Камень. Книга 10 - Станислав Николаевич Минин

со всем позже, и перевела разговор на другую тему:

— А где братья Медичи, Александр? Соня мне сказала, что не видела их со вчерашнего дня…

* * *

Поговорить с Соней у меня получилось только под самый вечер — большую часть времени отняло общение с молодыми людьми, находящимися в полной ажитации от появления Александра в обществе Изабеллы. Слава богу, мужская часть нашей компании, состоящая в основном из привыкших к дисциплине курсантов военного училища, как я понял, к предстоящему союзу одного из Романовых с Савойской отнеслась с большой долей философского спокойствия, законно рассудив, что правящему роду всяко виднее. То же самое касалось и Гогенцоллернов с Аль-Нахайянами.

— Алексей, — Соня с улыбкой смотрела на Изабеллу, мило общавшуюся со Стефанией Бурбон и сестрами Гримальди, — у меня сложилось твердое убеждение, что француженка каким-то образом узнала о… Узнала о нас с тобой — уж слишком недобро Стефания второй день поглядывает в мою сторону. Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Твою же бога душу мать! А ведь мне с этим рентгеновским аппаратом в таком приятном глазу девчачьем обличье придется жить!

Пришлось рассказывать, но без ненужных подробностей, касающихся истерики, устроенной мне вчера Стефанией в театре.

— Ожидаемо, — пожала плечами Соня. — А теперь представь, как меня будут ненавидеть все остальные твои поклонницы. — Она перевела взгляд на компанию русских девушек. — Представил?

— А тебе не наплевать? — хмыкнул я.

— Вообще-то, наплевать… — Она повернулась ко мне и хитро улыбнулась. — А Николай, как я поняла, женится на Еве Гримальди?

— Вот вообще не понимаю, о чем это ты… — тяжело вздохнул я. — Опять взгляды или что-то другое?

— И взгляды, и что-то другое, — кивнула продолжавшая улыбаться Соня. — Кстати, твои поклонницы тоже начинают Николая с Евой активно подозревать.

— Этих хлебом не корми… — перешел я на русский.

— Интересное выражение. — Лицо девушки приобрело озабоченное выражение. — Отдельные слова понимаю, но смысл угадываю из контекста и твоих интонаций. Надо будет запомнить. — И без перехода: — Какие у нас планы на вечер?

Я мотнул головой в сторону испанской принцессы:

— Просто поверь, Сонечка, что о Изабелле и Александре я узнал за пару часов до вас. А теперь представь, что мои любимые старшие родичи могут придумать вечером.

— Тяжело тебе живется, но очень интересно, — хихикнула девушка. — Но ты же сделаешь все от тебя зависящее, чтобы?.. — И многозначительный взгляд из-под пушистых ресниц.

— Обещаю! — кивнул я. — Ты у меня идешь в приоритете под номером один.

— Все вы так говорите! — Соня шутливо хлопнула меня по руке. — А как до дела доходит…

— Кто это все? — делано нахмурился я. — Быстро признавайся!..

Глава 8

— Опять этот театр! — именно с такими словами Николай вылезал из машины в Ницце. — Как же меня это все задолбало! Слава богу, что завтра намечено посещение цирка!

«Крик души» не мешал брату активно улыбаться. Этими же самыми кривляньями на публику занимался и я, краем глаза успевая наблюдать за тем, как другой мой брат, Александр, помогает Изабелле покидать уже их машину.

— Глянь на нашего-то! — негромко продолжил Коля, явно имея в виду Шуру. — Весь из себя важный какой! А Изабелка? Прям королевишна!

— Помолчал бы! — хмыкнул я. — Сам скоро со своей Евой так же вышагивать будешь. И мы с Соней рядом.

— И Шурка Петров с Кристинкой за нами… Короче, отдохнули, бл@дь, в Монако по полной программе! С огоньком и брызгами! Погрелись на теплом солнышке! Скажу тебе честно: перспектива вышагивать с Евой под ручку вот по этой ковровой дорожке пугает меня до усрачки!

— Не бурчи, — я еле сдерживал смех. — Мы все в одной лодке. Зато никому не обидно. Все, пошли…

Понятно, что испанскую принцессу собравшиеся европейские аристо узнавали, но с открытым проявлением эмоций не спешили — ограничивались лишь многозначительными взглядами и перешептываниями. Представители правящих родов, собравшиеся на втором этаже театра, реагировали более эмоционально — те, кто к Романовым относился «не очень», просто демонстративно не замечали присутствия Изабеллы; а вот те, у которых с Романовыми было все ровно, поздравляли царственного деда с приобретением еще одного европейского союзника. Особенно отличился наш «американский дедушка» Донни:

— Александр, Изабелла, — он с довольной улыбкой смотрел на парочку, — обещайте, что часть медового месяца проведете у меня в гостях! Океан, пальмы, белоснежный песок, лучшие отели и развлекательную программу гарантирую!

— Спасибо, ваше величество! — Александр с Изабеллой поклонились. — Как старшие родичи решат, так и будет.

— Договорились, — кивнул король. — Но с меня в любом случае роскошный подарок на свадьбу.

Отдельно к нам подошли Виндзоры.

— Примите наши поздравления, дорогие родственники! — важно вещал король Англии. — Мы очень рады, что Романовы уладили все свои разногласия с Савойскими. — Георг повернулся в нашу с братьями сторону. — Отдельно хочу извиниться за сегодняшнее поведение своего внука. Молодые люди, вы должны понять его чувства.

Мы с братьями и Изабеллой дружно обозначили поклоны:

— Не стоит беспокоиться, ваше величество.

Как мне показалось, в общем и целом ненавязчивый месседж до основных правящих родов мира дошел: Савойские не только прощены Романовыми, но и находятся под защитой последних. Соответственно, любая попытка пересмотра в одностороннем порядке прежних договоренностей с Испанией будет рассматриваться именно через эту призму.

Когда в театре прозвучал второй звонок, присутствующие стали расходиться по своим местам, а «делегация» Романовых слегка задержалась. Войдя в королевскую ложу с некоторым опозданием, мы, к своему удовольствию, увидели ожидаемое: Бурбоны и Гримальди дружно сгрудились у левой стены ложи, на которой висела картина работы Александра Петрова, сверху грамотно выделенная светильником.

Еще минуту в ложе царила тишина, нарушаемая лишь гулом, шедшим из партера и амфитеатра, а потом король Франции, разрушая хрупкие мгновения волшебства, коротко бросил сыну:

— Коньяка мне на два пальца плесни…

Команда была выполнена с задержкой — Людовик-младший не сразу сумел оторвать взгляд от родителя, смотревшего на него с картины, — а когда схватился за графин, плеснул «на два пальца» и себе. Примеру Бурбонов последовали и Гримальди, а окончательно магию разрушил третий звонок.

— Николя, где Александр? — именно с таким вопросом король Франции повернулся к моему