Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Они без слов взяли лодку за борта, пошли к реке. Я двинулся следом, таща за собой два рюкзака. Тонкие, невидимые в темноте нити, уже протянутые между веток, рвались с еле слышным потрескиванием. Через две минуты мы отчалили.

На реке в нас стрелять, конечно, не стали бы. Но вот сразу после высадки… Только это надо очень хорошо угадать, где мы высадимся. Мы гребли изо всех сил, но у самого берега грести перестали и минут пять плыли в полной тишине. Потом я подал тихую команду, мы налегли на весла и, выскочив на пологий берег, не разгружая схватили лодку за борта и оттащили в прибрежный кустарник. Потом замерли и долго вслушивались.

Никаких подозрительных звуков слышно не было.

Лес вокруг жил обычной для этого берега Кргали ночной жизнью. Какие-то мелкие твари возились в сухой листве под деревьями, где-то вдалеке кричала ночная птица, за спиной плескалась в реке рыба. Человеческих звуков я не слышал.

Мы прождали не меньше часа. Если кто нас и выслеживал, он был достаточно терпелив и ничем не проявил своего присутствия. Ждать дальше смысла не было. Стараясь как можно меньше шуметь, мы стали собираться в дорогу. Наконец, все было готово. Мы надели рюкзаки, попрыгали, проверяя, чтобы ничего не звенело, и тронулись в путь. Лодку оставили там же, в кустах — нести ее на себе в поселок смысла не было.

В полутора сотнях метров от берега мы свернули направо, чтобы сбить с толку возможных преследователей, но вскоре путь преградило болотце, и пришлось снова изменить направление. Теперь первым шел я, теперь быть первым стало опаснее всего. Я предчувствовал беду. Но долгое время надеялся, что все обойдется — как обходилось до сих пор.

Нападение произошло утром, когда я начал уже думать, что все опасности позади.

Наверное, нам просто не повезло. Пройди мы парой сотен метров левее, и мы просто-напросто разминулись бы с нападавшими и так никогда и не узнали бы, какой подвергались опасности. А сотней метров правее — и они перестреляли бы нас, как в тире. Не думаю, чтобы они преследовали нашу группу от реки — по пути у них было много возможностей для более успешного нападения. Конечно, теперь обо всем этом можно только гадать, все равно уже ничего не изменишь и ничего толком не разузнаешь. Но я уверен, что мы наткнулись на засаду случайно.

Мы уже достигли холмов и поднимались по довольно крутому, поросшему редким, насквозь просвечиваемым утренним солнцем лесом склону, когда раздался выстрел, и Эйгон, осев на землю, вдруг покатился вниз и скрылся из глаз.

— Ложись! — крикнул я, хотя смысла в этом уже не было — Раджкар и так лежал, укрывшись за ближайшим деревом и нелепо перебирал ногами, оказавшимися выше головы. Сам я залег в небольшой промоине, разворошив при падении муравейник. Было тихо, светло и спокойно, только пели птицы, которых звук выстрела нисколько не потревожил.

— Эйгон, вы живы? — крикнул я. С того места, где я лежал, его видно не было.

Снизу раздался стон. До него было, наверное, метров двадцать. И все это расстояние, несомненно, прекрасно простреливалось. Но тот, кто стрелял в Эйгона, ничем больше не выдавал своего присутствия.

— Эйгон, куда вас ранило?

Он снова только застонал в ответ.

Надо было срочно действовать. Нападавший наверняка был не один, один не решился бы в нас стрелять. Значит, кто-то мог уже сейчас обходить нас сзади, и вскоре мы окажемся под перекрестным огнем. Я приподнял голову, внимательно огляделся. Мне показалось, что дальше вдоль склона, примерно там, откуда прозвучал выстрел, мелькнула тень. На таком расстоянии, конечно, это не было целью для «эктона». С места, где лежал Раджкар, это направление не просматривалось, а второй карабин был у Эйгона.

— Раджкар, — сказал я негромко. До него было шагов десять, и он меня слышал. — Они попытаются зайти сверху. Следите, а я попробую спуститься к Эйгону.

— Ясно, шеф, — Раджкар, распластавшись на склоне, стал разворачиваться.

К счастью для нас перед полосой кустарника несколько выше по склону, из которой мы были бы видны как на ладони, тянулось открытое пространство, и нападавшие не смогли бы достичь этого укрытия без потерь. Я еще раз огляделся по сторонам, потом вскочил и, оттолкнувшись левой рукой от дерева, за которым укрывался, прыгнул вниз. Почти тут же раздался новый выстрел, пуля ударилась о ствол рядом с моей головой, но через мгновение я снова был в безопасности. Отсюда я уже видел Эйгона. Он лежал внизу и несколько в стороне, вжавшись животом в небольшую ложбинку, лежал практически на открытом месте, и только боязнь попасть в айгла удерживала, наверное, нападавших от того, чтобы его прикончить.

