Круги в пустоте - Виталий Каплан

- Господа! А вам не кажется, что вы присвоили чужую собственность?

Он вздрогнул, повернулся на звук - и увидел стоящего в пяти шагах хозяина. Харт-ла-Гир спокойно и насмешливо взирал на бандитов.

Те, впрочем, не особо и растерялись.

- Шли бы вы отсюда, почтенный, - пренебрежительно сообщил кассару предводитель. - А то ведь башку откусим и скажем, что так и было. Здесь порт, понимать надо.

- Но, господа, вы делаете большую ошибку, - возразил, загораживая банде дорогу, кассар. - Дело в том, что я - кассар Харт-ла-Гир из Нариу-Лейома, а этот мальчик - законно принадлежащий мне раб, о чем свидетельствует и надпись на его ошейнике, и имеющийся у меня свиток, - похлопал он себя по зеленой безрукавке, где, как знал Митька, был нашит внутренний карман.

- Слушай, дурачок, гуляй отсюда, пока мы добрые, - вылезла из-за плеча предводителя шкафообразная горилла в сиреневых шароварах. Вид короткого, расширяющегося к острию меча, которым она поигрывала, намекал на недолговечность всякой, а особенно бандитской доброты.

А ведь у кассара нет с собой меча, сокрушенно подумал Митька, и тут же сообразил, что и будь у того меч - против полутора десятков это ничуть не помогло бы.

- Иными словами, господа, - все тем же скучающим тоном сообщил Харт-ла-Гир, - вы отказываетесь удовлетворить мое законное требование вернуть мне мою собственность. Насколько я понимаю, вы отказываетесь и проследовать со мною в управление городской стражи, где уполномоченные лица могли бы рассмотреть наш спор.

- Нет, ну ты смотри какой умный, - ощерился предводитель, - все он понимает! Давай, уматывай подобру-поздорову, а то мы не только твоего мальчишку, а и тебя во все дырки поимеем.

Бандиты дружно заржали, им, видимо, очень понравился предложенный вариант.

Харт-ла-Гир, однако, ничуть не обиделся.

- Что ж, я подозревал услышать именно такой ответ. Заметьте, господа, я прилагал все усилия, дабы разрешить наше недоразумение мирным путем. Но, произнеся эти слова, почтенный Салир-гуа-нау лишил меня таковой возможности, ибо задел природную честь кассара, а согласно древним установлениям мудрого Гуами-ла-мош-Налау, сие оскорбление смывается исключительно кровью. Дальше все случилось столь быстро, что Митька не понимал и половины происходящего. Там, где только что в небрежной позе стоял кассар, образовалась пустота, и брошенный туда метательный нож по рукоять воткнулся в землю. А сам Харт-ла-Гир крутящимся смерчем проскользнул сквозь сгрудившуюся толпу и вылетел из нее с двумя мечами в руках. Два тела, глухо воя, корчились в пыли, и та стремительно намокала под ними.

- Или все-таки разойдемся без обид? - издевательски улыбаясь, предложил кассар, оказавшись лицом к лицу с предводителем. - Я мог бы подарить тебе жизнь, ограничившись кровью. Скажем, заберу нос или ухо...

Не оценив кассарской доброты, главарь глухо взревел и, размахивая своими мечами, бросился на Харта-ла-Гира. Сталь ударила о сталь, полетели во все стороны желтые искры, и две фигуры начали свой стремительный танец.

Митька вдруг ощутил, что его никто уже не держит - бандиты заняты были делом. Рассредоточившись, они аккуратно обходили со всех сторон круг, в котором сражались кассар с предводителем. Один из них опрометью кинулся куда-то в сторону портовых складов - видимо, за подмогой, остальные медленно смыкались возле поединщиков, и двое уже взводили тетиву небольших, но, очевидно, сильных луков. Заметно было, что хоть они и удивлены резвостью кассара, но не слишком обескуражены.

А дела в круге менялись столь стремительно, что Митька не успевал отмечать события. Вот предводитель сделал красивый выпад, ударив своим правым мечом снизу вверх, и почти распорол кассару живот. Почти - ибо тот в последний момент чуть отклонился, и лезвие прошло в каком-то сантиметре от его тела. Вот кассар подался назад, припал на левую ногу, едва ли не сел на нее, и предводитель, хищно блеснув глазами, устремился к нему - и тут оба кассарских меча хитрым винтом обвились вокруг его левого клинка, одновременно крутанулись в разные стороны, и предводителев меч, жалобно дзинькнув, улетел куда-то вдаль. Оставшись с одним клинком, главарь моментально изменил тактику. Он больше не кидался в атаку, но вращал мечом с такой скоростью, что вокруг него, казалось, возникла сплошная железная завеса. А кассар, впрочем, и не пытался ее пробить он плавно кружился возле, иногда лишь пробуя захватить своими мечами клинок противника, но единожды обжегшись, предводитель теперь был настороже.

Митька сидел на корточках и, не отрываясь, смотрел на происходящее в круге. Бандиты уже не обращали на него внимания - оставшийся десяток ждал, когда можно будет вмешаться, не рискуя зацепить начальство.

Что-то кольнуло его пятку, и протянув руку, Митька нащупал небольшой, размером с куриное яйцо, осколок кремня. Машинально зажав его в кулаке, он все так же заворожено смотрел на бой. Время, казалось, почти застыло, оно струилось едва-едва, падало капельками воды из прохудившегося крана, и сколько на самом деле его прошло - минута или час, Митька сказать не мог. А в круге меж тем произошли некоторые изменения. Предводитель, коротко взвыв, отпрянул назад, по лицу его струилась темная, едва ли не черная кровь. Присмотревшись, Митька понял, что у того отсутствует левое ухо. Кассар без устали кружился рядом, время от времени лениво пробуя пробить защиту предводителя. Казалось, ему вообще неинтересен этот бой, и он вертится с мечами не по своей воле, а только ради исполнения какого-то опостылевшего ему кассарского долга. Потом вдруг именно вдруг, Митька не понял, что же случилось, предводитель вновь заорал и принялся беспорядочно тыкать перед собой мечом. Правого уха у него теперь тоже не было, и, похоже, он лишился зрения. А кассар, смачно сплюнув на обагрившуюся кровью землю, сделал короткий выпад - и его противник тяжело осел, точно продырявленный мешок зерна. Меч выпал из его ослабевшей руки, из горла доносился лишь хриплый, прерывистый вой, в котором нельзя было различить ни слова.

Зато кассару, похоже, захотелось поговорить.

- Ну и как, уважаемый Салир-гуа-нау? Не лучше ли было с самого начала разойтись мирно? А я ведь настойчиво предлагал. Теперь, спускаясь в нижние пещеры Владычицы Маулу-кья-нгару, ты не сможешь утверждать, будто я предательски лишил тебя жизни. Более того, я поступил с тобой, как благородный с благородным, хотя на самом деле ты пес поганый, рабское отродье, и вполне можно было не церемониться, а раздавить как вонючего жука. Но ты все-таки выбился в уважаемые люди... в определенных, конечно, кругах..., и потому я поступлю с тобой именно так, как у вас положено поступать со свободными горожанами. Я культурно отрежу тебе голову, дабы в нижних пещерах ты мог протянуть ее Высокой Госпоже, предлагая последний дар.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});