне, признаться, было сложновато уложить в голову полученную информацию. Гены, боги, цвета, направления… В общем, главное — понять игровую механику.

В случае Стефана, который только намеревался стать частью культа Гремучей змеи, выбор направления — полный рандом. А вот я, уже имея две красные татуировки Гремучей змеи, мог выбирать самостоятельно. Другой вопрос, что слот под татуировку лучше приберечь.

***

Грох вновь прошептал какие-то заклинания на неизвестном мне наречии, его маленькие чёрные глазки закатились, а вошедшая под кожу Стефана игла окрасила её в ярко-синий… И уже вскоре на правом плече Мясницкого красовалась бирюзовая гремучая змея. Выглядела она крайне натурально и была точной копией тех змей, что покрывали корпус Гроха и мои плечи.

Расположилась бирюзовая змея в нескольких сантиметрах от красного носорога, который, кажется, вот-вот готов был взбрыкнуть и помчаться в лобовую атаку на пресмыкающееся. Змея, впрочем, в долгу не оставалась: ощетинившись, она чуть подёргивала трещоткой, предупреждая противника о нависшей над ним опасности.

После «совершенно точно немагического ритуала» Грох рассказал уже знакомую мне традиционную историю культа, не преминув высказать и собственный взгляд на существующий порядок вещей. В общем, буквально полчаса — и Стефан превратился в разыскиваемого всеми Тремя Великими Храмами еретика и сектанта.

Его, впрочем, это не очень волновало. Мясницкий с детской улыбкой рассматривал свою вторую татуировку и, судя по дёргающимся зрачкам, возился с профилем, в котором теперь значилось сразу два культа: красный носорог и синяя змея.