— Эйгон, вы меня слышите? — позвал я вполголоса.

— Да, — он не пошевелился и снова застонал.

— Куда вас ранило?

— В спину.

Плохо дело. Если рана серьезная, уйти отсюда вряд ли удастся. А долго мы с Раджкаром не продержимся.

Сверху раздалось два выстрела подряд.

— Шеф, одного я снял, — послышался голос невидимого отсюда Раджкара. И то удача. Большая удача. Тут же раздался еще один выстрел и следом тихое ругательство Раджкара.

— Что там у вас?

— Второй проскочил. Похоже, скоро мы будем у него на мушке.

Плохо дело. Я осторожно приподнял голову, огляделся. Карабин Эйгона лежал совсем недалеко, шагах в пяти, но на совершенно открытом месте.

— Эйгон, — спросил я. — Вы сможете перебраться дальше? Надо уходить, нас всех здесь перебьют.

— Н-нет, — простонал он.

Черт бы его подрал! Ну и подыхал бы тогда, раз не может уйти! Если бы его сразу прикончили, у нас были бы еще шансы, — пришла мне в голову гадостная мысль.

Сверху раздались еще два выстрела.

— Ловок, черт! — выругался Раджкар. — Шеф, он уже на месте. Пора сматывать.

— Эйгон не может идти.

— Конечно не может, — в голосе Раджкара не было ничего, кроме злобы. — Зачем ему это, раз мы еще живы?

— Спускайтесь, пока не поздно. У вас справа ложбина, укройтесь там. А я попытаюсь ему помочь.

— Сейчас, — послышался шум, затем выстрел откуда-то сверху. Но Раджкару повезло, я увидел, как он скатился в ложбину и укрылся за деревом. Место у него было отличное, несколько шагов — и он выходил из простреливаемого пространства. А там — лес велик.

Но он не спешил, осмотрелся по сторонам, поглядел вверх — с его позиции было наверняка хорошо видно, что там творится — потом обернулся к Эйгону.

— Нет, шеф, вам тут не справится. Он снимет вас обоих. А если кто и уцелеет, так это наш дорогой коллега, — потом, помолчав, спросил. — Вы его карабин видите?

— Да. Но мне не дотянуться.

— Вот что. Пальните-ка, как я скажу, вверх из огнемета. Туда, откуда вы спрыгнули. И сразу хватайте карабин и вниз. Там кусты, я хорошо вижу.

— Но мне тогда не подняться к Эйгону.

— Это уже моя забота. Ну, готовы?

— Да, — ответил я, помедлив. У меня не было другого выхода. Я точно знаю теперь, что это был для нас единственный шанс. Но простить себе этого я все равно не могу.

— Давайте, шеф! — крикнул Раджкар, и я, хлестанув пламенем из «эктона», отбросил его в сторону и кинулся вниз, не разбирая дороги, но успев каким-то образом схватить на бегу лямку карабина. Наверное, были выстрелы — я не слышал. И только метрах в тридцати ниже остановился, укрывшись за двумя толстыми сросшимися у основания стволами. И замер, пытаясь понять, что происходит.

Сначала я услышал выстрел. Потом немного в стороне, метрах в двадцати впереди меня по склону, увидел как в замедленной съемке падающего вперед Раджкара, волочившего на своей спине Эйгона. И тут же — того, кто стрелял. Совсем рядом, метрах в пятидесяти. С карабином в руках высунувшегося из-за ствола и выискивающего глазами — меня! Но я успел выстрелить раньше.

И сразу стало тихо.

Несколько секунд я простоял, шатаясь и плохо понимая, что происходит. Потом пришел в себя и побрел поперек склона туда, где упал Раджкар. О том, что меня могут застрелить, застрелить безо всякого труда, я в тот момент не думал. Я знал, что я увижу. Я почему-то знал это наверняка.

Пуля пробила Раджкару лоб. Я перевернул его на спину, снял шлем. Что-то сделать было уже невозможно. Он прожил восемьдесят три года. Не меньше двадцати из них он прожил, благодаря своему замученному айглу. Я презирал людей, способных на это — но я никогда с тех пор не думал о Раджкаре как о человеке, жившем за чужой счет. Никогда.

Раздался стон, и я пришел в себя. Обернулся.

Эйгон поднимался на четвереньки и вставал. Вставал! Наверное, на лице моем отразилось что-то ужасное, потому что он на мгновение замер, полураскрыв рот, но тут же снова застонал и забыл обо мне. А я уже взял себя в руки. Нет, я не мог бы застрелить его, хотя он того и заслуживал. Еще секунду назад — да, смог бы. И не винил бы себя за это. Но мгновение было упущено.