Белым по черному (СИ) - Даниленко Жанна

— Миша, я тут у Анжелы в столе корвалол нашёл, давай накапаю?

Сказал и замер, потому что лифт, ведущий на этаж, ожил. Сначала поехал вниз, там двери раскрылись, судя по звуку, потом закрылись, и кабина начала подниматься.

Миша замер на месте, а Виктор вытащил из кобуры табельное оружие, передёрнул затвор, снял его с предохранителя и скрылся за шкафом в приёмной.

Двери лифта разъехались, и в приёмную бодрым шагом, стуча каблуками вошла Наталья Кирсанова с папкой в руках.

— Михаил Александрович, — она остановилась, с удивлением разглядывая взъерошенного шефа, — мне тут подписать нуж…

Она не договорила, так как за её спиной возник Виктор, а ствол стечкина упёрся ей между лопаток.

— Спокойно, руки подняла вверх, чтоб я видел.

Наталья издала нечеловеческий утробно-мычащий звук и, уронив папку, из которой полетели какие-то бумаги, рухнула на пол. Михаил пришёл в себя и подбежал к ней.

— Ну и что ты сделал? Теперь мне её домой везти. Вот только этих проблем нам сейчас не хватает, — сказал Миша, укладывая Наталью на диван.

— Ну, извини, так получилось, — ответил Виктор, плеснув Наталье водой из стакана в лицо. — Жалко, что уже поздно, но я сейчас кого-нибудь вызову, чтобы её отвезли.

— Нет, придётся мне, иначе мама весь мозг вынесет, — тяжело вздохнул Михаил.

Пришедшая в себя Наталья, всхлипывая, растирала по лицу потёкшую тушь.

— Ненормальные оба! Что наделали-то? — в сердцах проговорила она. — Я из-за вашего праздника допоздна тут торчу, а вы меня водой!..

…И потом всю дорогу Миша выслушивал её недовольство и завидовал Виктору, который уехал домой к жене и детям.

Глава 31

Оля открыла глаза и удивилась тому, что под утро сон всё-таки сморил её, правда, поспала совсем немного: последний раз смотрела на время в ожидании звонка или входящих сообщений в четыре, а сейчас всего-то шесть. Не выспалась, конечно, но разлёживаться некогда — пора вставать и собираться на занятия. Вот только мысли совсем не об учёбе. Оля очень волновалась: не было ещё ни одного вечера, чтобы Миша ей не позвонил или не написал. Ни одного, кроме вчерашнего…

Из зеркала в ванной комнате на неё смотрело заплаканное отражение с покрасневшими глазами, Оля только головой покачала: вот увидит её Миша такую — опять волноваться будет. И снова проверила сообщения в айфоне, в надежде, что Миша написал, но ничего не изменилось.

Пришлось вставать под холодный душ, чтобы взбодриться. Бессонная ночь даром не прошла: голова болела, под глазами залегли синяки — красавица та ещё.

Наскоро выпив кофе, Оля вернулась к себе, застелила диван и собрала сумку, осталось одеться и идти. С удивлением она обнаружила, что лифчик, далеко не новый, стал категорически мал — жал так, что грудь болела. Но с её первым размером вполне можно обойтись и без него, если поверх тонкой футболки надеть мохеровый свитер, то никто ничего и не заметит. Убедившись, что так и есть, Оля осталась довольна собой. «Надо попросить деньги у папы и купить новое бельё. И чего это грудь вдруг выросла? Хотя это хорошо, наверно», — неуверенно подумала она, захлопывая входную дверь. Но это всё потом, а сейчас надо спешить.

Выйдя на улицу, Оля не удержалась и снова посмотрела, нет ли новых входящих сообщений. Их отсутствие вызывало уже нешуточную тревогу, и она решила, что Миша важнее учёбы. Ничего страшного не случится, если она разок нарушит правила и пропустит занятия. Всё равно толку не будет — находясь в неведении и волнуясь, Оля не сможет воспринимать информацию.

В вагоне метро Оля всё время оглядывалась в поисках своего охранника, но его нигде не было, и она решила, что Миша охрану снял за ненадобностью. Эта мысль ударила в самое сердце. «Если моего стража со мной нет, то на это есть всего лишь две причины. Первая — угрозы больше не существует, а вторая — я не представляю никакой ценности, то есть просто больше не нужна, Миша меня бросил…», — думала она.

