Репликант - Андрей Львович Ливадный

сумраке проскочила искра, затем искажаясь, частично проецируясь на пол и стены в пыльном воздухе сформировался голографический экран.

Ида поправила устройство, чтобы изображение не задевало предметы, затем вопросительно взглянула:

— Сможешь запустить воспроизведение? Я не понимаю этот интерфейс.

Игнат молча коснулся одной из виртуальных пиктограмм.

В стереообъеме монитора появилась панорама окрестностей, рассеченная прицельной сеткой. Видимо тактический модуль входил в оснастку импульсного пулемета и был закреплен на ствольной коробке.

Изображение рывком сместилось, теперь в прицел попал выход червоточины.

Вместо овального пятна тьмы в центре кратера пульсировал багряный нарыв. От нестабильного сгустка энергий в разные стороны то и дело били длинные изломанные разряды, состоящие из некоей темной субстанции. Соприкасаясь с препятствиями, они вызывали мгновенные взрывы, высекая пламя и дымящуюся каменную крошку, оставляя в скалах глубокие воронки, а кое-где — длинные раскаленные шрамы.

Все это не сильно волновало стрелка. Он нацелился на пузырящееся озерко магмы, над которым возвышалась небольшая площадка, смонтированная из тугоплавкого материала.

Багряно-черный волдырь внезапно запульсировал и на ребристой металлической поверхности материализовались три фигуры в бронескафандрах.

Изображение тут же разделилось на оперативные окна, дополнительные камеры взяли резкое увеличение, позволяя рассмотреть подробности происходящего.

Броня бойцов выглядела пегой. По сути, на ней не было «живого места». Везде следы плавления и выщерблины от попаданий.

Один из прибывших едва стоял на ногах. Его скафандр получил критические повреждения. Встроенные системы отказали и, чтобы не задохнуться, репликанту пришлось снять помятый гермошлем с треснувшим проекционным забралом. Несмотря на плещущий повсюду жар он держался стойко, вот только коротко стриженные волосы сразу обгорели, скатываясь смердящими шариками.

Все трое рванули по решетчатому переходу, проложенному от площадки прибытия к зеву ближайшего тоннеля.

Ида присмотрелась затем попросила:

— Останови кадр.

Игнат был бледен.

— Это ты? — похолодев спросила она.

— Только внешне. Я ведь говорил, каждым из нас управлял рассудок прототипа, — он сделал над собой усилие, снова включил воспроизведение.

— …уничтожили… — запись аудио оставляла желать лучшего. Голос перерывался помехами, большинство слов тонуло в них.

— Зверь, быстрее отходите!.. Прикрываю!..

Изображение задрожало в такт выпущенной очереди. Позади репликантов появились инки, но их тут же отбросило назад, в сплетение черных молний.

На этом запись оборвалась.

* * *

Несколько часов они провели в тоннеле старой выработки, наблюдая за червоточиной с безопасной позиции.

За это время произошло три всплеска энергий с интервалом в пятьдесят одну минуту.

— Мне нужно время на анализ данных, — сказала Ида.

— Хорошо. Пока осмотрю вездеход. Может удастся его завести. В будущем он может оказаться неплохим подспорьем.

Она лишь кивнула, погружаясь в вычисления.

Игнат долго возился с боевой машиной. Сменил энергоячейки, попытался запустить кибернетическую систему, но та вполне предсказуемо не заработала. Тогда, сверяясь с имплантированной памятью, он простым переключением аварийного рычага перевел управление в ручной режим. К его удивлению, в кабине осветились экраны, на них появилась тусклая картинка с нескольких запыленных видеокамер, взметнулись световые индикаторы, да включился модуль самодиагностики.

Игнат терпеливо дождался завершения тестирования. Водородный двигатель заработал[12], электромоторы выдали положительный отклик. На ручном управлении уже можно ехать, но сейчас не время для экспериментов. По-настоящему техническое состояние машины покажет только дорога.

В тоннеле раздались шаги. Ида выглядела усталой.

— О, завел? Покажи, где запуск?

