Биография нечисти (СИ) - Грегор Павел

Надеясь что обнаружится узкое место, минут двадцать они шли вдоль провала, но этот аномальный разлом никак не заканчивался да и в целом становился всё шире и шире. В лунном свете дна траншеи видно не было, а проверять собственную прыгучесть в попытке перебраться на другой край никто не решился.

— Откуда здесь эта пропасть? — спросил Макс.

— Раньше не было! — отозвался Гришка. — Должно быть земля расползается. «Зона» часто меняет рельеф, пройдёт время и некоторые дома окажутся в этой бездне.

— На другой край не перебраться, — сказал следопыт. — А нам надо на дрезину. Железка-то по другую сторону рва.

— Сам знаю! — бросил Тритон. — Только путь назад нам заказан, как не крути, а всё равно мимо пятиэтажки придётся двигать. «Ведьмы» уберутся не скоро — значит придётся ждать рассвета, когда эти мрази забьются в свою нору.

— Нам самим не помешала бы нора, — заметил Макс. — Два часа ночи только…

— Поддерживаю! — согласился Дед Жорка. — Болтаться по городу в темноте, то ещё удовольствие.

Остановились как по команде. Осмотрелись. Метрах в двадцати от траншеи, у стены дома стоял старенький «Икарус».

— Для временного базирования сгодится, — кивая на автобус, сказал Гришка. — Будем спать по очереди. Если конечно кто-то сможет заснуть.

4

Обстановка в салоне была терпимой. От мягких кресел, конечно, ничего не осталось, да и в полах зияли огромные дыры, но всё же этот старый автобус давал убежище, в котором при необходимости вполне можно было держать оборону. Запахи нечистот, затхлости и старой резины никого не смутили, поэтому каждый быстро нашёл себе тёпленькое местечко. Макс расположился на двух драных креслах без подлокотников. Вытянувшись насколько позволяли его собственные габариты, он не без удовольствия закрыл глаза и на пару секунд вырубился, но почти сразу же его разбудил Димон.

— Я ждал всё-таки другого, — устраиваясь позади, откровенно заявил он. — А тут такое…

— Думал, какая-нибудь «ведьма» пожертвует собой и добровольно отдаст свой мозг? — зевнул Макс. — «Возьми, друг Димон, тебе он нужнее?».

— Да, нет! Я не об этом, — усмехнулся Колосков. — Я про «Зону» в целом, про то как смогу здесь устроиться, заработать денег и всё такое. В общем по наивности полагал найти здесь занятие по душе. О смерти как-то даже не задумывался.

— Ты не одинок в своём разочаровании. Наверное мы все слегка помешанные на жадности. Одним мерещится бриллиантовый дым в дворницкой и они рискуют жизнью ради артефактов, другим подземелья и забытые склады, в которых можно набить рюкзаки дорогостоящим добром и всё это продать барыгам. Только вот однажды приходит понимание, что смерть гораздо реальнее, чем когда-то казалось.

— Про Кузьму всё думаю, — после минутной паузы, добавил Димон. — Если б не побежал за мешком, то может и жив остался бы. Как думаешь?

Воробьёв отвечать не стал, слишком уж сложную тему затронул его приятель, а уставший разум требовал отдыха, да и не хотелось сейчас вспоминать о страшном.

Он закрыл глаза и мгновенно провалился в забытье.

5

Макс проснулся, когда стало светать. Потянулся, сморщился от неприятного ощущения во рту и огляделся по сторонам. Спали все. По-видимому про ночное дежурство забыл даже Гришка. Но к счастью в темноте за ними никто не пришёл.

«Повезло, — подумал журналист. — Если бы «ведьмы» оказались более настырными и просекли, где мы зашхерились, тогда б нам точно конец настал. Взяли бы тёпленькими, никто бы и пискнуть не успел».

На часах было пять утра. Ощущалась прохлада, которая волнами просачивалась вместе с ветром в щели обшивки. Воробьёв поднялся на ноги, отстегнул рожок автомата и с огорчением отметил, что коробочка наполовину пуста.

Закряхтел Дед Жорка. Пробурчал что-то во сне Тритон.

«Сами проснуться, — решил Макс. — Зачем будить, если всё под контролем».

