«Если», 2002 № 01 - Эдвард Лернер

Назовем (с краткой характеристикой) лишь несколько наиболее известных имен.

Прежде всего, это Элизабет Вонарбур, обратившая на себя внимание в начале 80-х годов. Ее роман «Молчание города» был опубликован во Франции, затем вышел на немецком и английском языках. В 1996–1997 годах была издана ставшая знаменитой задолго до выхода в свет пятитомная сага «Тиранаэль», над которой Вонарбур работала на протяжении едва ли не 30 лет. Критик Стэнли Пин поставил «Тиранаэль» в один ряд с «Марсианскими хрониками» Брэдбери, «Основанием» Азимова, «Дюной» Херберта и «Земноморьем» Ле Гуин. Но самый большой успех выпал на долю другого романа Вонарбур — «Хроники Страны Матерей» (1992), изданного также и во Франции (1996). Заслуги Вонарбур как писательницы, редактора журнала «Солярис», организатора школ повышения мастерства и просто как силы, цементирующей и направляющей квебекский фэндом, были отмечены не одним десятком премий, в том числе и международных.

Звездой первой величины в 80 — 90-е годы стала Эстер Рошон. За роман «Раковина», сюжет которого построен вокруг любви, связывающей людей и странное полиморфное чудище, она получила «Большой приз квебекской фэнтези и НФ». Один из ее последних романов («Черный архипелаг», 1999) можно рассматривать как элемент обширного цикла, посвященного вымышленной стране Вреналик. В нем Рошон отдает дань своему увлечению буддистской эзотерикой. Даниэль Сернин работает в смешанном стиле «фантастика + научная фантастика» (о том, что эти понятия в канадской литературе резко различаются, писалось выше), его многочисленные новеллы объединены в несколько сборников («Звездный бульвар», 1991; и др.), заслуженное признание получили и его романы разновидностей — «Меандры времени» (1983) и «Хронорег» (1992). канадской Ив Мейнар, доктор информатики, талантливый новеллист (в 1995 году вышел его прекрасный сборник фантастика рассказов «Роза пустыни»), с успехом пишет как на относительно французском, так и на английском языках. Свой первый роман «Книга рыцарей» (1998) он сначала опубликовал в США, и его перевод на французский язык на другие вышел в Канаде в 1999 году. Широкую известность получили его романы для юношества — «Муравьиный маг» (1995), «Корабль бурь», «Принц льдов» (1996) и «Стальное яйцо» (1997). С 1994 года Мейнар работает литературным редактором журнала «Солярис». Еще один новеллист, Юго Морэн, опубликовал за несколько лет около 60 новелл, часть из которых объединена в сборники «Торговец снами» (1994) и «Параллели» (1996). Недавно он организовал небольшое издательство «Ашем Фиксьон», специализирующееся на НФ, и фэнзин «Тайное окно Стивена Кинга».

Жан-Луи Трюдель после публикации нескольких десятков новелл в различных канадских журналах взялся за внушительный цикл романов для юношества, в которых действие происходит преимущественно в вымышленной стране Серендиб («Сокровище Серендиба», 1994; «Спасенные на Серендибе», 1995; «Пленники Серендиба», 1995; и др.). И все-таки научная фантабтика в Канаде до сих пор считается «периферией литературы». В то же время, из всех разновидностей канадской литературы фантастика относительно чаще переводится на другие языки. Находясь на перекрестке европейского и американского влияний, она все же оказалась в состоянии достичь естественного равновесия между обыденным и высоким стилями, между наукой и занятной историей, политикой и мечтой. И тонкий ценитель, возможно, обнаружит в ней аромат необычной странности, в чем-то подобной тому, что мы находим в фантастической литературе разных стран…

* * *

Александр Тюрин

Гигабайтная битва

Тускло-серая плоскость была мерно заставлена мавзолеями процессоров, пирамидами блоков памяти, обелисками кэшей, стелами контроллеров и другими конструкциями правильной формы и скучного цвета. Ветвление охладителей как будто придавало разнообразие пейзажу, но и то лишь на первый взгляд.

