Красавица Леночка и другие психопаты - Джонни Псих

А также у меня будет к тебе одна просьба. Напиши каких качеств мне не достает и чем я должна обладать, для того что бы в моей жизни был такой человек как ты или хотя бы похожий. Конечно, таких как ты больше нет, но если я вдруг встречу его, то своего шанса уже не упущу. Но все-таки хочу, что бы это был ты… пока еще это возможно. Я что будет потом, я не знаю, я меняюсь и не знаю в какую сторону. Но ты замечательный, знай об этом, пожалуйста».

Джонни не мог этого себе объяснить, но почему-то её письмо привело его в неописуемый восторг. И дело даже не в том, что она как бы признавала свою неправоту и неспособность исправиться, а также то, что он замечательный человек и что она его недостойна. Скорее, его поразило то, что она не постеснялась передрать из поп-психологической книжки (Книжка называлась что-то вроде: «Психическая атака ниже пояса». Леночка штудировала такие книжки как учебные пособия, в надежде на то, что они помогут ей лучше манипулировать людьми.) как саму идею такого письма, так и чуть ли не конкретные слова. В самом деле, вот фрагмент письма, которое автор этой книжки преподносил в качестве рецепта отвергнутой любовнице:

«Но одна просьба у меня к тебе есть. Скажи мне, какие качества мне необходимо приобрести, а от каких избавиться для того, чтобы понравиться такому мужчине, как ты, и удержать его. Я понимаю, что такого, как ты, уже не встречу, но если попадется хоть немного похожий на тебя, я уже не упущу своего шанса».

Как говорится, найдите десять отличий.

Однако такое самодовольное торжество Джонни быстро сникло при мысли о том, что какой бы душевнобольной дурой она ни была, это она обманула и развела его, такого умного и замечательного, словно лоха последнего. А он… Хотя и нельзя сказать, что верил её некритично, но всё равно так или иначе повёлся. И мысль эта была невыносимой для его самолюбия. Не придумав ничего более язвительного, он ответил ей просто, что хорошо, он её проконсультирует, как найти себе другого. Того, чьей добротой она сможет практически безнаказанно пользоваться вместо него. Она ответила что-то вроде: «Я правильно поняла, что ты меня бросаешь?» На это Джонни ответил, что бросают жён, своих девушек или любовниц, с которыми есть реальные отношения. В случае же с ней, он просто прекращает её халяву, её паразитизм. Навсегда.

Как и следовало ожидать, никакого ответа с её стороны на это уже не последовало. Однако каждый день, с того момента, как он отправил ей это послание, Джонни буквально не находил себе места. Мучительные мысли о Леночке практически не покидали его голову, чем бы он ни занимался: работал ли, шёл в магазин или принимал душ. Имел ли он моральное право так с ней поступать? Не был ли он с ней слишком жесток? Ведь как бы она себя ни вела, теперь-то он знал, что она ни в чём не виновата!

В субботу эти раздумья стали для него просто невыносимыми. Он знал, что поступи он иначе, они бы сейчас смотрели кино или сидели в кафе. А так он был один, совсем один, и хотя ему всегда было чем заняться, с этими мыслями о ней, не дававшими ему покоя, он просто не знал, куда себя деть. Наконец, он написал Леночке смс, что погорячился, что раскаивается, что ему очень жаль и всё такое. На его удивление, она быстро ответила, написав ему, что это всё слова. И что она ждёт от него конкретных поступков, «пока ещё можно что-то исправить». Само упоминание конкретных поступков показалось ему зловещим признаком. Оно до боли напоминало то, что писали в интернете женщины, торгующие собой. Точнее, женщины, пытающиеся разводить мужчин на деньги. Его наихудшие ожидания оправдались, когда он всё же решился ей позвонить. Она сразу же задала ему вопрос, от которого он просто опешил: «что ты хочешь от меня?» А когда он смущённо ответил ей, что, как минимум, пообщаться, встретиться, она вдруг заявила ему, что у неё уже достаточно желающих с ней пообщаться и встретиться, и что ей нужна материальная заинтересованность в том, чтобы встретиться с ним. Потом, мучительно возвращаясь мыслями к тому разговору, он не раз задавал вопрос, почему он не сказал ей тогда фактически то единственное, чего требовало в подобной ситуации самоуважение: «да пошла ты на х**!»?