Вспомнилась ночная передряга, и на душе заскреблись кошки. Ещё один эпизод для книги мог стать изюминкой всего произведения, но слишком уж тягостным было послевкусие после стольких смертей. Идея с которой он носился последние полгода показалась ему вдруг лишённой всякого смысла. Писать-то он собирался из меркантильных соображений, не без выгоды для собственной карьеры, теперь же вся затея выглядела кощунственной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Ладно, ладно! Не стоит пороть горячку! — одёрнул он себя. — В конце концов цель, ради которой пишется книга, можно и изменить».

Он напился из фляги и вышел из автобуса. Утренняя свежесть бодрила. После вчерашней жары благодатная прохлада показалось даром небес, и Воробьёв не без удовольствия подставил лицо ветру. Так он простоял минут пять. Наверное он стоял бы ещё, но за спиной громыхнуло и из автобуса вышел Гришка.

— Жрать охота! — проговорил он. — Жаль все припасы остались в нашей штаб-квартире.

Он подошёл к Максу и оба уставились на провал. Над траншеей в сумасшедшем ритме кружились стрижи, которые на лету хватали здоровущих комаров.

— Гляди! — кивнул Тритон. — А нам-то всего ста метров не хватило…

Впереди, в зыбком тумане испарений, виднелся рухнувший тополь. Его мощный ствол лежал поперёк разлома и служил естественным мостом, по которому можно было без проблем перебраться на другую сторону.

Гришка подобрал с земли камень и, как следует размахнувшись, швырнул его в борт автобуса.

— Вставать пора! — крикнул он. — «Бородатый» ждать не станет!

6

Шли молча. Каждый думал о своём. Уныние и апатия просто витали в воздухе, но это было и понятно: страшной смертью в отряде погибли трое, да и задание оказалось начисто проваленным. Гришка бодрился, и всё же Макс, всё это время за ним наблюдавший, хорошо понимал его психологическое состояние, от которого сквозило безысходностью. Случившееся крепко ударит по авторитету охотника, достанется от заказчика — наверняка условиями договора была предусмотрена какая-то неустойка, не останутся в стороне и коллеги по цеху — всё-таки даже в этих местах профессиональной конкуренции никто не отменял. Заплюют, затопчут как неудачника, да ещё позлорадствуют.

К железке отряд добрался к девяти утра. Ещё оставалось время, чтобы передохнуть, но отсутствие дрезины, которую «Бородатый» пригонял на остановку заблаговременно вызвало у всех резонное беспокойство. Возле перрона Макс увидел грузовики мортусов, а метров на сто дальше полыхал костёр, от которого несло смрадом от сгорающего мяса.

— Пошли! — позвал Гришка. — Не нравится мне что-то обстановочка.

Они подошли к крайнему грузовику на подножке которого примостился красномордый здоровяк. Мужик с аппетитом пожирал здоровущий бутерброд с колбасой, иногда он присасывался к горлышку литрового термоса и от удовольствия причмокивал.

— Что у вас там? — вместо приветствия спросил Гришка.

— А сам ещё не догадался? — хмыкнул мужик. — Вишь, костерок запалили персонально для наших клиентов.

— Мертвецов сжигаете? — уточнил Макс.

— Выходит так. Не до церемоний нынче. Ждали «Бородатого», а оказалось напрасно. Из «Обители» ребята сообщили, что «Чёрные псы» железную дорогу захватили. Никого не пропускают. Всякого кто на свой нос пытается прорваться расстреливают на подходе.

— Это как!? — влез Дед Жорка. — Железка ведь общая, никто не имеет права по кодексу «Зоны» перекрывать транспортные магистрали.

— Вы что ребята, с Луны свалились!? — здоровяк перестал жевать и уставился на старика. — Уже месяц миновал, как лидеры десяти бродячих кланов объявили о том, что не станут следовать кодексу. «Анархия — мать порядка» их лозунг. Начался большой передел и некоторым боссам придётся потесниться.

— Значит вернуться на «Узловую» этим маршрутом не получится, — обращаясь к своим, проговорил Тритон. — Было паршиво, а стало ещё хуже!

— На «Узловую» только в обход, — подсказал мортус. — По старому шоссе. Его ни один клан ещё не контролирует, но это вопрос времени. Слышал туда навострились «Касьяновцы», а в их банде сотня стволов, сила не маленькая — захватят, уж поверьте, разве такой лакомый кусок без присмотра кто оставит.