Оле стало так горько, что очень захотелось разреветься прямо в голос. Но со всех сторон находились люди, и она сдержалась. В любом случае она едет к нему, зачем же себя накручивать, вот приедет и спросит, пусть в глаза ей скажет. И почему не позвонил вчера — тоже пусть скажет, ну хоть СМС прислать мог же!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Снова распалив себя, Оля вышла на нужной станции и, пересев в маршрутку, доехала до офиса.

Народ шёл на работу. У входа образовалась очередь, потому что каждый сотрудник должен был предъявить пропуск и расписаться в журнале. Оля растерялась, хотя пропуск у неё был, только ни в каком журнале она расписываться не собиралась. И вообще, её вдруг посетила мысль, что зря она приехала сюда. Можно было позвонить ему с утра самой или ту же самую СМС-ку отправить. Люди здесь работают, а не отношения выясняют.

Хорошая и умная мысль пришла в голову слишком поздно, когда и на занятия не попала, и уже почти в здание компании вошла. Даже на секундочку подумалось, что можно развернуться и уйти незамеченной, но тут её взгляд наткнулся на очень знакомую физиономию той самой тётки, которую Миша брал с собой в Америку и которая интервью журналистам давала. Оля пристроилась позади Натальи — а она хорошо запомнила, как зовут соперницу, — и стала слушать её разговор с ещё одной сотрудницей, судя по приготовленному пропуску.

— Наташ, — спрашивала тётку её спутница, — ты вчера у шефа-то счета подписала?

— Нет, не до того было, — Наталья заговорщицки улыбнулась, — но я его дождалась и мы прекрасно провели вечер.

— Да не заводит он, — спутница Натальи с недоверием на лице показала пальцем вверх, — отношений с сотрудницами! Знаешь, сколько желающих находилось? Не тешь себя надеждой.

— Так то с другими, — рассмеялась Наталья, — а меня вчера домой подвёз и на чай зашёл. Хорошо посидели. Вот так вот, я своё не упущу, помяни моё слово! А сегодня я снова счета подписывать пойду… Вчера же не успели. И с его мамой мы вместе праздник готовим. С мамой! А это тебе не шутка, он маму любит и слушает — как она скажет, так и будет. И пусть он говорил советоваться с этой грымзой Анжелой из приёмной, но мы как-то без неё обходимся. Так даже лучше, ей некогда, и всё в наших руках. Так что наступаю я на шефа по всем направлениям, и скоро всё это, — она руками продемонстрировала что, — будет моим.

Оля совсем сникла. Так вот почему Миша вчера не позвонил! Конечно, ему не до неё было. Вот теперь точно захотелось развернуться и уйти, но охранник уже заметил её, и она протянула ему свой гостевой пропуск.

Пока Олю проверяли металлоискателем, пока рассматривали пропуск, Наталья с подругой прошли к лифтам и скрылись в одном из них.

Подниматься в приёмную больше было незачем, видеть Мишу — тоже. Выйти из здания, когда в него все входили, не представлялось возможным. Оля решила переждать минут десять, а как только народ разойдётся по своим рабочим местам — ретироваться и отправиться домой и уж там выплакаться вволю. Хотя предательские слёзы не ждали, а уже катились по щекам.

Оля спряталась за пальму, чтобы не привлекать к себе внимания, и вздрогнула, когда на плечи легла чья-то рука. Подняла глаза и увидела перед собой Мишу.

— Что случилось, Заяц? Ты здорова? Почему плачешь? Кто обидел?

Оля глянула на его уставшее обеспокоенное лицо и не смогла произнести ни звука.

Он забрал у неё сумку, в который раз удивился её тяжести и, взяв Олю за руку, прошёл к лифту, ведущему в приёмную. Затем завёл к себе в кабинет.

— Заяц, что случилось? Ты прогуливаешь занятия ведь не просто так? Куртку снимай, сейчас чай пить будем.

Оля отрицательно покачала головой.

— Не надо чая, я пришла сказать, что между нами всё кончено. — На последнем слове она всхлипнула, попыталась сдержать рыдания, но у неё ничего не получилось. А он рассмеялся и прижал её к себе. Расстегнул замок куртки, стянул её и бросил на стул.

— Ну всё, моя маленькая, перестань плакать. На меня обиделась, что ли? Так у меня такой день вчера был, что врагу не пожелаешь. Простишь? Что мне сделать, чтобы простила?