Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - Уинстон Черчилль

Если на этот раз я уделил слишком много внимания пережитым Лоуренсом страданиям и лишениям, а не его достижениям и героическим подвигам, то это потому, что о свершениях этого человека всем и так хорошо известно. Он обладал разносторонностью истинного гения. Природа одарила его волшебным ключом, который открывал перед ним двери самых разных сокровищниц. Лоуренс был не только солдатом, но и ученым. Он был не только политическим деятелем, но и археологом. Он был тонким знатоком арабского мира и верным союзником арабов. Он был не только философом, но и механиком. Фон, создаваемый его суровым жизненным опытом, особенно оттенял то обаяние и веселье, которыми было наполнено дружеское общение с этим человеком, и то благородное величие, которое всегда отличало его натуру. Тем, кто знал его лучше всех, его недостает больше всех; но в первую очередь его недостает нашей стране, особенно сейчас. Потому что сейчас как раз наступает то время, когда политики начинают непосредственно заниматься решением серьезнейших проблем, которые когда-то пытался осмыслить Лоуренс: таковы, например, проблемы укрепления воздушной обороны и налаживания отношений с арабами. Несмотря на то, что этот человек всегда отказывался от предлагаемых ему государственных должностей, меня никогда не покидало ощущение, что при необходимости он бы обязательно откликнулся на зов отечества и выполнил свое высокое предназначение. Пока Лоуренс был жив, создавалось ощущение – во всяком случае я чувствовал это постоянно, – что вот-вот появится какая-то наиважнейшая задача, которая обязательно отвлечет его от выбранной им скромной цели и снова заставит работать в полную силу, переместив в эпицентр исторических событий. Однако этого не произошло. Лоуренс услышал зов, к которому, безусловно, давно был готов, но это был зов иного рода. Все произошло так, будто он сам этого хотел, – быстро и внезапно, на головокружительной скорости. Он совершил последний решительный рывок в своей незаурядной, полной приключений жизни и покинул этот мир.

Все прошло – былая слава,Моря шум, олений страх,Гончих шумная орава,Сумасшедшая облава,Свежий ветер в волосах,Звон вечерний в небесах[12].

Король Георг V написал в письме брату Лоуренса: «Его имя будет жить в веках». Кто в этом усомнится? Воистину имя этого человека будет всегда жить в английской литературе и истории королевской авиации, а также в военных анналах и легендах Аравии. А еще оно будет жить там, где Лоуренс учился, – о его непреходящей славе будет напоминать открытая нами сегодня мемориальная доска.

«Годы, пожранные саранчой»

12 ноября 1936 года

Палата общин

Можно сказать, что в этой речи Черчилль предпринимает одну из самых яростных и сокрушительных атак на правительство Стенли Болдуина, которое постоянно затягивало с решением вопроса об укреплении обороны Британии.

Я и несколько моих товарищей в официальном порядке внесли поправку…[13] Это та же самая поправка, которую я предлагал внести два года назад, причем она сформулирована точно так же, и в связи с этим я хотел бы напомнить членам палаты о том, что произошло за эти два года. Поправка, предложенная нами в ноябре 1934 года, стала кульминационным завершением бесконечной череды попыток рядовых членов парламента и Консервативной партии предупредить правительство Его Величества об опасности, грозящей Европе и нашей стране со стороны интенсивно вооружающейся Германии. Речь, которую я тогда произнес, подверглась резкой критике со стороны ведущих газет консервативного толка: меня, помнится, даже обозвали паникером. Я до сих пор помню, как господин Ллойд Джордж поздравлял премьер-министра, занимавшего тогда пост лорда-председателя, с тем, что высказанные мной «необоснованные» опасения встретили столь дружный отпор.

Интересно, что бы было, если бы тогда, два года назад, я мог предвидеть реальный ход событий и рассказал членам палаты о том, что нас ждет? Например, я сообщил бы им, что Германия будет в течение двух лет тратить по 800 миллионов фунтов стерлингов в год на военные нужды, что ее промышленность будет полностью милитаризована, как нигде доселе, что в нарушение всех договорных обязательств эта страна создаст огромные военно-воздушные и сухопутные силы на основе всеобщей воинской повинности, к 1936 году увеличив численность своей армии до 36 прекрасно вооруженных дивизий, включая механизированные бригады, мощь которых не поддается оценке, и что главную силу этой армии будут составлять миллионы отлично экипированных и обученных военных, из которых – в дополнение к уже существующим – будут сформированы еще 80 дивизий, для чего сейчас разрабатывается соответствующая организационная структура и в спешном порядке ведется подготовка снаряжения. Предположим, мы бы тогда знали, что через пару лет всеобщая воинская повинность, предполагающая пребывание каждого взрослого мужчины в трудовом лагере с целью боевой подготовки в течение одного года, станет в Германии нормой, что в Рейнскую область войдут крупные соединения и там будут построены надежнейшие укрепления, а также что немцы приступят к закладке огромного количества подводных лодок, причем с нашего согласия, подтвержденного особым договором.

