Запретная любовь - С. Р. Уотсон

открыто флиртует, либо работает за чаевые. Я и так собиралась дать ему чаевые. Я говорю ему оставить сдачу себе и направляюсь к двери, чтобы он понял намек. После того, как я избавляюсь от разносчика пиццы, вижу, что Лиам уже схватил пару кусочков.

— Что? — невинно спрашивает он. — Ты не возражаешь, если я возьму немного пиццы, не так ли?

— Прекрасное время спросить, — отвечаю я с нескрываемым сарказмом. Лиам порой такой тупой.

— Послушай, я не хочу тебя злить. Мне не нравится, что ты встречаешься с профессором… Грейсоном, — поправляет он себя. — Наверное, я пытаюсь сказать, что не хочу потерять тебя как друга. Я не звонил отчасти потому, что боялся, что ты не ответишь, а отчасти потому, что знал, что должен сказать тебе это лично. То, что я сказал в прошлый раз здесь, было мерзким и неуместным. Я не был честен с собой в том, как сильно все еще люблю тебя, и когда увидел другого мужчину, именно его, выходящего из твоей ванной, реальность обрушилась на меня. Это сломало меня. Я понял, что действительно потерял тебя и что винить мне следует только себя. Я держался подальше от тебя весь прошлый месяц, пытаясь исцелиться. Впервые я почувствовал, как тебе было больно, когда я тебя обманул.

Его самоанализ меня трогает.

— Я знаю, что в тот день ты был сам не свой. Я знала, что ты ни за что на самом деле не подумал бы, что я способна развратничать ради оценки. Я не буду лгать и отрицать, что мне было больно от того, что ты мог быть таким суровым.

Лиам кладет свою пиццу и обходит стойку, чтобы заключить меня в объятия.

— Мне так жаль. Пожалуйста, не ненавидь меня. Пожалуйста, скажи, что я тоже не потерял нашу дружбу.

Я обнимаю его в ответ, а потом отстраняюсь.

— Лиам, я могу простить тебя, но сначала должна спросить тебя еще раз. Ты сообщил о Грейсоне?

Одинокая слезинка скатывается по его щеке, и меня разрывает изнутри, видя, как ему больно. Не из романтических побуждений, а как друг, с которым я проводила время.

— Шивон, клянусь тебе, что не доносил на вас, ребята. Мне больно, но я никогда больше не хочу видеть, как больно может быть тебе.

— Итак, ты понимаешь, что для того, чтобы мы остались друзьями, тебе придется принять мужчину в моей жизни, будь то Грейсон или кто-то другой в будущем.

Лиам понимающе кивает. Последние остаточные сомнения в том, что именно он мог донести на нас, исчезают. Парень, стоящий передо мной, искренне все еще любит меня и не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль.

— Я не обязан быть лучшим другом с этим парнем, но уважаю твой выбор. Спасибо тебе за то, что дала нашей дружбе еще один шанс. Я даже не могу винить Грейсона, что он надрал мне задницу. Я перешел все границы дозволенного.

— Что ж, давай оставим все это позади и займемся этой пиццей, — предлагаю я, чтобы поднять настроение.

Я теряю счет времени, и мы смеемся до упаду, делясь воспоминаниями. В дверь звонят в третий раз, и мое сердце замирает. Черт. Я забыла о Грейсоне.

— Я открою, — предлагает Лиам, и я чуть не сбиваю его с ног.

— Нет. Это Грейсон. Он будет не слишком рад видеть тебя здесь.

Я вытираю внезапно вспотевшие ладони о джинсы и медленно открываю дверь. Убийственный взгляд Грейсона и подергивание челюсти намекают на то, что он вне себя от гнева.

— Что, черт возьми, этот ублюдок здесь делает? — гремит он. — Ты выносишь мне мозг из-за того, что Ванесса устраивает бизнес-ланч в моем офисе, а потом через несколько часов к тебе приходит твой бывший?

Я тянусь к нему, но он отодвигается за пределы моей досягаемости.

— Она не знала, что я приеду. Мне нужно было извиниться. На самом деле, и тебе тоже.

Последнее заявление Лиама удивляет меня. И судя по тому, как изменилась поза Грейсона, я предполагаю, что он тоже изменился. Грейсон делает глубокий вдох, и Лиам продолжает.

— Я уже извинился перед Шивон за то, что сказал, и за то, как себя вел. Я перешел все границы дозволенного. Я тоже приношу извинения за то, что наговорил, чувак. Я был просто зол и обижен. Я уважаю выбор Шивон и желаю вам двоим всего наилучшего. У тебя замечательная женщина.

Лиам направляется к двери, но Грейсон останавливает его. Лиам медленно поднимает склоненную голову. Его брови хмурятся от любопытства, что Грейсон собирается ему сказать. Боль, запечатлевшаяся на его лице, дает мне понять, что речь — чтобы открыть карты — отняла у него все силы. Грейсон кладет одну руку на бедро, а другой проводит по волосам. Он делает очищающий вдох, прежде чем подойти к Лиаму. Очевидно, он не ожидал его извинений.

— Я приношу извинения за то, что слетел с катушек. Мое последнее впечатление о тебе было не очень хорошим. Знаю, тебе потребовалось много усилий, чтобы сказать то, что ты только что сделал, и я могу уважать это. Я люблю Шивон страстно и безоговорочно. Пока ты с уважением относишься к моему присутствию в ее жизни, я думаю, у нас все будет хорошо. Спасибо тебе за то, что помирился с ней, я знаю, что она все еще переживает о тебе как о друге.

Двое дорогих мужчин в моей жизни пожимают друг другу руки, и я не могу быть счастливее. Джордан разозлится, что она пропустила встречу выпускников.

Грейсон провожает Лиама до двери, и они даже отпускают несколько шуток. После того, как Лиам уходит, Грейсон возвращается ко мне.

— Мне жаль, что я поспешил с выводами, — снова извиняется он.

— Тогда мы квиты, — лукаво говорю я. — Может быть, тебе нужна моя версия регулятора отношения.

— Детка, я могу пообещать тебе, что если мы начнем что-то прямо сейчас, то не закончим никаких разговоров, а нам нужно поговорить, — упрекает он. — А теперь расскажи все, чтобы я мог понять как нам вести себя дальше.

Я заверяю, что абсолютно честна. Рассказываю, как