Кольцо Стрельца - Джулиан Мэй

– Но зачем?

Чарли задавал вопрос, но, как умный человек, уже, очевидно, знал ответ. Так или иначе, я его озвучил:

– Видимо, халуки не желают терпеливо ждать, пока Совет Содружества позволит им колонизовать еще пару-тройку планет Млечного Пути. У меня есть теория, что халукская Гроздь ужасно перенаселена – иначе зачем бы им ставить себе первоочередной целью проникнуть в нашу галактику? Единственная колония в Шпоре, которую я посещал лично, набита так, что не продохнешь. Школа трещит по швам от количества детишек. Теперь, когда алломорфизм преодолен на уровне эмбрионов, проклятие не передается от родителей к детям. Довольно скоро все халуки Грозди будут бодрствовать круглый год, как это уже произошло в колониях в Шпоре. Если у них уже сейчас проблема с перенаселением, конец алломорфизма будет означать, что проблема еще возрастет.

– Вы считаете, что халуки намереваются силой захватывать планеты в нашей галактике? – спросил Чарли.

– Я думаю, такая вероятность весьма велика. Так же считают Карл, Беа и еще несколько голосов, вопиющих в пустыне.

– Трудность в том, – подал голос Карл, – чтобы доказать достаточно убедительно враждебные намерения халуков. Предоставить Совету конкретные доказательства – это вам не мухлевать направо и налево, как предпочитают поступать концерны и их подсадные утки в СМД и СМТ. До самого последнего момента мы не могли последовательно доказать, что полуклоны вообще существуют.

– Значит, тело в моем морге…

– Является corpus delicti, – кивнул я. – Это юридическое выражение, оно не имеет ничего общего с трупами. Означает «тело преступления» – материальную улику, что было совершено нарушение закона.

Чарли медленно кивнул. Его ясные зеленые глаза смотрели как будто бы за тысячу километров, вдаль, в будущее, уже кажущееся слишком тревожным.

– Если бы эти халуки не были такими умными! Я слышал, они не только догнали нас в технологии, но начинают ее усовершенствовать.

– Это правда. – Карл уныло отрезал еще ломоть пирога. Пирог почти что кончился. – Некоторые из их звездолетов равны лучшим нашим экземплярам. Правда, большинство еще отстает. Но они все время перенимают наши производственные секреты, и технологический барьер скоро будет преодолен. Все еще существует эмбарго на продажу халукам оружия, но вы же знаете, как мало оно значит. Контрабандная торговля оружием – старое доброе человеческое развлечение, и к тому же чертовски выгодное.

– Они обрушатся на нас войной, – подытожил я, – если мы не предотвратим этого в самом начале. Нужно заставить их допустить людей на свои планеты под угрозой полного запрещения торговли.

– Заставить их? – воскликнул Чарли Уайт. – Господи Иисусе, но как?

– Я над этим работаю, – ответил я.

– А халуки об этом знают?

– Возможно, – кивнул я.

– Может быть, поэтому они пытались вас похитить, – сказал Чарли.

Я и сам пришел к подобному заключению.

– Ну да. Но будь я проклят, если понимаю, почему они просто не прикончили меня. Зачем брать меня живым? Я не ношу с собой ценных свидетельств против них. У меня и вовсе нет свидетельств, они все у Ефрема Сонтага, и он так запаролил данные сразу по получении, что их все равно никто не добудет, даже я. Для нас в этой игре еще не пришел срок обнародовать свою антихалукскую стратегию, так что вряд ли можно рассчитывать, что я выдам особенно важные секреты под психотронным давлением. А уж зачем похищать кроме меня моего брата Дана и сестру Вифи?

Чарли только покачал головой.

Снаружи сгущались ночные тени. В дождевой мороси блестели огни патио и отражались в гладких боках хоппера Карла. Я доел последний кусок шоколадного пирога. Чарли заварил свежий кофе, и мы сидели за столом, попивая его в ожидании, почти без разговоров.

Наконец, около девяти часов вечера, появился хоппер Беа Манган и припарковался рядом с Карловым. Беа вошла через заднюю дверь, на вид усталая, но довольная собой, и бросила диск-носитель на стол передо мной.

– Вот отчет, Адик. Я уже послала копию делегату Сонтагу. Чарли помог жене снять пальто, подогрел воду и положил в чашку китайского фарфора пару пакетиков чая с перечной мятой. Я подвинул для Беа еще один стул и извинился, что мы съели весь пирог. Она сказала, что отлично поужинала в кафетерии в башне Коммерции. Когда она немного отдохнула и попила мятного успокаивающего чаю, я задал свой главный вопрос.

– Что показало исследование? Говори свободно, Чарли теперь все знает.

Беа испытующе взглянула на меня.

– Адик, я думала, мы…

– Твой супруг увяз в этой истории по горло, как и все мы, – ответил я. – Он заслуживает полного знания, что на самом деле происходит.

– Это к лучшему, – сказал жене Чарли. – По крайней мере теперь я знаю, насколько важен труп, валявшийся в моем морге под чужим именем.

– Так что, он полуклон? – нетерпеливо спросил я.

– Да, – отозвалась Беа. – Если, конечно, данные, полученные от Лорна Буханана, верны. Так называемый маркер, изобретенный Эмили Кенигсберг, не что иное, как уникальный набор интронов, не несущих информации частиц ДНК. Он заключается в четырех разных хромосомах плюс единственный мутант-экзон из комбинированного управления теломерных протеинов. Генетический профиль индивидуума, которого ты называешь Шерстяной, содержит как интронную часть, так и мутант-экзон, типичные для полуклонов.

– Что такое теломерные протеины? – спросил я. Доктор Чарли ответил:

– Теломеры – это лентовидные придатки на концах хромосом. Каждый раз, когда клетка делится – а это происходит в нормальном человеческом теле примерно около 70 раз перед тем, как откинуть копыта, – теломер чуть-чуть уменьшается. У клеток молодого организма теломеры длинные. У старых, изношенных клеток – покороче. Медицинские работы с генами, которые влияют на теломерные протеины, – это один из главнейших способов, применяемых дистатической терапией для омоложения и исцеления клеток. На эту тему написаны горы научной литературы.

Беа добавила:

– Теломеры Шерстяного оказались соответствующей длины для человеческого мужчины примерно его лет. Вполне возможно, что эффект экзонов-мутантов незначителен.

Я нахмурился.

– Тогда зачем бы Кенигсберг возиться и вводить их в группу идентификации полуклонов? Неужели комплекта интронов было бы недостаточно, чтобы отличить фальшивых людей от настоящих?

– Интронов было бы достаточно, – кивнула Беа. – Эмили вынудили ввести экзон – по очень странной причине, о которой я вам сейчас расскажу.

– Какова функция этой мутантской штуки? – спросил Карл.

– Практически никакая, – сказала Беа, – по крайней мере, если судить по Шерстяному. В биообразце, который я наскоро изучила, теломерные протеины выглядят совершенно обычно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});