Запретная механика любви (СИ) - Петровичева Лариса

Эвгар отвернулся, с подчеркнутой скорбью ответил на вопрос какого-то из господ в мундирах, и мысленный поток оборвался.

Анна всхлипнула и без чувств обмякла на руках Дерека.

* * *

— Вы останетесь, милорд?

Напыщенный дворецкий Анны смотрел на Дерека с нескрываемым испугом — он был из той породы людей, которые обладают чутьем полицейской собаки, и с первой встречи прекрасно понял, что нужно подчиняться, не вызывать неприязни и не совать нос, куда не следует.

Желает жених ночевать в доме своей невесты вопреки всем традициям — ну и хорошо.

— Да, я останусь, — Дерек вспомнил мертвенно-бледное лицо Анны, которую только что унесли в ее спальню: уехать сейчас было бы равносильно предательству, а предателем он никогда не был. Дворецкий понимающе кивнул.

— Да, милорд. Я прикажу подготовить для вас гостевую спальню. Есть ли какие-то распоряжения по поводу ужина?

Прекрасно, в нем видели будущего хозяина этого дома и держались соответствующе. Дерек мысленно усмехнулся. Он слишком себя ценил для того, чтобы всю оставшуюся жизнь соперничать с тенью идеального Джона и никогда не победить.

— То же, что и всегда, — ответил Дерек и, отпустив дворецкого, поднялся в спальню Анны.

Девушка не спала — лежала на кровати поверх покрывала, не переодевшись в домашнее платье. Ее взгляд был темен и тускл, она переживала потерю тех, кого любила, и Дерек не знал, как ей помочь. Никакие его слова, даже самые искренние и проникновенные, не заставили бы ее раны затянуться. Не исцелили и не помогли.

Он присел на край кровати и сказал:

— Гиневра В-тридцать жива. Я велел хозяину не выпускать ее из дома.

Тусклые глаза Анны прояснились.

— Когда это вы успели познакомиться? — прошелестел ее голос, и в нем сейчас не было глухой пустоты смерти.

— Утром видел ее в парке с воспитанником. Письмоводитель горного департамента к ней приставал, я заступился.

Анна едва заметно улыбнулась краем рта. “Вот бы она захотела поесть чего-нибудь, — подумал Дерек. — Это было бы очень хорошо. Когда ешь, то не переживаешь”.

— И Ноа наверняка в пути, — продолжал Дерек. — И Дженни должна зарабатывать деньги, а не бить поклоны в храме. Многие уцелели, Анна. Ты потеряла не всех.

Анна всхлипнула и села, Дерек обнял ее — какая же она маленькая и слабая. Но и стойкая — после всего, что ей пришлось пережить, Анна хорошо держалась.

— Что теперь будет? — негромко спросила она. Дерек погладил ее по голове и вспомнил, как она швырнула в него снежком. Это было очень теплое, искреннее воспоминание — но не их будущая семейная история, сейчас он это знал совершенно точно.

Ему не было грустно. Все шло так, как и должно было идти. Анна казалась ему раненой птицей, которую он подобрал, вылечил и привязался к ней. Но эта привязанность и искреннее тепло не означали, что птицу нужно держать в клетке.

Птица должна лететь. Высоко-высоко, среди облаков, на ладонях ветра.

— Поджог собора это знак, — ответил Дерек. — Для тех арниэлей, которые уцелели, и для их друзей среди людей. Теперь они будут постоянно думать: что еще придумает его величество для нас и наших близких, если мы сделаем что-то не так?

— Они не пожалели собор, — вздохнула Анна. Снова всхлипнула. — Люди для них тем более мелочь.

— Вот именно. Акция устрашения прошла успешно, как сказал бы Санторо.

Арниэли изучали людей, но вряд ли могли предвидеть такой поворот. Никаких переговоров с теми, кто угрожает. Пусть они увидят, с кем имеют дело, и поймут, что намного безопаснее просто сидеть, не высовываться и благодарить небеса за то, что у них осталась жизнь.

Маленький Джейми по-прежнему будет класть голову на плечо Гиневры. Вот и хорошо.

— Попробуй починить Джона, — сказал Дерек. — Может, и получится восстановить его память.

Анна отстранилась от него — она смотрела с таким удивлением, словно Дерек предложил ей сделать что-то совершенно невероятное. Словно она ждала от него чего угодно, только не этого.