Он растолковал ей назначение сенсоров, затем заглушил двигатель, оставив на местах свежие энергоячейки, погасил экраны и спросил:

— Что с червоточиной?

— Сигнатуры пульсаций идентичные, — ответила она. — Маршрут я наметила. «Окно» между возмущениями метрики вполне достаточное по продолжительности. Успеем спуститься. Остался лишь один вопрос.

— Какой?

— Разумно ли идти на «ту сторону» вдвоем?

— А есть варианты?

— Добраться до базы на острове. Тщательно подготовить экспедицию.

— Только время зря потратим, — ответил Игнат. — Большинство репликантов недавно обнулились. Из тяжелой экипировки у них есть пара бронескафандров кустарной сборки, которые мы с Упырем прихватили с собой. Тимофей специализируется исключительно на нанитах и едва ли будет полезен. Отступив сейчас, никаких преимуществ не получим. Но вряд ли сможем вернуться сюда в обозримом будущем. Остров в почти пятистах километрах от нас.

Игнат рассуждал здраво, а вот Ида пребывала в смятении.

Мгновенная мобилизация, произошедшая на границе кратера, уже отпустила, а образ мышления «Одиночки», возобладавший под напором стечения обстоятельств, постепенно растворился в противоречивых человеческих эмоциях.

Еще вчера Ида со звенящей остротой впервые ощутила себя обычной девушкой, перед которой распахнулся целый мир возможностей, а сегодня ее чувственное восприятие словно бы заморозили. Такого рода внутренние противоречия не решить по щелчку пальцев. Они лишь усложнялись и множились.

Эмоции пожирали здравый смысл.

Невзирая на тысячелетний опыт «Одиночки» Ида ощущала себя юной и отчаянно влюбленной — два слова таили в себе столько смыслов, надежд и планов, что впору сойти с ума.

Раньше она не понимала многие человеческие поступки. Некоторые считала неадекватными, расценивала, как ничем неоправданную слабость.

Что же со мной происходит?!..

Ее щеки пылали. Смертельная бледность резко контрастировала с проступившими пятнами румянца. Мысли лихорадило. Игнат все равно пойдет на ту сторону, — это несложно понять, ведь он не отрываясь смотрит на червоточину холодным, колючим взглядом.

Он обернулся, хотел что-то спросить, но заметив состояние Иды, промолчал.

Страсть может вспыхнуть и угаснуть. Любовь гораздо шире, глубже, прочнее. Это чувство не измерить шаблонами. В нем, словно нити каната, туго переплетены тысячи эмоций, порой противоречивых, даже взаимоисключающих.

Ида, поймав его взгляд, прочитав в нем такое же смятение, вдруг остро и безошибочно поняла: Игнат так же сильно боится потерять их едва зародившиеся чувства, а его холодный колючий взгляд — лишь отголосок жесточайшей внутренней борьбы.

Совсем недавно они оба были боевыми единицами. По сути, расходным материалом, рассчитанным на несколько минут схватки. Теперь все изменилось, усложняясь тысячекратно.

Какие слова способны выразить и передать это?

Их взгляды встретились.

Автоматически заработали модули технологической телепатии. Нити чувств незаметно сплетались между собой, формируя нечто большее, чем одно желание или одна эмоция.

— Только ничего не говори… — порывисто шепнула она. — Мы во всем разберемся. Вместе.

* * *

Очередная пульсация червоточины завершилась. Еще вихрился дым, когда Игнат и Ида, следуя относительно безопасным маршрутом, добрались до эпицентра давних разрушений.

Тьма застыла в теснине между оплавленными отрогами скал.

Они одновременно шагнули в неизвестность.

…

В воздухе кружил пепел.

Сумеречное пространство, прижатое плотной пеленой кипящих облаков, казалось ирреальным.

Вокруг, куда ни глянь, возвышались завалы подбитой техники, в основном человеческой.

— Мрачноватое место, — от бронескафандра Иды отделились разведывательные зонды, а Игнат невольно сосредоточился на визуальном восприятии.

Порывы ветра то и дело вздымали клубы праха, вытягивали их длинными шлейфами. Здесь не было даже намека на