Желание под солнцем - Карен Робардс

Джосс смотрел, словно зачарованный. Глаза его потемнели, сверкали. Рот напрягся. Он не говорил, не двигался, а просто смотрел, в то время как Лайла стояла не шевелясь перед ним, ожидая с колотящимся, как литавры, сердцем в груди.

Наконец стало ясно, что он не собирается ни говорить, ни делать что-то, чтобы облегчить ей это. То, что произойдет дальше, зависит от нее.

Подняв подбородок, она медленно и твердо направилась к нему, преодолевая те несколько шагов, что разделяли их. Она не испытывала стыда. Инстинкт, гораздо более сильный, чем голос разума, шептал ей, что она поступает правильно. Он сделал ее в полном смысле слова женщиной, своей женщиной, и что бы пи ожидало их в будущем, этого у нее уже никто не отнимет. Она будет хранить воспоминание об этой залитой лунным светом ночи глубоко в сердце, чтобы время от времени доставать и оживлять в памяти, если реальная жизнь станет слишком серой и безрадостной. Хотя они могут разлучиться, клеймо его прикосновений она будет носить в своей душе, своем сердце и теле всегда. Он пробудил ее чувства, открыл глубоко внутри ее родник чувственного желания, о существовании которого она даже не подозревала. Он заставил ее желать его даже прежде, чем она узнала, что такое желание. Но теперь-то она знает. И по-прежнему желает его. Ее тело горит от страсти.

Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от него, она остановилась. Он по-прежнему не сделал ни малейшего движения, чтобы коснуться ее, не сказал ни слова, чтобы подбодрить ее. Лицо его было застывшим и суровым, губы неумолимо сжаты. У нее было такое ощущение, будто она заколдована этим мужчиной, лунным светом и своим собственным жаждущим телом.

– Джосс, – пробормотала она, внезапно смолкнув, когда ее голос упал до хриплого шепота. Глаза его сверкнули, а мышцы вокруг рта напряглись. Лайла облизнула пересохшие губы, затем попробовала еще раз: – Я хочу, чтобы ты… был моим любовником. Пожалуйста. – Голос ее стал таким тихим к тому моменту, когда она произнесла эти последние слова, что почти заглушался шелестом волн.

– Ты ведьма, а я несчастный идиот, – пробормотал он, но, даже не успев договорить эти слова, он рывком прижал ее к себе и накрыл ее губы своими, словно больше не мог сдерживаться.

Его рот был твердым, горячим и жадным, когда она открыла свой с не уступающим ему по силе желанием. Ладони скользнули вверх по крепким мускулам рук, погладили плечи, сомкнулись на затылке. Она целовала его так, словно умерла бы, если бы не сделала этого, прижимаясь еще теснее, упиваясь ощущением его твердого мужского тела.

Она все крепче обвивала его шею руками, вплетая пальцы ему в волосы, чувствуя, как подрагивают бедра, прижимающиеся к его бедрам. Его рука нашла ее обнаженную грудь, и колени ее подогнулись. В этот раз он опустился вместе с ней на песок, накрывая своим тающее в его объятиях тело. В этот раз не было никакого насилия, лишь взаимная, неистовая страсть. Она раздвинула ноги и выгнула спину, ожидая в трепетном предвкушении обжигающего пламени его вторжения. Но он сдержал себя, балансируя на самом краю, и приподнял голову, чтобы видеть ее. Эти зеленые глаза сверкали так, что прожигали ее насквозь.

– Скажи теперь, – проговорил он сквозь стиснутые зубы.

– Что?

– Что любишь меня.

Она улыбнулась ему слабой улыбкой, которая была дрожащей от страсти.

– Я люблю тебя.

– Джосс! – прорычал он.

– Я люблю тебя, Джосс, – послушно прошептала она, и его глаза сверкнули каким-то свирепым удовлетворением. Затем он вошел в нее, и это было чудесно, великолепно – слияние, порожденное скорее небесами, чем землей. Лайла брала и отдавала, брала и отдавала, хватая ртом воздух и задыхаясь, пока наконец не всхлипнула от экстаза, когда он показал, каким должен быть акт любви между мужчиной и женщиной. Когда все закончилось, когда он тихо лежал на ней, она мечтательно улыбалась, поглаживая его шелковистый затылок, влажные от испарины плечи.

Спустя некоторое время он приподнялся на локтях и взглянул на нее с задумчивым выражением лица.

– Теперь назад пути нет, как ты понимаешь. Что бы ни случилось.

– Я не хочу возвращаться назад.

– Ты отдалась мне. Теперь ты моя, и твой драгоценный Кит может начать подыскивать себе другую невесту. – Его зеленые глаза ярко горели в неземном свете, сосредоточенные на ее лице.

– М-м… Мне нравится быть твоей. – Этот чувственный ответ вкупе с поглаживанием его широких плеч, казалось, удовлетворил его. Она не видела смысла напоминать, что мужчину зовут Кевин, что он скорее всего утонул, и даже если нет, пропасть между нею и Джоссом остается такой непреодолимой, как и прежде. Не сегодня. Сегодняшняя ночь особенная. Несколько волшебных часов вне реальности. Кроме того, существует вполне весомая вероятность, что они никогда не выберутся с острова и будут жить всю оставшуюся жизнь здесь вдвоем. Просто поразительно, какой привлекательной внезапно показалась эта мысль.

Лицо его расслабилось, и он скатился с нее. Она уютно прижалась к его боку, положив голову на его плечо, а руку ему на плоский волосатый живот. Ее пальцы были заняты тем, что перебирали мягкую поросль курчавых черных волос на его груди, затем прошлись по линии ребер, через твердую плоскость живота, отыскали пупок и дразняще нырнули внутрь. Когда это не вызвало никакой реакции, не считая легкого подрагивания ресниц, она мягко пощекотала живот.

Это наконец нарушило его меланхоличную задумчивость. Он слегка отодвинулся вбок, чтобы избежать ее шаловливых пальцев, и протестующе заворчал. Она пощекотала его бок, и он схватил ее за руку. За свою медленно расплывающуюся усмешку он получил в награду улыбку и нежный поцелуй в колючую щеку.

– Если ты не поостережешься, то не успеешь и дух перевести, как я снова займусь с тобой любовью. – Его глаза предостерегающе заблестели.

– Мне это нравится. – Она лукаво заморгала в ответ.

Тогда он рассмеялся и обнял ее крепче, продолжая удерживать руку, дабы предотвратить дальнейшее нападение на его ребра.

– Ну ты и бесстыдница! Кто бы мог подумать, а?

Лайла подняла глаза от заинтересованного осмотра его груди и нахмурилась. Его слова застигли врасплох, задели ее. Она мгновение помолчала, а когда заговорила, голос ее прозвучал слабо, чуть слышно.

– Джосс, я правда… бесстыдная? Что, большинство леди… ну, не такие, как я? В том, что касается… касается… – Она осеклась, в глазах застыло беспокойство.

– Нет, моя дорогая, не только большинство леди определенно не такие, как ты. Большинство женщин не такие, как ты. От леди до шлюх.

– О! – пробормотала она и почувствовала, как тошнотворная волна унижения захлестнула ее. Она была слишком смелой, слишком откровенной в своем наслаждении им. Должно быть, он считает ее распутной…