Мой наполовину (СИ) - Лила Каттен

Саша?

– Пока ничего. Я раз в несколько дней спрашиваю, как она и Гордей. Она отвечает, что все хорошо.

– А что планируешь делать?

– Пока не знаю. Для начала наладить хоть какое-то общение. Увидеться разок.

– Начни с этого. А куда она переехала?

– Не знаю, но могу догадаться, что к подруге. Сомневаюсь, что к матери стала возвращаться.

– Тебе многое придется исправить.

– Я готов, Жан. Просто надеюсь, что смогу вернуть ее.

– Ты и правда любишь эту девочку.

– Правда. И сына ее полюбил.

– Так и должно быть.

– Надеюсь, что Сергей меня поддержит. Иначе, я… Боже, я не могу от нее отказаться, но и против сына идти…

Дверь хлопает, и мы замолкаем.

– Сергей?

– Привет, па. Тетя, привет.

– Здравствуйте, молодой человек.

– У меня предложение, а, может, пойдем пиццу поедим? – предлагаю обоим, потирая руки.

– Мне холодно, – гримасничает сестра. – Не хочу выходить на улицу.

– Тогда давайте вы тут все накрывайте, а я за пиццей сгоняю.

– Спасибо, пап.

Вышел из подъезда и взял путь в сторону пиццерии, которая недавно открылась у нас по улице. По привычке стал озираться на всех женщин с колясками.

Сомневаюсь, что Саша по-прежнему гуляет в этом сквере. Скорее она будет избегать мест, где может встретить меня. Однако мое внимание привлекает знакомый цвет коляски. И когда девушка поворачивается в мою сторону, я теряю дар речи и ликую внутри одновременно, увидев ее.

Глава 25

Саша

– За что ты меня наказала?

За что одиночеством плата?

– Ты сделал мне больно, не помнишь?

За все это наша расплата.

– Ты мне не дала даже шанса.

Ты просто сказала: «Пока».

– Я думала страшно влюбляться.

Пока не мелькнула цена.

– Мы все это сможем пройти.

Дай шанс и я сделаю это.

– Тогда океан осуши.

И останови бег планеты.

Ты делаешь вид, что цена

За ложь, слишком мною завышена?

Так знай, я была влюблена,

Теперь же тобою и выжжена.

(с) Лила Каттен

***

Я не сделала вид, что не увидела его. Не прошла мимо.

Боль хлынула из меня потоком, но кое-что еще я ощутила вдобавок к ней. То, что он всегда давал мне – радость. Это странно, быть может, но я была рада видеть его.

За этот месяц я сотни раз думала о нем и каждый раз эта мысль заканчивалась грустью или слезами. Он был в моей жизни очень маленький отрезок времени, но оставил очень большой отпечаток.

Мы медленно подходили друг к другу и заново ощупывали глазами лица, тела, движения. Все было прежним, кроме отчаянной боли, разделяющей нас.

– Привет, – очень быстро сказал Олег, а голос был с одышкой.

– Здравствуй, – улыбка слетела с губ так легко, хотя я думала, буду грозной или даже злой, если встречу его вновь. Но мне очень не хотелось держать в себе злость и обиду. Эти чувства мешают. Но они помогают помнить, хотя, чтобы вспомнить Олега, мне не обязательно думать о том, что было в конце. С нами случилось много прекрасных вещей.

Он молчал. Он не знал, что сказать дальше. А я вспомнила первую встречу и как он со мной разговаривал.

– Как ты?

– Ты спрашиваешь об этом раз в несколько дней. Ничего не изменилось с последнего сообщения.

– Я решил, что ты отвечаешь просто так.

– Нет. У меня действительно все хорошо, Олег. Так что можешь убрать в телефоне напоминание: «Написать Саше».

Шутка вышла кривой, и даже я сама не улыбнулась в конце.

– Я искренне за тебя переживаю.

– Не стоит. У тебя есть о ком заботиться и…

– Ты права, – вдруг перебил он меня. – У меня есть тринадцатилетний сын, Саша и я о нем забочусь, – мне хотелось перебить и напомнить о жене, но он продолжил:

– С Аллой мы развелись буквально сегодня. Она забрала все, что у меня было, в обмен на сына и скоро уедет из страны. Мне не удастся начать все заново с тобой. Рассказать о сыне и о разводе. Но сейчас я чист перед тобой. Нет лжи и не будет. И я не говорю о втором шансе. Я не имею права даже думать о том, что ты об этом станешь размышлять. Я хочу, чтобы ты меня простила, если это возможно. И позволила иногда видеть тебя, интересоваться твоей и Гордея жизнью. Это для меня важно.

Все, что он сказал, вызвало во мне бурю эмоций. И ответа на это все у меня не было. А слезы – это не ответ.

– Не плачь, – он сделал шаг ко мне, но остановился с протянутой рукой. Не прикоснулся. Не позволил себе этого. – Я сделал тебе больно и об этом сожалею больше всего, Саша. Мне очень жаль, правда.

– На все время нужно, Олег. Даже на прощение. Сейчас… мне тяжело. Даже свыкнуться с мыслью о сыне. Не потому, что я против, у меня ведь и свой есть. Я к тому, что… это так странно. Я была поглощена своими проблемами, работой, тобой, что даже не подумала хоть раз спросить женат ли ты.

– Брось, я не должен был лгать. И это целиком моя вина.

– Так ты теперь живешь в квартире родителей? – решила сменить тему.

– Да, переехал. С сыном и Жанной, моей сестрой. Но она скоро уезжает к себе.

– Ты сказал, что твоя жена забрала все и оставила сына? – эти слова не давали мне покоя и бурили голову от непонимания. – Что это значит?

– Я не хочу говорить об Алле плохо или, наоборот, слишком хорошо. Она была моей женой больше десяти лет, и она по-прежнему мать моего ребенка. Но да, она забрала все материальное, но оставила сына со мной. Так что…

– Она… – у меня внутри шел протест. Я не могла поверить, что мать могла так поступить со своим ребенком. – Значит, для тебя он самый важный?

– Самый, – без промедления подтвердил, качнув головой. – Я люблю его и это тоже была одна из причин, почему я не решался на развод.

Я понимала его. Потому что встать перед выбором из-за женщины, зная, что ты можешь потерять своего ребенка.

– Саша, я хочу, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею. Кроме того, что скрывал от тебя правду. Но все, что было между нами… Я это ценю.

– Прекрати, Олег. Сейчас уже поздно об этом говорить и не к месту.

– Нет, непоздно. Ты должна это