Серый туман - Евгений Лотош

Тилос невольно улыбается.

— Джао, я пытался разобраться в том, как функционирует Робин. У меня появилось несколько вопросов…

— Давай не сейчас, ладно?

— Само собой. Я просто хотел спросить, когда у тебя появится время ответить.

— Хм. Дай подумать. Сегодня вряд ли, а вот завтра… Да, пожалуй. Давай завтра часов в девять вечера по стандартному времени. Сможешь?

— Разумеется. Завтра в девять вечера.

Тилос поднимается, коротко кивает и выходит. Дверь смыкается позади него. Негр, скрестив руки на груди, какое-то время молча смотрит ему вслед, задумчиво кивая в такт своим мыслям. Затем возвращается в консольное кресло и устраивается в нем поудобнее.

— Робин, — вслух произносит он, — напомни, где мы остановились?

20.03.1582, вторник

— Пропуск! — офицер в бело-сером камуфляже склонился к окну автомобиля. Водитель опустил окно и протянул в щель бумаги. Охранник принял их и принялся внимательно просматривать.

Топаркин взглянул на его погоны. Надо же, целый майор. Не какой-нибудь вшивый лейтенантишка, а майор. Серьезно же вояки подходят к охране. Впрочем, с учетом того, что на «Бабочке» испытывались и новые танки, предосторожность вряд ли лишняя. Наверняка в заснеженной, несмотря на март, тайге кроется тройная контрольная линия, реагирующая даже на белок, а ближайший патруль прибудет на место тревоги если не через минуту, то через пять – уж точно.

Полковник откинулся на спинку пассажирского сидения и через лобовое стекло принялся рассматривать успевший до смерти надоесть угрюмый сосновый лес. Хорошо расчищенная асфальтированная дорога стрункой тянулась вперед, примерно в полукилометре ныряя за гребень холма. По небу неслись низкие серые тучи, от чего полдень выглядел почти вечерними сумерками. За те полчаса, что машина шла от аэропорта, Топаркин успел насмотреться на скудную северную природу на десять лет вперед, и ему хотелось как можно быстрее оказаться на месте. Впрочем, раздражаться бессмысленно, а потому он стер с лица даже самые слабые следы эмоций. В зеркале заднего вида он заметил, как еще один офицер в сопровождении двух автоматчиков медленно обходит фургон с аппаратурой. Ну, внутрь не полезли, и то ладно. Все-таки спецгруппа УОД – не компания дачников, и охрана имеет право открывать огонь без предупреждения. Даже по воякам.

Проверяющий майор уже сунул пропуска обратно в оконную щель, но все еще медлил. Наконец, видимо, получив какой-то знак, отступил на шаг.

— Проезжайте, — сухо сказал он.

Водитель тут же утопил педаль газа, и машина, протестующе завыв гравиматрицами, рванула с места так, что Топаркина вдавило в кресло. Он неодобрительно покосился влево, но промолчал. Да, время на самом деле к двенадцати, и они уже должны прибыть на полигон. Если бы вертолет не задержали из-за череды снежных шквалов, если бы вояки не запретили использовать аэродром на режимной территории… Да, вероятно, опоздают минут на десять-пятнадцать.

Полковник прикрыл глаза, чтобы немного подремать. В УОД он работал почти тридцать лет, придя туда сопливым младшим лейтенантом сразу после училища. За прошедшие десятилетия он старался держаться в тени, однако по карьерной лестнице карабкался с неотвратимой настойчивостью бульдозера. Он всегда придерживался двух золотых правил: будь полезен и не требуй благодарности. И еще – никогда не выгляди умнее начальства даже наедине с ним. Благодаря цепкому холодному уму он замечал все, что происходит вокруг, и успевал вовремя оказываться там, где особенно нужен: как бы невзначай оборонить фразу, ненавязчиво подсказать, отдать забытый в спешке приказ… От простого оперативника в пятом отделе до должности офицера для особых поручений при директоре Управления он поднялся меньше чем за двадцать лет – и не нажил при том ни одного серьезного врага. Затем, правда, карьера застопорилась. Подниматься выше по «незаметной» лестнице уже некуда, а начинать сражаться за высокие посты… Нет у него такой поддержки, и слетит вниз он мгновенно. Так что генеральские погоны оставались пока что недостижимой мечтой.

Неожиданное для многих (но не для Топаркина) возвращение Дровосекова Петра Казгановича на пост директора УОД давало, однако, новый шанс. Топаркин стал одним из первых, кто начал заниматься строительством «особой сети». Хотя Дуболом с его по-детски наивными понятиями о конспирации пытался скрывать, что именно везут из-за границы в контейнерах, не подлежащих досмотру, полковник практически мгновенно вычислил и их содержимое, и пути дальнейшего распространения. Копии очень и очень многих документов оставались на микропленках, спрятанных в надежных тайниках, и следовало лишь придумать, как их использовать. Вариант первый и самый очевидный – шантаж Дровосекова – отпадал сразу, поскольку тот явно не сам проявлял инициативу. А кто выше директора Службы Общественной Безопасности? Только Сам. Шантажировать его означает совершить быстрое и весьма болезненное самоубийство. Но вот использовать сеть в своих интересах, для перехвата части груза или транспортировки собственного… Почему бы и нет?

Однако же перспективы, столь ясные еще некоторое время назад, вдруг стали тревожно-мутными. Словечко «Хранители», неделю назад эхом отдавшееся по всему ведомству, раздражало, словно мушка в глазу. Но куда сильнее на нервы Топаркину подействовали трясущиеся руки Дуболома. Вчера вечером тот с трудом попал огоньком зажигалки в сигарету, отдавая совершенно неожиданный приказ прекратить все «особые» транзитные операции. Да и в зрачках шефа мутными искрами плясал какой-то совершенно иррациональный страх. А уж второй приказ – бросить все дела и глубокой ночью вылетать со спецгруппой на «Бабочку» – вообще не лез ни в какие ворота. Полковник никогда не считал себя технарем и не совался в дела соответствующих отделов. Его задача – работать с данными, а не собирать их. Что он должен делать рядом с техниками, в своих грязных потрепанных комбинезонах больше похожими на пьяный сброд из подворотни? Покладисто кивать в ответ на заумную тарабарщину? Но отказаться Топаркин, разумеется, не мог.

Машину тряхнуло, и полковник раскрыл глаза. Заснеженного леса вокруг уже не наблюдалось. Зато впереди посреди голого поля маячила небольшая будка, рядом с которой сгрудились по крайней мере с десяток больших фургонов. Стояли командные бронетранспортеры, увешанные гроздьями антенн. Рядом с парой гусеничных танковых охотников с расчехленными стволами ощетинились длинными шипами разрядников штук восемь или девять танков прорыва, тяжело присевших на опоры. Суетились люди, растаскивая и устанавливая какие-то ящики прямо на грязном, в проталинах, снегу. Водитель остановил машину рядом с одним из фургонов с номерами оперативного отдела Канцелярии, и Топаркин, путаясь в полах непривычно теплой и длинной шинели, полез наружу. К нему тут же торопливо подбежал человек в зимнем полевом камуфляже с капитанскими погонами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});