Лишь изредка на полосах магистральных шин, соединяющих памятники столь мрачной архитектуры, мелькали искорки. Или в середине рабочего дня вставало зыбким ореолом марево над перегретым процессором. Или поутру таяла изморозь на охладителях. Или легкой поземкой, из-за перепада давления, проносилась пыль. Но не двигалось здесь никакое тело и ни один звук не нарушал мертвой тишины. Даже сегодня. Сегодня, когда на этой равнине кипел страшный бой, который потомки назовут Кубитковой битвой[17]. И которую потомки потомков объявят мифической, потому что через тысячу системных лет никаких следов этой брани не останется ни в одном протокольном файле…

Спозаранку, едва только были включены и разогрелись процессоры на поле сражения, несметные полчища варваров стали вливаться через сотни портов, которые они проделали в великой кибертайской стене.

Предводитель имперского войска князь Евгений просканировал проломы своими зоркими глазами. Его храброе сердце, бьющееся в главном регистре штабного процессора, даже перешло на повышенную тактовую частоту из-за тревожных предчувствий.

Несмотря на безобразный вид, варвары были хорошо вооружены: и чеканами-кододробилками, и острыми саблями-кодорезками. Но при том мобильны были чрезвычайно и легко передавались в виде параметров.

На цифровом ветру уже развевался бунчук предводителя варваров, чье имя наводило ужас на половину киберпространства. Великий завоеватель Чипхан. Чипхан был также известен как Мегамет, и это имя наводило еще больший ужас на другую половину киберпространства.

От ханской юрты ко всем варварским тысячам молниеносно протягивались указатели. Адреса всех подданных хранились в индексированных массивах, которые грозный Чипхан держал в левой руке как скипетр. В правой руке ужасного Мегамета вместо державы лежали ссылки на властные функции. Назови только имя одной из них, и могучий дух функции склонится перед владыкой, ожидая приказных параметров, чтобы двинуть вперед тьму отважных нукеров. И не требовалось ни награды, ни даже морального стимула агарянским ордам. На их хоругвях и так уж сияли баннеры «Смерть за Господина», которого почитали они за воплощение Нуля на грешной земле.

Князь Евгений оглянулся на свое войско. Слишком многие вызывали сомнение, особенно наемные компоненты. Не было на них надежных ссылок, к каждому приходилось писать отдельный интерфейс. Все они имели загребущие адаптеры, в которые надо было непрерывно загружать порнографические объекты и съестные ресурсы. Во время войны наемники тащили с собой в обозе раздутые базы данных, набитые цифровыми трофеями.

Не стоило полагаться и на ополченцев. Никудышные ратники получались из нищих крестьян, привыкших ковыряться на своей убогой делянке в несколько кластеров на замусоренном диске.

Генерация печальных мыслей была прервана сверхприоритетными донесениями адъютантов, свидетельствующими о сильной панике.

В неизвестном числе варвары уже просочились в имперский стан — скорее всего, по почтовому протоколу.

И не столько страшны были сами агаряне, сколько их юркие троянские лошадки, которые смешивались с конями, мулами и ослами имперского войска. Всадники и погонщики уже не в силах были совладать с доселе покорными животными: не помогала и программная узда. И скакали транспортные пакеты по случайно выбранному адресу, давя все на своем пути.

Но князь Евгений лично просканировал коней и вьючную скотину, отфильтровывая троянцев и прописывая хорошую клизму тем, кого еще можно было очистить от вражеских кодов.

Едва был восстановлен порядок в войсках, как последовало нападение основных сил варваров. Враги ударили лавой в центре и на правом фланге, где стояли наемные компоненты. Там агаряне наиболее глубоко вклинились в ряды имперского воинства, сея смерть и полное стирание. Особенно ожесточенная сеча произошла у входа в стек, и варвары стали уже одолевать. Однако надежды Чипхана на скорую победу не оправдались.

В цифровом болотце, где, казалось, могли укрыться разве что несколько шпионов, надзирающих за трафиком, скрывался целый засадный полк имперцев в полном вооружении. Он до последнего объекта состоял из опытных гвардейских модулей, немало изведавших за свою долгую солдатскую службу.

Старая гвардия вышла из глубокой компрессии и, пройдя через интерфейс ожесточения, врезалась во вражескую рать. Имперцы острыми клиньями входили в нестройные списки варварских объектов, вышибали их из регистров памяти и превращали всю систему указателей в мусор. Пики-деструкторы гвардейцев легко протыкали целочисленные панцири, коими прикрывались варварские воины. Двуручные мечи имперцев мигом отсекали варварские коды от данных.

Скоро нашел свой конец любимый нойон великого Чипхана — темник Адаптер-батыр. Угостил его по главной функции инок Парасвет своим крепким аргументом. Хрупнул шелом батыра, и стал он добычей деструктора, а следом и вся толпа варваров была стерта из памяти сборщиками мусора.