Один из леса - Андрей Левицкий

Метис решил:

– Уходим к тропе. В срубе никто ничего не оставил? Проверьте, чтоб никаких следов. Серый, Павлуша! Спускайтесь живо! Фара!

– Все слышал! – донеслось из сруба. – Я ей руки вяжу.

Меньше чем через минуту мы уже спешили к тропе, по одну сторону от которой на плоском холме стояла Гниловка, а по другую раскинулась топь, где тускло и загадочно светились холодные блеклые огни.

* * *

Туман все густел и густел.

Полоска плотной земли были шириной не больше метра. Шли один за другим: Калуга, потом Павлуша, я, Шутер, следом Кузьма, Метис, Аля, Фара, Серый, замыкал Боров. Не топали, почти не переговаривались – Калуга строго предупредил, что говорить можно только в самом крайнем случае. Туман скрадывал звуки, я слышал лишь совсем легкие шаги Шутера да сипловатое, нездоровое дыхание Кузьмы.

Уровень земли слева от тропы становился все выше, и в конце концов там потянулась плоская возвышенность. Теперь мы шли вдоль извилистого обрыва высотой примерно мне по плечо. Из склона его торчали корни и угнездившийся на выступах мелкий кустарник.

А справа раскинулась топь. Ряска, жижа, островки и кочки, местами – черные лужи, будто зияющие провалы. Застывшее мглистое пространство, кажущееся мертвым, настороженно-враждебное и опасное. Я знал, что проходимость болота можно оценить по растительности и наличию воды: если ты не спец в растениях, то надо избегать любых участков, на которых нет деревьев и зарослей. Так вот, тут их вообще не было, только редкие кусты, торчащие прямо из воды.

Калуга, на ходу оглянувшись, негромко бросил:

– Деревня начинается. Теперь молчок!

Силуэты домов замаячили на фоне звездного неба. Серебристый свет ущербной луны облизывал крыши и стены. Избы стояли достаточно далеко от тропы, из окон пары развалюх лился багровый свет – внутри горели костры.

Калуга пошел быстрее, и все ускорили шаг. Я заметил красноватый огонек на крыше одного из темных домов – он погас, снова замерцал. Часовой там, что ли, сидит, прикуривал от зажигалки? Неумеха, огонь надо прикрывать рукой и сигарету держать угольком к ладони.

– Ну и местечко, – пробормотал Шутер сзади так тихо, что, кроме меня, его никто услышал.

Некоторое время назад у меня возникло ощущение настолько легкое, что я не придал ему значения, решил, что показалось. А теперь снова почувствовал тепло на ноге, точнее, на лодыжке. Там повязкой примотан тоник… Не понял, он что, нагревается? С чего вдруг? Это было не жжение, именно тепло, мягкое и даже приятное. Почему-то я вдруг подумал, что тоник ощутил приближение чего-то из глубины болота и изменение температуры – его ответная реакция.

На раскинувшуюся справа топь старался не смотреть. Хотя в тумане там мало что можно было разглядеть, но вид уходящего в серую пелену смутного мертвого мира не внушал оптимизма и бодрости. Тропа изогнулась, огибая большой выступ на склоне, который стал круче и выше. Калуга приостановился, глянул назад, кивнул и пошел дальше, сразу пропав из виду за выступом. Мы потянулись следом. Когда я миновал поворот, рядом захлопали крылья. Шутер шумно вздохнул и сплюнул. Пелену тумана прочертили темные силуэты, беспорядочно снующие низко над нашими головами. Снова тихо захлопали крылья. Походка Калуги не изменилась: он двигался быстро, немного пригнувшись, прижимая к боку «узи», выданный ему Метисом.

– Мыши! – не выдержал Шутер. – Ненавижу!

Кинув взгляд через плечо, я прошептал:

– Заткнись!

Мы поспешили дальше. Мыши сновали над нами, и я все опасался, что одна запутается у кого-нибудь в волосах, человек не выдержит и вскрикнет, а то и заорет в голос. Но ничего такого не произошло, и вскоре стая, которую мы потревожили, осталась позади.

И одновременно впереди слева из темноты выдвинулся силуэт невысокого раскидистого дерева, растущего у самого обрыва. Что-то в его очертаниях не совсем обычно, решил я. Но сейчас подробностей почти не разглядеть, я видел только темную область пространства с отдельными крапинками звезд, проглядывающих меж ветвей. Хотя вот это утолщение… Вроде там что-то засело в ветвях?

Что-то или кто-то. А если там…

Додумать не успел: в том месте сверкнул огонь. И тут же грохот выстрела покатился от обрыва через топь.

Из затылка бегущего впереди Павлуши плеснулось темное. Он резко откинулся назад, ткнувшись в меня. Я машинально оттолкнул его, поднимая «вал», и выкрикнул:

– В кроне! На дереве засели!

Павлуша упал, я перескочил через него, сзади ругнулся споткнувшийся Шутер. «Узи» в руках Калуги часто застучал. Сзади замигали вспышки выстрелов, я тоже открыл огонь по кроне дерева. С криком вниз оттуда слетел человек. Дерево задрожало, затрещало, посыпались ветки, прямо на глазах крона начал худеть, уменьшаться под градом пуль.

– Отставить! Отставить, вашу в душу Леса мать!!! – орал Калуга, первым пришедший в себя. Выпустив «узи», он повернулся, сложил ладони рупором у рта и прокричал: – Не стрелять!

– Прекратить огонь! – громовой голос Метиса прорвался сквозь выстрелы, и они смолкли.

Калуга добавил:

– Ренегаты дозор тут поставили! Сейчас за мной, четко по тропе – ходу!

Соблюдать тишину теперь не было смысла. Охотник рванул вперед, мы за ним, стуча подошвами по земле. За моей спиной раздавалось клацанье – те, кто успел выпустить по дереву весь магазин, перезаряжались.

Мы миновали уже большую часть Гниловки, слева стояли последние дома. Мне показалось, что сзади доносятся приглушенные крики.

– Услышали! – пояснил Калуга на бегу.

– Ясно, что услышали! – ответил я.

– Надо бой принимать! – крикнул Шутер сзади.

– Нет, еще можем уйти! Темп не сбавляем, девчонки!

– Свет сзади! – загудел Боров. Самый высокий, он лучше других видел то, что происходило над обрывом. – Фонарики, дергаются! Сюда бегут!

Как-то резко туман стал еще плотнее. Теперь, вытянув перед собой руку, я с трудом различал пальцы.

– Фонари включить! – приказал Калуга.

Пятна света возникли впереди и сзади. Я свой зажигать не стал: в мокрой взвеси лучи рассеивались, свет клубился, и видно стало чуть ли не хуже, чем раньше.

Туман искажал и поглощал звуки, это нарушало ориентацию в пространстве. Чувства сбоили, иногда я не мог понять, на каком расстоянии позади бежит Шутер… А где Калуга? Маячит что-то темное в тускло-молочной пелене, дергается, подпрыгивает, меняя форму, – вроде он, а может, и нет.

Далеко сзади раздался выстрел и сразу – второй. Над нами свистнула пуля.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});