— А потом?

— Если у тебя все получится, то я куплю вам два билета в Лекию, — ответил Дерек. — Там Эвгар вас не достанет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Анна поднялась с кровати и заходила по комнате взад-вперед, пытаясь справиться с волнением. Она недоумевала. Она была потрясена, и Дерек прекрасно ее понимал.

Так не полагается. Он должен был присвоить ее потому, что имел на это все права. Но Дерек раскрыл ладони, позволяя птице лететь туда, куда ей захочется — и это было самым удивительным.

— Почему ты это делаешь? — спросила Анна — посмотрела так, словно пыталась прочесть его мысли и найти какой-то подвох.

— Потому что я эгоистичен и самолюбив, — признался Дерек. — И прекрасно вижу, что нравлюсь тебе, но ты не испытываешь ко мне таких же чувств, как к Джону. А конкурировать с другим — ну это не по мне. Я для такого слишком ленив.

По щекам Анны разлился румянец, словно ей впервые за все время их общения сделалось по-настоящему стыдно. Словно она могла окончательно забыть все, что связывало ее с Джоном, и полюбить другого мужчину.

“Незачем, — подумал Дерек. — У нас с самого начала были разные дороги”.

— И я не насильник, хоть ты и кричала об этом в “Бабочке”, — улыбнулся он. — Принуждать кого-то быть со мной рядом… ох, нет, это не по мне. Так что пока до ужина есть время, можем заняться воскрешением Джона. Я ничего не понимаю в этой работе, зато усидчив и старателен. Лучшего помощника ты не найдешь.

Анна издала длинный прерывистый вздох, бросилась к нему, обняла, и Дерек подумал, что вся их недолгая история была как раз для этого момента, когда они окончательно поняли и приняли друг друга. Некоторое время они стояли, обнявшись, а потом Анна отстранилась, взяла Дерека за руку и сказала:

— Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна, Дерек.

И они отправились в лабораторию.

Гейб Коннор оборудовал ее на втором этаже, рядом с библиотекой и своей комнатой, чтобы в любую минуту прийти сюда, если настигнет научное озарение. Осматривая книжные полки, подставки для реторт, заготовки и чертежи, Дерек вдруг увидел призрак энергичного темноусого мужчины, который склонился над тем, что должно было стать арниэлем. Он держал в руках удивительный инструмент, похожий на металлического паука с доброй дюжиной сверкающих ножек, и устраивал в голове идеального человека золотые пластинки артефакта. А юная Анна, восторженная и счастливая, стояла рядом, вооружившись таким же инструментом-пауком — два человека делали одно дело, и это было единственным, в чем они нуждались.

Можно ли вшить в кого-то любовь, нежность, дружбу? Гейб Коннор был прав — их можно лишь показать. А вот принимать их или нет, это каждый решает сам. Дерек был рад тому, что это понял.

Тело Джона привезли сюда в настоящем гробу — когда Анна сказала, что хочет его похоронить, то Эвгар отнесся к ее словам всерьез. Вдвоем они смогли вытащить арниэля и водрузить на рабочий стол. Анна быстрым шагом прошла по лаборатории, хлопая в ладоши и зажигая свет. Лицо Джона выглядело словно маска — ему ведь приходилось менять облик во время своих скитаний, вот и еще один.

— Это самый лучший подарок на новый год, — призналась Анна. Грудная клетка Джона по-прежнему была открыта; схватив со стойки с инструментами серебристый стек, похожий на стоматологический иглодержатель, она погрузила его внутрь, что-то подцепила и потянула. Арниэль содрогнулся и обмяк на столе, Анна удовлетворенно кивнула: — Придется повозиться, но я его починю.

— Что я должен делать? — спросил Дерек. Анна взяла со стойки изогнутые щипцы самого пугающего вида и скомандовала:

— Там на полке заготовки для артефактов. Принеси, пожалуйста.

Нужная коробка нашлась почти сразу; открыв ее, Дерек увидел серебряные пластинки — пока еще чистые, без нанесенного узора заклинаний. Он принес ее к Анне; пересчитав их, она вновь заглянула в нутро Джона и хмуро сообщила:

— Понадобится дюжина, не меньше. Ох, если бы он так не рвал!