Очевидно, он был настолько деморализован и подавлен происшедшей с ней метаморфозой, в результате которой он был для неё уже не особенным, а одним из многих, что всё, что он мог делать в том крайне неприятном разговоре, так это мямлить что-то невнятное на тему: «как же так?» И чем дальше, тем больше он понимал, что разговор этот между ними ни к чему хорошему не ведёт. Видимо, это понимала и она, поскольку в результате сбросила телефон. После чего он получил от неё смс, в которой она писала: «Извини, я устала немного. Забудь всё, что я тебе говорила за этот час. Это всё ерунда. Всё проще, чем кажется. Ты хороший, ты замечательный, но я тебя недостойна. Я гадюка и я останусь такой. И я буду тебе вредить. Ещё раз повторю, я тебя недостойна. Но если ты сам этого хочешь — звони, пиши, приглашай на встречи. Только не ной». Через несколько минут пришла ещё одна смс: «Но если тебе сложно, я готова сделать первый шаг. Если хочешь, завтра в час дня можем встретиться на обычном месте. Посидим в кафе, поговорим. Я буду ждать тебя пять минут. Если хочешь — приходи». На следующий день он приехал минут за 20–30 до назначенного ею срока. Она разговаривала с ним сухим и надменным тоном. Сказала, что если человек для тебя что-то значит, ему надо доверять. Видимо, её очень задело когда он написал ей в письме о том, что он проверил кое-какие её утверждения, которые она делала в разговорах с ним. И что они оказались ложными. На самом деле, конечно же, его заявления были блефом, т. к. она обо всём позаботилась. В частности, чтобы у них не было общих знакомых, так что проверить он толком ничего не мог. Да это и не имело особого значения, т. к. теперь он знал наверняка, что она ему патологически врала. Даже там, где, казалось бы, ставки были невелики, как когда она уверяла его, что плату за её занятия восточными танцами подняли с 2800 рублей до 3500. Кстати, этот конкретный факт он мог проверить, но даже не стал этого делать, т. к. и без этого знал, что она ему врёт. Да и потом, они бы информацию на сайте тогда обновили. Поэтому, как она сказала, она прошла в случае с ним точку возврата. Или невозврата. Так или иначе, теперь она будет только принимать от него материальную помощь, но откровенно рассказывать ему про себя больше ничего не будет, т. к. такие вещи делаются только с близкими людьми, которые тебе доверяют. Таким образом, получалось, что раньше у него был выбор между тем, чтобы, вопреки всяческому здравому смыслу, безоговорочно верить её всё более возмутительной и невероятной лжи, вызывая тем самым всё большее её презрение, либо… в итоге слушать то, что она ему сказала в эту встречу. Теперь же у него выбор либо совсем прекратить с ней контакты, либо даже не имея права ничего узнать о ней толком, просто позволять ей на себе паразитировать самым беспардонным образом просто за право время от времени её видеть. Таким образом, выбора-то у него фактически не было! Оставалось только послать её на ХХХ! Джонни решил не устраивать с ней открытый конфликт в общественном месте, а просто расстаться с ней методом «холодного индюка». То есть просто в одностороннем порядке прекратить с ней все контакты, не звонить и не писать ей. А потом, когда утихнет боль по поводу всей этой ситуации и безвозвратного отсутствия Леночки в его жизни, помаленьку налаживать новую жизнь без неё.

Всю следующую рабочую неделю мысли о Леночке не покидали голову Джонни, и он не находил себе места. Но поскольку он не звонил и не писал Леночке, то всё вроде шло по намеченному. Однако в субботу случилось непредвиденное. Леночка позвонила ему сама: «Привет, Мусяндр! Пошли в кино! Я тебя жду в 3 часа в торговом центре на Варшавке». И он, презирая себя, стал собираться. По приезде в ТЦ она не только закупила себе интересующие её шмотки, но и красила ногти за его счёт. А когда Джонни заявил ей, что она вымогательница, Леночка подвела его к витрине и ткнула носом в стекло, за которым блестело и переливалось колечко стоимостью сто двенадцать тысяч рублей. «Вот видишь, как я забочусь о сохранности твоих финансов? Я тебя не заставляю купить мне это колечко. Хотя, конечно, если ты мне его всё же купишь, я буду тебе очень признательна». Джонни совершенно не мог понять, почему в тот день, начиная с того момента как он услышал её звонок и — это приходилось признать — сильно обрадовался ему, с ним происходило что-то странное. Он не только не мог её послать, но и даже не мог толком прийти в ярость по отношению к ней. Она вдруг словно почему-то представилась ему хотя и капризным и взбалмошным, но в то же время таким любимым и беспомощным ребёнком, о котором надо заботиться, что он даже не стал препятствовать её намерению сделать маникюр.

Отрезвление наступило уже тогда, когда он вернулся домой. Он подумал о том, что вот сейчас ей уже нет до него никакого дела. Возможно, она раскручивает на деньги кого-то ещё, или просто занимается своими делами. Но факт остаётся фактом, что она про него уже не помнит, и он для неё совершенно ничего не значит до тех пор, пока ей не придёт время снова им воспользоваться.