Вдобавок предположим, что мы бы могли предвидеть ухудшение международной обстановки, разрыв политических отношений с Италией, итало-германский союз, объявление Бельгией нейтралитета – которое, если подтвердятся самые худшие опасения, крайне негативно скажется на безопасности нашей страны, – и ту сложную ситуацию, в которой оказались небольшие государства Центральной Европы. Предположим, что все это реально было бы предсказать. Но зачем? Ведь пару лет назад никто и слушать не хотел столь кошмарные прогнозы! Прошло всего два года – и мы видим, как все это происходит на наших глазах. Что будет еще через пару лет? Я уже не берусь угадывать.

Позвольте мне, однако, заявить, что лично я не собираюсь сеять панику или впадать в отчаяние. Ведь есть еще один аспект, который заслуживает нашего внимания, хотя его рассмотрение ни в коей мере не умаляет актуальности стоящих перед нами прочих задач по подготовке нашей страны к войне. Я хочу напомнить вам, что британский военно-морской флот остается – и будет оставаться еще в течение многих месяцев – по крайней мере столь же многочисленным и при этом гораздо более опытным, чем немецкий флот. Британские и французские военно-воздушные силы вместе взятые довольно мощны, если только они не решат действовать поодиночке. Несмотря на то, что будущее сокрыто от нас, мне кажется, что западные демократии, если они будут держаться вместе, смогут некоторое время оставаться в относительной безопасности. Никто не может сказать, как долго будет сохраняться это относительное равновесие сил: месяц, два месяца, квартал или полгода. Однако нет никаких сомнений в том, что в 1937 году немецкая армия превысит по численности французскую и при этом станет значительно более мощной, чем сейчас. Совершенно очевидно, что германская авиация будет продолжать наращивать то значительное превосходство, которое она уже имеет над нами, в особенности по такому важному показателю, как численность бомбардировщиков дальнего радиуса действия. В 1937 году, безусловно, существенно усугубятся все сложнейшие проблемы, для разрешения которых нам придется приложить максимальные усилия.

Сами по себе меры по перевооружению, предпринимаемые Францией и Британией, явно недостаточны. Западные демократии должны, пусть даже с ущербом для своих личных политических интересов, постараться укрепить систему коллективной безопасности или пересмотреть комплекс мер совместной борьбы с агрессором – если такое название вам нравится больше (лично я предпочитаю именно его), – с опорой на положения Устава Лиги Наций. Я надеюсь, что таким образом мы сможем снова добиться превосходства в силе, после чего наступит момент, когда нужно будет постараться не повторить ошибку, уже допущенную нами в прошлом, когда мы считали себя всемогущими и, действительно, были сильнее всех, – вместо того, чтобы бездействовать, мы должны будем склонить Германию к тому, чтобы она присоединилась к нам ради общего дела: только все вместе мы сможем уберечь Европу от неминуемой беды и встать на путь разоружения и мира.

Теперь я перейду непосредственно к вопросам, поднятым в рамках этих дебатов [в связи с обращением парламентариев к Его Величеству]. Давайте внимательно проанализируем наше нынешнее положение. В первую очередь в этой связи нельзя не отдать должное министру по координации обороны [сэру Томасу Инскипу]. Время от времени мой достопочтенный коллега произносит речи, подтверждающие, что он, как никто из его окружения, осознает грозящую нам опасность. К примеру, одну такую глубокомысленную фразу он обронил на днях. Он вскользь упомянул о «годах, пожранных саранчой»[14]. Давайте поразмыслим, что это были за годы, пока даже особо не задумываясь над тем, что за саранча их собственно «пожрала». Чтобы понять смысл этого выражения, нам придется обратиться к недалекому прошлому. С 1932 года – или по крайней мере с начала 1933 года, когда господин Гитлер пришел к власти, – общественность в нашей стране имела четкое представление о том, что Германия начала активно перевооружаться. Потом ситуация вроде бы изменилась. И три года назад на конференции Консервативной партии в Бирмингеме Ллойд Джордж, этот энергичный и верный слуга отечества, вынес на рассмотрение следующую резолюцию: «Участники данной конференции выражают свою серьезную обеспокоенность по поводу неадекватно огромного масштаба принимаемых мер по обеспечению безопасности империи».